Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1982 год Страница 13

«Вы правильно делаете,— ответил им Воробьев.— По непонятным причинам наш отряд забыт, забыт, мне кажется, незаслуженно. И если вы сумеете что-либо сделать, наверное, не только мы, воевавшие, будем благодарны вам...»

К письму прилагался список бойцов и «Боевая характеристика Воробьева П. С.», в которой говорилось, что за время существования партизанского отряда, до июля 1944 года, было подорвано 64 вражеских эшелона, уничтожено 365 вагонов и платформ с живой силой, разгромлено 3 волости, 2 гарнизона и так далее, что отряд не раз награждался переходящим Красным знаменем бригады и был представлен к правительственной награде — ордену Красного Знамени, а командир — к званию Героя Советского Союза.

— Зимой 1979 года группа заводских комсомольцев отправилась в лыжный юход по местам, где сражался наш отряд,— сказал Воробьев.— Маршрут пролегал через Минскую и Могилевскую области и заканчивался на территории Пуховичского района Минской области. Там, в лесу за рекой Свислочь, находился наш последний лагерь. А в соседней Скобровке во время войны был лагерь смерти. Ребята прослышали это от местных жителей, но никто не мог сказать, что это был за лагерь, когда и кто освободил его. И тогда они снова обратились ко мне с вопросами.

Я им написал,— продолжал Павел Сергеевич тихим горловым голосом,— что лагерь в Скобровке назывался «Детское село». Уже в начале сорок третьего года мы начали получать сведения, что в Скобровке немцы что-то затевают. С одной улицы они выселили всех жителей, поломали заборы, пристройки, а дома обнесли колючей проволокой. Через некоторое время разведка доложила, что в деревню привезли детей, много детей — шестьсот, а может, и более тысячи... Первого мая немцы устроили митинг — посвятили его открытию детского концлагеря. Детишки там были лет восьми-тринадцати. Одних, по нашим сведениям, привезли из Петрикова, других из Гомельской области. Чтобы собрать детей, немцы под угрозой расстрела заставляли родителей приводить их на сборные пункты якобы для прививок...— Павел Сергеевич стал что-то искать на столе, приподнимая листки бумаги. Наконец из тонкой картонной папки вынул несколько исписанных от руки страниц.

— Я и сам пытаюсь разыскать кого-нибудь из тех ребят. Нашел вот Новаковскую Надежду Александровну. Почитайте, это она мне прислала.

Я развернул аккуратно сложенный листочек письма...

«В деревне нас разбили на группы по 30 человек, разместили по домам и приставили к нам надзирателей. В домах были поделаны нары, на которых лежала солома. Потом выдали по старому одеялу. В домах не топили, было очень холодно... Никакой одежды не давали. Поднимали в 6 часов утра. И мы шли на работу — на целый день. За малейшее неповиновение избивали. И все время твердили о том, что Германия всесильна, она победит. Солдаты фюрера в борьбе с коммунистами истекают кровью, им нужна кровь. Лучшей кровью для этого немецкие врачи признали детскую. Нам говорили, что скоро поедем в Германию, а пока карантин...»

И снова я слышу Воробьева:

— Группу по освобождению детей возглавил Виктор Редько, политрук роты. В начале июня ночью они ушли в Скобровку. Потом Редько рассказывал, как подошли к забору, бесшумно пролезли под колючую проволоку и зашли в ближайший дом — повсюду, на нарах, на полу, вповалку спали дети. Разбудили одного, другого, сказали, мы — партизаны, ребята, как услышали, сразу в слезы и сапоги целовать...

Воробьев помолчал, унимая волнение, и продолжил:

— Утром вместе с первой партией детей группа вернулась на заставу. Там я и увидел ребятишек. Сбились под сосной в кучку, худые, бледные, голодные... На войне волей-неволей грубеешь, но тут, как глянул на них, сердце кровью облилось. Скоро детишек набралось человек пятьдесят. Мы держали их на заставе, чтобы они немного окрепли, а потом отвели в Хочин, в соседнюю деревню, там мы открыли детский дом. Когда освободили Белоруссию, у нас в Хочине жило 165 детей. Что с ними сталось потом, не знаю...

Через несколько дней после встречи с Воробьевым я снова приехал в Минск и разыскал Бориса Васильева. Мы сидели в комитете комсомола завода и говорили о Скобровке. Подробности этой «не совсем обычной операции», как назвал ее Воробьев, вошли в летопись отряда. Комитет комсомола направил письма всем здравствующим бойцам и получил благодарные отклики. В адрес завода приходили фотографии, документы, воспоминания. Поначалу материал хотели поместить в музей боевой славы производственного объединения. Но там было тесновато. Тогда-то и появилась мысль восстановить последний лагерь партизан и основать в нем музей отряда имени Комсомола. Летом 1980 года взялись за дело — раскопали три землянки...

По сведениям ЦК ЛКСМБ, в республике с 1978 года восстановлено свыше 200 землянок и партизанских стоянок, возведено 1265 обелисков, памятников и мемориальных знаков, установлено и занесено на мемориальные плиты братских могил около 2 тысяч ранее неизвестных имен солдат и мирных жителей, павших в борьбе с фашизмом, записаны воспоминания более 170 тысяч ветеранов. Лишь в Минске в эту работу вовлечено около 250 тысяч человек, а всего в республике более двух с половиной миллионов...

Сбор материала и, самое главное, его обработка требуют профессиональных навыков, согласованных усилий многих организаций. Был создан республиканский штаб, в который, помимо ЦК ЛКСМБ, вошли Союз писателей БССР, Госкомитет, Гостелерадио, ЦК ДОСААФ, Союз журналистов и другие организации. Штаб решил, что общереспубликанская летопись должна слагаться из летописей отдельных районов — их вместе с крупными городами 157—и что руководством поисков и обработкой материалов будут заниматься комиссии из представителей партийных, советских и комсомольских организаций, военкоматов, редакций газет, журналов, школ, музеев, библиотек.

По районам разослали пособия. В них говорилось, что в задачу комиссий наряду с записью воспоминаний входит сбор сведений о погибших: где и когда родился каждый из них, где жил и кем работал до войны, откуда призывался в армию, где совершил свой подвиг, где похоронен. А также говорилось о том, что необходимо собирать подлинные документы тех лет — письма, дневники, военные донесения, фронтовые газеты, боевые листки.

Центром, который поддерживает постоянную связь с районными комиссиями, следит за ходом работы в них и помогает советами, стала редакция «Летопись народной славы», созданная при главной редакции издательства «Белорусская Советская Энциклопедия», куда в итоге должны поступить подготовленные на местах тексты летописей

Во время поездки по Белоруссии мне в руки попал третий номер журнала «Маладосць» за 1980 год. Среди материалов номера подборка фотографий. Под ними имена: З. М. Портнова, Е. С. Зенькова, Е. Е. Езавитов, Н. М. Давыдова, З. Д. Лузгина, Н. А. Азолина, А. П. Лузгина, Ф. Ф. Слышанков и другие. «На весь наш край,— говорилось в пояснении к снимкам,— прославилась Обольская подпольная комсомольская организация «Юные мстители» и ее вожак Ефросинья Савельевна Зенькова. Молодые патриоты наносили чувствительные удары по вражеским объектам на станции Оболь и в близлежащих деревнях». Я решил поехать в Оболь...

Первое, что привлекло мое внимание при въезде в поселок, был памятник в виде горящего факела. Вскоре справа от дороги я увидел четырехэтажную школу-мемориал имени Героя Советского Союза Зины Портновой, чуть дальше — белую стелу с именами подпольщиков. У стелы машина свернула направо, и за рекой открылось белое здание с четырьмя колоннами по фасаду — школа, где училось большинство юных мстителей. И вот наконец музей. Он разместился в двухэтажном каменном домике. Меня встретила его заведующая Нелли Адольфовна Азолина, как я уже знал, сестра подпольщицы Нины Азолиной.

В четырех комнатах музея полутьма. На улице метет снег, и на стены, на пол падают холодные светлые отблески. Нелли Адольфовна взяла указку и подошла к стенду, на котором в несколько рядов помещены уже знакомые фотографии.

— Организация «Юные мстители» возникла по инициативе подпольного РК партии зимой 1941 года,— начала она свой рассказ.— В нее вошли ученики 7—10-х классов местной школы. Самой старшей, Ефросинье Зеньковой, было двадцать лет. Ребята поддерживали связь с партизанским отрядом имени Ворошилова; туда они переправляли оружие и медикаменты, а партизаны давали им сводки Совинформбюро, снабжали взрывчаткой. Поначалу ребята ограничивались расклейкой листовок, однако скоро стали действовать решительнее: летом 1942 года сожгли несколько мостов на дороге Оболь — Убойно. По заданию из партизанского отряда устраивались на работу в немецкие учреждения. Так, Нина Азолина поступила в комендатуру, Зина Портнова и Нина Давыдова — в офицерскую столовую, ребята — на торфяной, кирпичный и льняной заводы. Партизаны знали обо всем, что происходит в Оболи...