Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 2007 год Страница 12

Сделалось немного жутко. На серых скальных выступах и низких газонах таяли призраки. Я шел длинной галереей, мимо все тех же пушек, украшенных звериными мордами и награжденных собственными латинскими именами: «Не ведающая сомнений», «Лукавая», «Беспощадная». Галерея уходила в полумрак, как тоннель, и в конце него не предвиделось света. Я просто шел вперед, время от времени заглядывая в узкие бойницы. Я шел и шел, а она все не кончалась. И вдруг увидел, как через стенной пролом в проход вплыло небольшое белое облако. Оно дрожало, быстро теряло форму и таяло на глазах, как лед на сковородке. Я подошел, чтобы потрогать его рукой, но оно исчезло. Только моя ладонь осталась влажной, а может быть, я просто вспотел.

«Анри Кристоф обладал своеобразным чувством юмора», — заметил вдруг Николя, когда мы подходили к маленькой каменной часовне, куда вело несколько ступеней. «Посмотри вниз». Я наклонился и увидел, что между ступеньками установлена толстая решетка, а там, внизу, в темноте, смутно угадывалось какое-то помещение. «Двести лет назад люди умели шутить, — мрачно повторил мой товарищ. — Там, под ступенями, король устроил темницу. Тем, кто сидел в ней, годами оставалось развлекаться одним-единственным способом — вставать на цыпочки и разглядывать ботинки тех, кто идет на молитву»…

Обратный путь получился легким, не в пример утреннему. Спотыкаясь о камни, я почти бежал вниз. Вдоль дороги росли дикие мандарины и плодовый миртовый кустарник, называемый гуавой. Мандарины были зелены и мелки — сезон еще не начался. Гуавы — в самом соку. Я срывал плоды с веток — их большие черные семечки сами растрескивались на зубах. Меня нагнал Николя. «Знаешь, — сказал он. — Не так давно я купил это место. Отсюда и вон до того обрыва. Это теперь моя земля. Когда-нибудь я стану богатым. Когда вернутся туристы». Он улыбался, но особой уверенности в его словах не слышалось. «А когда они вернутся?» — «Не знаю. В этом году Цитадель посетили 46 человек». —«Включая нас?» Будущий богач не ответил.

Кому на Гаити жить хорошо

Гаити — одна из самых бедных стран мира, а в Западном полушарии — самая бедная. Но местная бедность своеобразна. Отсутствие туристов провоцирует почти полное отсутствие и уличных нищих. Народ еще не привык видеть в редких европейцах потенциальный источник легкого заработка. Никто из встреченных вами людей — даже беспризорные дети, живущие на рынках, зарабатывающие пропитание чисткой торговых рядов от мусора и случайной поденкой, — не станут ничего выпрашивать, а продавцы на тех же рынках не заломят тройной цены.

В крупных городах нищета вообще теряется на фоне экзотической пестроты. По-настоящему она видна за их пределами — где нет ни асфальта, ни мостов, ни регулярного транспорта. Большинство деревенских домов в глубинке построены из самых дешевых материалов и почти всегда зияют пустыми оконными рамами.

Особое дело — некоторые приморские центры, например Жакмель, известный как столица наркомафии. Он четко поделен на две части: в глубь материка смотрят покосившиеся строения из щербатого бетона, крытые ржавым железом; к морю же город скатывается роскошными особняками с высокими заборами, белыми стенами, колоннами и спутниковыми антеннами. Любой взрослый в Жакмеле и за его пределами знает, что все эти дома построены наиболее удачливыми «криминальными авторитетами». Те, что принадлежат чуть менее удачливым, находятся уже за городской чертой. Колонны там жиденькие, и антенны поменьше... США, главный арбитр в регионе, давно махнули на гаитянскую преступность рукой: им не под силу эффективно блокировать береговую линию. В стране же, где нет регулярной армии (ее упразднил еще старший Дювалье) и пограничной службы, некому противостоять наркотрафику. Колумбийские подпольные торговцы давно «назначили» Гаити своей главной перевалочной базой. Ежегодно тонны кокаина доставляются из Южной Америки к здешним берегам на скоростных катерах. Груз сбрасывается прямо на пляжи в условленных местах, а дальше организуется его доставка в США и Мексику .

Душа мертвеца

Первое упоминание о зомби относится к 1929 году. Именно тогда известный репортер «Нью-Йорк Таймс» Вильям Сибрук издал книгу «Остров магии». Книга была своего рода виртуальным путеводителем — как и многие другие книги Сибрука — и вышла в серии «Путешествие, не вставая с кресла». В «Острове магии» Сибрук описал свою жизнь на Гаити вообще и отдельно — в гаитянских джунглях в доме Маман Сели, знаменитой колдуньи. Благодаря ее доверию Сибрук смог лично присутствовать на многих вудуистских обрядах. В книге Сибрук охарактеризовал вуду как сложную смесь католицизма и западноафриканских поверий, включающую в себя магию и колдовство. Однако в книге, состоящей из четырех частей, магии посвящена лишь одна. Она называется «Мертвецы работают на плантациях сахарного тростника» и посвящена преимущественно зомбированию. Буквально в течение года книга породила в Америке всплеск интереса к зомби. Уже в 1932-м продюсерская компания Виктора Гальперина выпускает полнометражный фильм «Белый зомби» с Белой Лугоши в главной роли, действие которого происходит на Гаити и где повелителем страшных, потерявших волю и разум существ, работающих на плантациях тростника, является белый господин со светскими манерами. Сибрук, породивший один из самых интересных культурных феноменов XX века, лишь однажды возвращался к поднятой им теме — в книге «Ведовство и его сила в современном мире», где он обобщенно рассматривал проблемы вампиризма, оборотничества и зомбирования. Сам термин «зомби» возник гораздо раньше. Он попал на Гаити через рабов, вывезенных в начале XVIII века из западноафриканского государства Дагомея (современные Бенин и Того). Точное происхождение слова неизвестно до сих пор. По одной версии — это искаженное «нзамби», что на африканском языке банту означает «мелкое божество» или «душа мертвеца». По другой — это видоизмененное западноафриканское диалектное «жамби», что значит «привидение». Существует также теория, по которой словом «зомби» когда-то называли огромного черного змея из африканских поверий, извечного врага солнца, света и радости. Стоит отметить, что зомбирование особенно характерно для Петро вуду — особого течения вудуизма, зародившегося непосредственно на Гаити и чьи последователи составляют менее 5% от всех вудуистов во всем мире. Феномен зомби — не культурный, а именно научный — пытались изучать самые разные люди. В 1982 году Гаити посетил ботаник и антрополог Уэйд Дэвис. Целью его путешествия было раскрыть тайну технологии зомбирования. Четырьмя годами позже Дэвис издал книгу «Змей и радуга». До сих пор считается, что в ней Дэвис максимально близко для европейца приблизился к разгадке зомбирования. Участвуя и наблюдая за ритуалами, он описал рецепт «порошка зомби», который, впрочем, сам считал не слишком точным — ввиду недостаточности информации и окружающего вопрос зомби покрова тайны. По Дэвису, состав этого снадобья таков:

 — рыба-еж (лат. Diodon hystrix), содержащая тетродотоксин — один из сильнейших ядов, затрудняющий передачу нервных импульсов мозга,

 — галлюциногенная жаба (лат. Bufo marinus),

 — кольчатый ядовитый морской червь (лат. Annelida),

 — дурман обыкновенный (лат. Datura stramonium),

 — желчный пузырь крупного млекопитающего,

 — черепные кости мамбо (жрицы вуду),

 — различные травы, точный перечень которых неизвестен, — порох или тальк, служащие основой смеси.

Все ингредиенты тщательно перемешиваются в течение трех дней до полной однородности. Порошок зомби готов.

«Незаметное» гаитянское вуду: храмы часто ничем не отличаются от обычных жилищ. Веве — сложный геометрический узор, олицетворяющий божество, — рисуется только в ходе церемонии, а после ее окончания обязательно стирается

Жакмель. Черный Иисус

На всех иконах лица святых выражали скорбь, негодование, ярость, отчаяние — все что угодно, но только не смирение. Черная Богоматерь держала на руках черного Младенца Христа. Ее лик прорезали глубокие морщины страдания. Христос был внимателен, строг и сосредоточен. Рядом стояли еще иконы — с изображениями святого Петра, Иоанна Крестителя и многих других, которых я не узнал. Эти казались уже даже не черными, а лиловыми; глаза их были пронзительны, как крик, и остры, как скальпель. Заключенные в темные рамки, из-под пыльных стекол, они выхватывали меня взглядом из толпы. Потом молчаливо провожали.

Это были перепечатки старых литографий, раскрашенные под трафарет — традиционная гаитянская иконопись. Рядом стояли всевозможные бутыли и баночки с целебными снадобьями, горами лежали пакетики с порошками, некоторые — подписанные, а другие — со странными геометрическими знаками по бокам. «Вуду работает просто — если ты веришь, значит, порошок поможет тебе. Если нет — ты мертв», — объяснили мне добрые люди.