Журнал «Если» - «Если», 2005 № 05 Страница 14

Последнее время у Джейкоба было два занятия. Первое — отслеживать в средствах массовой информации признаки ответного удара. Второе — обозначить цель для преследования составителям программ-профайлов. Обычно обе эти работы пересекались и даже частично совпадали, как в случае с дурацким «Черным Сентябрем». Никто не ожидал, что новые «сентябристы», протянут достаточно долго, чтобы предпринять глобальную атаку, особенно имея одинаковые даты рождения, обличавшие их не хуже гигантской неоновой вывески. Эти люди оказались полными идиотами и заслуживали того, чтобы их принесли в жертву. Сейчас задачей Джейкоба было заставить противника обратить внимание на даты рождения и, следовательно, побудить их начать преследование очередной группы ни в чем не повинного населения.

Но, к сожалению, составители программ переборщили и все испортили. Интернет и службы новостей бурлили гипотезами и спекуляциями, а некоторые издания предполагали даже, что отдел Оценки вероятностей, скорее всего, закончил свою деятельность и будет расформирован.

Кроме того, из полученных Джейкобом отчетов стало известно не только об истории с Уилли Рокетом, но и о нескольких других странных инцидентах, сильно попахивавших как бюрократической глупостью, так и самонадеянностью программиста. В их стройные ряды явно затесался безответственный разгильдяй. Еще пара-тройка таких фиаско, и публика начнет сомневаться в целесообразности профайлов.

На следующее утро Джейкобу повезло, хотя сам он в то время понятия не имел о своем счастье. ДжейГ был найден лежащим в переулке, лицом вниз, в луже собственной крови. Орудие убийства — разводной ключ — валялось в ближайшем мусорном ящике. Единственные найденные на нем отпечатки принадлежали сантехнику, который не только предъявил алиби, но и поклялся, что инструмент у него украли.

На самом деле ДжейГ пал жертвой обычного ограбления.

Все еще расстроенный выволочкой Роберты он пригласил Лайзу помочь ему расслабиться и весело провести ночку. Но она без церемоний послала его, и веселая ночка вылилась в угрюмые попытки утопить печаль традиционным способом, а именно перебежками из одного бара в другой в районах города с самой сомнительной репутацией, где беспечный программист имел неосторожность неоднократно и публично размахивать толстой пачкой наличных.

Но Роберта была уверена, что ее программиста прикончили по заказу. Она объявила убийство политическим и напомнила подчиненным, что составление профайлов не игра, что на карте стоит безопасность граждан, включая их собственную.

— Смотрите в оба, ребята, — добавила она, желая подчеркнуть важность сказанного. — Никаких инопланетян. Никакой работы спустя рукава. Попробуйте только зазеваться при составлении программ! Когда же вы поймете, что по стране бродят вполне реальные террористы и именно их мы должны обнаружить!

Ее наставление привело к смешанным результатам. Качество программ действительно улучшилось. Но программа распознавания так усложнилась, что всякие изменения могли вызвать непредсказуемые колебания всей системы. Следующие несколько недель покупатели металлических инструментов, как правило, маркировались Желтым, а сантехники не допускались на спортивные мероприятия и в аэропорты. Но, кроме нескольких озадаченных сантехников и владельцев магазинов, этого так никто и не заметил.

В свое время Джейкоб узнал о смерти Джея от разведывательной службы одного сочувствующего государства. Вскоре в переулке был найден еще один труп. Рутинный обыск его квартиры дал неожиданную находку: папку с документами, содержавшими досье на сотрудников отдела Предупреждения террора и оценки вероятностей, причем самое подробное было на некоего Джея Гетмана. К сожалению, оказалось невозможным напрямую связать этого человека с гибелью Джея, зато при нем нашли поддельное удостоверение личности, все с той же датой рождения, как у членов «Черного Сентября», а именно — пятое марта тысяча девятьсот семьдесят третьего года.

Так что Джейкоб снова был при деле.

Как и отдел Оценки вероятностей.

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

© Richard A.Lovett. Weapon of Mass Distraction. 2004. Публикуется с разрешения автора. Впервые напечатан в журнале «Analog» в 2004 г.

Далия Трускиновская

Перо Мнемозины

На мониторе был брачный кодекс, и в изначальном варианте, и с первой серией поправок, и со второй серией поправок, и с дополнительными постановлениями. Руслан гонял текст вверх-вниз, вправо-влево, сравнивал, даже прогнал через программу для отлова формальных логических ошибок. Получалось одно и то же: супруга от третьего и даже четвертого временного брака после рождения ребенка уравнивается в правах с супругой от второго постоянного брака, так что иск по поводу алиментов, увы, обречен на успех… Что касается алиментов — то тут государство распорядилось мерзейшим образом. Если отец ребенка не в состоянии их платить, это обязательство берет на себя община, к которой он приписан, дитя и мамочка с голоду не помрут. Но! Но папуля становится чем-то вроде общинного раба. Формально он получает долгосрочную ссуду для выплачивания алиментов, а фактически его определяют на рабочее место и строго следят, чтобы ни гроша медного не истратил выше прожиточного уровня, а в самых отчаянных случаях денег на руки не дают, но кормят, поят и кое-как одевают.

Значит, нужно где-то раздобыть деньги, чтобы положить на счет Раисы. И хорошие деньги…

Руслан откинулся на спинку стула. На мониторе, в синем окошке, мелькали цифры. Оплаченный им час работы уже подходил к концу.

— Бонус хочешь? — спросил Ильдар. — Могу дать десять минут.

Имелось в виду, что по старой дружбе и в память былых заслуг Руслан получит десять минут машинного времени.

— Это меня не спасет, — Руслан встал. — Послушай, ты не знаешь, где можно срочно заработать десять тысяч зеленых?

— Знаю, — тут же сказал Ильдар. — Пристегнись к куколке. Прямо сегодня.

— Тьфу! — только и ответил Руслан.

«Куколками» прозвали дам постбальзаковского возраста, постоянных посетительниц ночного клуба «Доллс», что, собственно, и значит «куклы». Два дня в неделю там предлагался мужской стриптиз — а сейчас как раз был мужской день, среда.

— Срочно, говоришь?

— Вот именно.

— А пятьсот тебя не спасут?

— Есть работка?

— Тут у меня агент «М» постоянно ошивается, всем уже осточертел.

Руслан задумался.

— Как ты считаешь: то, что про них говорят, правда? Или байда?

— Я никак не считаю. Я с ними дела не имел и не собираюсь, — хмуро ответил Ильдар. — Я бы и тебе не советовал, но если положение безвыходное, если больше — никак…

— Безвыходное, — признался Руслан. — Моя студия, сам знаешь, накрылась. Мне за шесть клипов не заплатили. А Раисе рожать.

— Нашел с кем связываться.

— Да я и сам потом понял, что ей нужен не ребенок, а алименты. Ей же плевать, что я два месяца сижу на общинном пособии!

— Погоди… — Ильдар поспешил к большому монитору, на котором был план компьютерного зала, там уже ждал новый клиент. Усадив его в свободную ВИП-камеру, Ильдар вернулся и поманил за собой Руслана.

Они вышли в подсобку.

— Я как-то разговорился с одним донором. Он сказал так: конечно, пятьсот зеленых за подобную вещь — гроши, но эти пятьсот ты получаешь сразу и без проблем. Еще вот что сказал: у некоторых головная боль бывает сильнейшая, но есть люди, которые вообще ничего не замечают.

— А сколько раз можно сдавать?

— По правилам — один, но если поладить с агентом, то два и даже три. Правда, там сложнее — сдаешь по чужим документам.

— А потом?

— Понятия не имею, — честно признался Ильдар. — Тот мужик говорил, что когда совсем избавился от головной боли, то никаких других неприятных ощущений не имел.

— Твой мужик еще тысячу каждый месяц имеет за то, что дуракам лапшу на уши вешает! — взорвался Руслан. — Это же такое вмешательство, такое, ну, я не знаю!..

— Вот-вот, не знаешь. И я не знаю. Но ведь тебя пятьсот все равно не спасут.

— Полторы тысячи… — и тут Руслан задумался.

Если внести полторы тысячи, можно уговорить Раису временно отозвать иск. Как там в кодексе — на полгода, что ли? Потом, если не достать денег, иск возобновляется и больше уже не отзывается никогда… Интересы ребенка превыше всего!

Община занимала целый микрорайон на окраине Протасова. Конечно, можно было селиться и в других местах. Руслан вон жил у Старой пристани, где студия. Но семейные предпочитали держаться вместе. И там же, за автозаправкой, стояли мастерские, построенные для тех, кому община дала долгосрочную ссуду. Сколько Руслан помнил, пять или шесть раз мужчины просили: отпустите, я за границей заработаю эти деньги в десять раз быстрее! И получали ответ: там за тобой не уследишь, тут ты на виду, торопиться нам некуда, раньше надо было думать, дорогой.