Всё летит в бездну - Олли Бонс Страница 12

— Так что же это получается? — Гилберт останавливается, хмурит брови. — Грызельда так и будет расти, поедая землю, пока вы все не провалитесь куда-то в глубину, а вдобавок могут быть обречены и города на поверхности, я правильно понимаю?

— Может, она умрёт от старости, — безнадёжным голосом произносит король. — Или я раньше умру от старости, и хотя бы не придётся за всё это отвечать. Меня и пугает всё это, и жалко её, и выхода всё равно уже никакого нет. А что это вы задаёте столько вопросов? Все до вас рады были тому, что я их провожаю на поверхность, и больше их ничего не интересовало.

— Значит, мы немного не такие, — напряжённо отвечает Гилберт.

— В моей жизни и так достаточно тревог, — поддерживаю я. — А теперь я вдобавок буду бояться, что однажды провалюсь невесть куда, если Грызельда вздумает прогуляться подо мной.

— Может, она умрёт от старости, — совсем уж жалким голосом повторяет король и горбится.

Сразу становится видно, какой он дряхлый. Если Грызельда странствует под землёй со времён его молодости, может быть, и ей недолго осталось. Хотя — как знать, как знать. Драконы вот, к примеру, жили по нескольку сотен лет. А ну как завёлся бы дракон, пожирающий землю, долго ли протянула бы земля? Даже думать не хочется.

— Всё, — сообщает нам король и останавливается. — Продолжайте держаться прямо. По пути ещё будет… туда не сворачивайте. Совсем уж наверх я не пойду, глаза заболят. Идите домой, а я пойду к своим. Опять придётся врать, что богине не была угодна жертва, ведь Грызельда не остановится.

— Как-то нехорошо уходить, — говорит Гилберт и медлит. — Ведь это общая беда.

— И чем мы сейчас сможем помочь? — я тяну его в сторону выхода. — У нас самих полно проблем. Злобный колдун пытался нас убить. Родные в панике. Я голоден. Особенно плохо, что я голоден.

— Что же делать? — задумчиво спрашивает мой друг, затем произносит решительно:

— Что ж, хорошо, мы пойдём. Но мы подумаем, что можем сделать, и постараемся вернуться.

— Конечно, — говорит король без особой надежды.

Он разворачивается и бредёт в обратную сторону. Мы глядим, как его согбенная фигурка удаляется от нас, а затем я говорю Гилберту:

— Идём, что ли?

Глава 6. Ох, я проклят, что ли, или день не мой

Очень скоро впереди показывается пятно более яркого света. Значит, король не обманул, он направил нас к выходу.

Впрочем, прежде чем выйти наружу, мы встречаем ещё один тоннель, уходящий влево и вправо. Он очень широкий, у него гладкие, твёрдые стенки. Интересно всё же, как устроен инструмент Грызельды, при помощи которого она бурит почву.

— Нам остаётся обсудить ещё один важный вопрос, — говорит Гилберт, обращаясь ко мне.

— То, что я голоден? — оборачиваюсь к нему я.

— Нет, — отрезает он. — Есть проблема поважнее — мой наставник. Точнее, бывший наставник.

— Ах да, — говорю я. — Я-то считал, что он погиб при разрушении замка.

— Я тоже так полагал, — мрачнеет Гилберт. — Я и не знал, что он может проходить сквозь землю и камень, как…

— Как Грызельда, — подсказываю я.

— Знаешь, а ведь я там был, — признаётся он. — В разрушенном замке. Там ведь осталось немало сокровищ, а мне нужны были деньги, чтобы подкупить команду корабля.

— Вот оно что, а я-то ломал голову, как это ты так разбогател. Моряки, помню, говорили, что ты заплатил им больше, чем сам король Эрнесто.

— В конечном счёте они не взяли этих денег, — говорит Гилберт и пинает ногой небольшой камешек. — Но от замка и камня на камне не осталось. Я туда только птицей и смог долететь. Был уверен, что наставник точно не уцелел.

— Если верить разговорам рудокопов, он отправился добывать золото, начал с низов и стал кем-то главным, — припоминаю я.

— Да, благодаря своей способности он нашёл золотую жилу, потом ещё одну, так что быстро продвинулся. Он вкратце рассказал мне при встрече, — говорит Гилберт.

Между тем мы подходим совсем близко к выходу, ласковый ветерок овевает наши лица, снаружи даже слышится птичий щебет, качается высокая трава. Вдалеке синеет горная гряда.

— И чего ему не сиделось спокойно, — я пожимаю плечами. — Мог бы зажить богатой жизнью. Он уже и начал ею жить, судя по толщине боков.

— Это он-то, который в своих мечтах уже правил если не всем миром, то большей его частью? — хмыкает Гилберт. — После такого он не смог согласиться на просто богатую жизнь. В крушении своих надежд он обвинил не себя, а нас, и все эти годы лелеял свою ненависть и жажду мести. И наконец решился, тем более что ты так любезно позволил себя утащить.

— Как не стыдно, — говорю я, — упрекать этим друга. Страдающего, между прочим, и голодного. Ты лучше расскажи, как сам-то здесь очутился, вооружённый одним фонарём и, похоже, ни с кем не поделившись, куда направился.

— Это тоже из-за тебя, — ворчит Гилберт.

Мы выходим под огромное, светлое небо. Я блаженно жмурюсь и замираю, солнце ласкает лицо.

— Так в чём там я опять виноват? — поворачиваюсь я к Гилберту. — Продолжай.

— Я получил письмо, — он сдвигает густые брови. — Там говорилось, куда я должен прибыть, непременно один, чтобы узнать о твоей судьбе. Если бы я кого-то с собой привёл или сообщил о письме другим людям, тебя обещали…

Он мнётся. Что ж, я и так понимаю, что там мог пообещать колдун.

— Ты же мог оставить во дворце записку, — размышляю я. — А твой наставник…

— Бывший, — сурово вставляет Гилберт.

— Твой бывший наставник, — исправляюсь я, — мог соврать и убить меня ещё до того, как ты появишься.

— Возможно, но я надеялся на лучшее. А ещё… знаешь, я ведь не только плохое от Рэналфа прежде видел. Несмотря на свои стремления, в прошлом он очень много для меня сделал. Не раз спасал мне жизнь. Выслушивал мои жалобы, не отмахиваясь, а я тогда столько ныл, что был сам себе противен. То, что мои кости сейчас не лежат в болоте или что я не превратился в безумца, его заслуга. Даже если это было лишь потому, что я нужен был для его цели живым и здоровым, всё равно.

Мой друг печально вздыхает и качает головой.

— Всё-таки, несмотря на зло, которое Рэналф совершил в прошлом, я думал, может, в его отношении ко мне было что-то искреннее. Ведь он несколько лет заботился обо мне, не могло же всё быть чистым притворством. Хотя сейчас я уже не уверен.

— Вот именно, нашёл в ком искать