Бордель: Призови мою боль - Lion_official Страница 131

— Но ты не думала, что эта формальность может быть важна кому-то другому?

— Тебе? — грустно спросила, не желая опускаться в те мысли, которые закрыты на семь замков.

Он знал, что прозвучавший вопрос, триггер, и если он сейчас ответит «да», то многое будет поставлено на кон.

— Когда Камилла сказала тебе, что выходит за Калеба, что ты почувствовала?

Тереза сразу же унеслась мысленно в тот день, когда они встретились в кафе. Её реакция была неописуемой. Она знала, что бросаться в брак так рано, — и есть ошибка. И в итоге что? Они вроде как до сих пор не пожалели, строят планы и наслаждаются друг другом. Но Тереза фокусировалась на другом. И без брака они бы делали то же самое, значит, это лишняя формальность.

— Она сказала, что готова, как никогда… И я ответила: «То, что ты более готова сейчас, чем вчера, не значит, что полностью готова».

— Мы никогда не узнаем, каков предел уверенности в решении на сто процентов, а вдруг станет поздно, и мы перегорим…

— Я не то чтобы не готова на все сто процентов, я не готова совсем, и дело не в математике.

Что ему оставалось делать? Пускаться в объяснения, почему они отличная пара? Пытаться переубедить Терезу? Пробовать хоть что-то изменить? Это длительный процесс, и очевидно, что она не просит его что-то доказывать? Он не должен сейчас же бежать и покупать ей цветы, закидывать подарками или лезть из кожи вон, чтобы доказать свою уникальность. Тереза просто не думает о браке, не видит этого события в своём ближайшем будущем. И его это ранило.

Каково это знать, что женщина, с которой ты живёшь, не разглядывает в тебе своего суженого ряженого? Ему такое впервые. Да, называли завидным холостяком. Да, у него были девушки в жизни. И, например, одна из них, Саманта была рада охомутать именно его, доказав своё совершенство. Приятно ведь знать, что ты особенная среди других избранниц. Но Тереза относилась к этому проявлению любви абсолютно равнодушно. Да, ей приятно и даже жутко льстит, что Гарри остановил свой выбор на ней, но… Брак она ему предоставить не может. Увы.

— Значит, никакого брака? — он надел свою непринуждённую улыбку и приобнял Терезу за талию, заставив вновь прижаться всем телом.

— Не-а… — расслабившись, улыбнулась в ответ и обвила его напряжённую шею.

— Но как мне тогда понять, любишь ли ты меня? — задумчиво произнёс, будто это какая-то философская дилемма.

— Один умный человек сказал мне, что любовь браком не измерить… — она сначала вытянула губы, а затем нежно поцеловала его, вложив всю ласку в это прикосновение.

— Тогда как измерить твою любовь, Тереза? — он почти впечатал её в своё тело грубыми объятиями, и попятился в сторону каюты.

— Есть один проверенный способ, который, как мне кажется, тебе очень даже нравится. — Гарднер быстро сменила позицию, и из вредной девушки превратилась в милую крошку, которая по уши влюблена в своего парня.

— Даже не знаю, — в эту фразу он не вкладывал игру, ему не хотелось переходить сейчас к чем-то более интимному, не после такого разговора. То, что вылилось наружу, расстроило его. И скреплять всё сексом совершенно не хотелось.

А тем временем они оказались у самой каюты. Тереза своими женскими чарами заставила его потеряться и в пространстве, и во времени. Походя на хитрую искусительницу, она закрыла за собой дверь каюты, щёлкнула замком и посмотрела внимательно на мужчину.

— Это был долгий день, Гарри… — она перешла чуть ли не на шёпот, но голос всё же был различим.

— И ты должна была устать, — намекает на полный отбой, но темноволосая уверенно, хоть и малыми шажками, направляется к нему.

— Это был ещё и напряжённый день. Только ты заставляешь меня расслабиться, а это всё, что мне сейчас надо… — её манера, её поведение подкупали Гарри, и это очевидное возбуждение, которое ему всё труднее и труднее скрывать, просило взять своё.

Она подошла к нему вплотную и поцеловала сначала нежно, а затем сменила тактику на более уверенную с ноткой власти. Ей невозможно отказать, поэтому он быстро оказался пригвождённым к матрасу кровати, которую, к счастью для «уставших после тяжёлого дня гостей» заботливо расстелили.

Тереза ёрзала, не разрывая страстный поцелуй, впивалась пальцами в корни волос и просила о продолжении. А он всё медлил и медлил. Впервые ему не хотелось переходить к любимому сексу, впервые она настолько его расстроила, и впервые он понял, каково это держать кого-то на расстоянии. Сложно. И практически нереально.

— Займись со мной любовью, пожалуйста… — Тереза практически была на грани мольбы, приподнимаясь на его поясе. Скинув с себя никчёмную майку, она поспешила спрятаться под одеялом, где скинула остальную одежду.

Он просто смотрел на неё, всё ещё ощущая жар в двух местах. На губах. И ниже пояса. Господи, её невинные серые глаза. Произнесённые слова. И недолго он играл роль недоступной крепости.

Когда свет был потушен, но оставлен один единственный светильник на столе, она смотрела на него, выглядывая из-под одеяла, которое натянула по подбородок. Полностью обнажённый он подошёл к кровати и посмотрел на неё внимательно так, будто никогда раньше не видел. Приподняв украдкой одеяло, она прикусила губу и через несколько секунд с наслаждением почувствовала его тело рядом.

* * *

Теперь он приковал взгляд к отлично открывавшемуся виду из больших панорамных окон на океан и небо. Безграничная красота. И вся в глазах смотрящего. Тереза ещё раз пошевелила плечом, когда он, заметив за собой незамысловатую привычку, провёл пальцами по её коже от плеча до предплечья. Она тут же громко вздыхала или начинала ворочаться.

Изумруды обратились к спящему лицу девушки, которая уютно устроилась на его груди, пока сам Гарри напряжённо перестал дышать. Но как только девушка размеренно начала сопеть, а мышцы окончательно расслабились, он выдохнул и провёл рукой по гладким длинным волосам.

Мысли терзали его, и он не мог заснуть, даже не пытался. Да, разговор повлиял на всё. И не то чтобы Гарри не знал о существующем принципе и не помнил о том, как панически она боится брака из-за отношений с отцом, внутри всё же засела тёплая надежда, что она передумает или уже передумала. Эта надежда разбилась о скалы суровой реальности.

Вновь он обратил свой взор