Идущие за лисой - Инга Фельтен Страница 14

«Пятнадцать рублей на мороженое оставишь».

— Ну что? Пойдет тебе? — спросила хозяйка, отвлекая девушку от несуразных мыслей.

— А? А, да-да, конечно!

— Ну и славно. Тогда через две недели приезжай заселяться. Раньше-то все равно не к спеху.

Как только гостья закрыла за собой дверь, старушка метнулась в ванную и принялась тщательно умываться.

В назначенный срок в доме номер четырнадцать, литера В, по Орловскому переулку Зое Красноперской торжественно была вручена маленькая связка разномастных ключей. После чего хозяйка как-то очень быстро попрощалась и ушла, негромко хлопнув дверью.

Зоя немножко побродила туда-сюда по квартире, понюхала герань на окне, погладила вязаную салфетку на тумбочке. Прикрепила к зеркалу в прихожей обрывок с телефоном хозяйки. И вдруг с удивлением поняла, что до сих пор не знает ее имени. Деловитая старушка не представилась ни в первый раз, ни во второй, а спросить самой Зоя сначала постеснялась, а потом, видимо, забыла.

Но не звонить же ей теперь для этого?

***

Конец августа пестрел рябиновыми гроздьями и жизнерадостными рекламными плакатами «Скоро в школу!».

Костя не расставался с подаренным Зоей блокнотиком для рисования. Однажды, закончив особенно удачный рисунок, он даже поставил в уголке свою подпись, как настоящий художник.

Скетчбук был при нем и теперь. До начала консультации оставалось пять минут, и Костя напряженно размышлял: показывать там свои рисунки? Или не надо? Но если не показать, как они поймут, в чем он действительно хорош?

Дверь распахнулась, и «специалист по правильному выбору» с доброжелательной улыбкой пригласил парня в кабинет...

Через положенные сорок пять минут Костя вышел на улицу. Лицо у него было... никакое. Он не чувствовал себя ни счастливым, ни несчастным, да и вообще не очень понимал, что он чувствует.

— Ты была права, эти консультанты секут фишку, — сообщил Костя матери в ответ на ее расспросы. — Художка — это, конечно, глупая затея. Он сказал, что из меня получится отличный юрист...

В урне возле автобусной остановки остался лежать смятый блокнот для рисования. Но об этом Костя говорить не стал.

***

В уединенном уголке парка, вдали от посторонних глаз, стояли двое. Их тихую беседу скрывал шелест желтеющих листьев.

— Как идут твои наблюдения?

— Очень плохо. Я не понимаю, что происходит. На Пограничных Землях тоже замечают беду, но не могут ничего объяснить. Возможно, нарушилось что-то дальше, по ту сторону.

— Это еще возможно исправить?

— Я надеюсь. Но чтобы исправить, надо знать, что именно исправлять, вот в чем проблема.

— Если я могу хоть чем-то помочь — скажи. Мои способности крайне скудны, ты знаешь, но я сделаю все, что в моих силах. И если повезет — немножко больше.

— Ох, Влад... Ты в самом деле не изменился. Впрочем, есть кое-что, что ты мог бы... даже не совсем ты... В общем, эта твоя девочка…

— Да?

— Ты не знаешь, она еще разговаривала с тем юношей, который принес скворца весной?

— Честно говоря, не знаю. Вряд ли разговаривала: к нам он больше не приходил, в клинику не звонил, а у нее вскоре была сессия, затем каникулы, которые она, насколько мне известно, проводит дома. А что? Ты полагаешь, что…

— Я уверена, что он что-то подозревает. Думаю, ему известно то, что не известно нам. Конечно, может быть, это всего лишь совпадение, и им двигала только внезапная жалость к случайно найденной раненой птице. Может быть, те два мертвых скворца на его пути тоже оказались случайно. Но может быть и так, что они ему попались именно потому, что он шел по горячим следам. А мы понятия не имеем, что это за следы.

— Ты права. Я поговорю с ней. Только это будет непросто, она ведь и сама ничего не знает.

— Ей придется узнать. Пусть не сейчас и не от нас, но придется.

— Ей сейчас трудно, по-моему.

— Нам всем сейчас трудно. Тем, кто способен их видеть — особенно.

— А она способна?

— Я уверена, что она видела. Потому и не боится мечтать. Порой она забывается и говорит об этом вслух...

Порыв ветра осыпал говоривших осенними листьями.

Проблемы

Наверно, это все дождь. И гусиные стаи, с бередящим душу курлыканьем пролетающие высоко над головой. Иначе с чего бы так переживать по любому поводу?

В расписании — которое из года в год у пятого курса было одинаковым — вдруг появился какой-то неведомый «ЛИЯР» по четвергам. Казалось бы, ну появился и появился, что тут такого? Но Зоя почему-то нервничала.

А эти мамины новости! Позвонила спросить, как дела, и делится свежей сплетней: Наташа из дома напротив, ну та, светленькая, медсестрой в школе работает, помнишь? — замуж выходит! За Игоря! Ну того самого, да...

Зоя даже переспросила два раза. Трудно было представить себе более нелепое решение: Игорь, может, и неплохой человек, но рядом с ним от тоски даже мухи дохнут. И Наташе он вечно выговаривал, что она это не так делает, то не эдак... Никакой великой любви там отродясь и близко не было. Что могло заставить веселую, бойкую Наташку согласиться на такое предложение? Мама, впрочем, Зоиного скепсиса не разделила, вдохновенно вещая что-то про «надежность», «каменную стену» и «вырастешь — поймешь». Да не приведи Господь такое понять, вздохнула Зоя и повесила трубку. Более надежной и каменной, чем характер Игоря, может быть разве только могильная плита…

— Они все с ума посходили, — пожаловалась девушка зеленоглазой Эсмеральде. — Хотя иногда мне кажется, что если их все устраивает, то, может, это я сошла с ума?

Зоя повадилась разговаривать с кошкой с первого же дня. Кошка ее дичилась: близко не подходила, про то, чтобы погладить или тем более взять на руки, и речи не шло. Зоя даже не знала, где она спит: как-то специально осмотрела весь дом и не нашла. Но вот послушать Зоину болтовню кошка приходила всегда.

Профессора в Академии как будто озверина за лето наглотались. Даже обычно сдержанный Соловьев все красноречивее выражал свое недовольство. Причем Зоей он тоже бывал недоволен: «Вы можете это сделать намного лучше, переделывайте!».

Загадочный ЛИЯР только добавил проблем.

В аудиторию стремительно вошла стройная черноволосая женщина с очень красивыми, хотя и