Тринадцатый бог. История одного Зла - Галина Геннадьевна Черкасова Страница 15

— Сир, не легче ли тогда направить суда к Риеннару?

— Ни одна морская экспедиция не увенчалась успехом.

— Сухопутные — тоже.

— Я не хочу рисковать судами и их командами, пока не буду уверен, что бухта чиста. Малые группы разведчиков переправятся на западный берег Аноро и пойдут по разным направлениям.

— Сир, пеший путь опасен, — Гай замялся. — Запад, понимаете ли, грязен. Там укрываются ведьмы, черные колдуны и проклятые. Не говоря уж о черной смерти.

— В хрониках Запада слишком много легенд. Нужно переписать его историю, — Коинт отвернулся и снова посмотрел на раскинувшийся перед ним город. — Риеннар погиб непокоренным. Мой прапрадед проиграл войну — потерял армию и не заполучил вторую столицу. Со мной двенадцать богов. Я покорю земли Запада. Ты поможешь мне в этом, Гай?

— Сир, мне, как простому человеку, очень страшно, — Рицоли поднялся. — Несколько поколений выросло на ужасных сказаниях о мертвых землях. Вам же страхи чужды. В ваших жилах течет кровь истинного льва.

— Гай, я не столь безрассуден, как может показаться, — несколько резко ответил Коинт. — Я не поведу армию к пропасти. Я всего лишь загляну за горизонт.

— Пограничные провинции будут готовы к приему ваших людей. Я проведу заседание малого совета, все выборные делегаты от каждой провинции будут оповещены о предстоящей экспедиции. Я получу их поддержку.

— Да, и растолкуй им, что все расходы будут покрыты из королевской казны. Казначей подготовит соответствующие сметы.

— Непременно, сир.

— Жду твоего отчета на завтрашнем вечернем заседании.

— Всё будет готово точно в срок.

— Покойной ночи, Гай.

В зале Совета воцарилась обманчиво смиренная тишина. Коинт покрутил головой, разминая затекшую шею, расправил плечи и, обернувшись к трону, произнес.

— Ты не уснула?

— Нет, сын мой, — решетчатая ширма, прикрывающая часть стены за спинкой трона, сложилась, и в зал вплыла королева.

— Почему же не вышла раньше? — Коинт, подцепив ногой ближайшее кресло, рывком вытянул его из-за стола и кивнул матери.

— У тебя много советников, — королева прошла мимо, не удостоив кресло взглядом. — Они должны быть на виду, а я укроюсь за троном. Оттуда ты меня лучше слышишь.

Коинт сам свалился в кресло. Рану прострелило, но боль его взбодрила. Расстегнув дублет, он откинул голову и уставился в потолок.

— И что же ты хочешь, чтобы я услышал, мать?

— Ты обвел Совет вокруг пальца, — королева помолчала, раздумывая. — Впечатляющая ложь. Кое-кто даже увидел в тебе героя, могущего заново открыть ворота юга.

— Можно убить двух зайцев одной стрелой, — Коинт вытянул ноги. — Пускай считают, что мне нужен дешевый мрамор.

— Они думают, ты жаждешь славы, — королева замерла точно позади сына. — Слава — твоя бессмертная жена, и только с ней ты вкушаешь жизнь. Если бы они знали правду о задуманной авантюре, сочли бы тебя сумасшедшим.

— По твоему мнению я сошел с ума?

— Риск велик. Ты можешь не вернуться.

— Риск… Я уходил на войну много раз, и ты до сих пор не привыкла к этому?

— Ты поступаешь, как мальчишка, — холодно заметила королева, вперившись взглядом в макушку сына. — Мне жаль, что я не могу разубедить тебя. Не будь ты королем, я бы заперла тебя в тюрьме, и держала бы там до тех пор, пока дурь не выветрилась бы из твоей косматой головы.

— Не будь ты моей матерью, после этих слов я бы запер тебя в монастыре при храме Скорпиона.

— Я там и окажусь, если ты не вернешься.

— Если я не вернусь, мне будет все равно, где ты окажешься.

— Как же ты жесток.

Коинт приподнялся в кресле и, обернувшись, улыбнулся. В улыбке, сродни оскалу, хищно сверкнули белые зубы. Свирепый и скорый на расправу, не умеющий просить прощения, не принимающий извинений, непоколебимый черногривый лев, порожденный ею в ужасных мучениях, внушал королеве страх. И чем старше он становился, тем сложнее было это скрывать.

— Ты возьмешь с собой тех людей, о которых я упоминала? — спросила она, отворачиваясь, чтобы не видеть его оскала. Коинт не умел улыбаться.

— Если они будут полезны в пути.

— Ты не доверяешь мне, но уверовал в слова сумасшедшей ведьмы, — королева позволила себе быть недовольной. — Тебе следовало убить её!

Ответом ей было упрямое молчание. Тихо вздохнув, она, наконец, подошла к креслу и коснулась плеча сына.

— Коинт, мой король, я молю тебя о здравомыслии. Откажись от своей сумасшедшей затеи. Пусть чароделы разбираются с проклятьем, а ты правь своим королевством и…

— Как я могу управлять судьбами других людей, если не в силах совладать со своей собственной? — Коинт рывком поднялся. Королева отдернула руку и сделала маленький, незаметный шажок назад.

— Покончим с уговорами, — король обернулся и угрюмо посмотрел на мать. — Подкинь мне что-нибудь поинтересней слезливой болтовни. А о здравомыслии моли Тринадцатого бога. Скорее он тебе ответит, чем я начну потакать бабьим страхам.

«Поэтому твои жены и умерли, чудовище», — в сердцах подумала королева, провожая его взглядом. — «Верно говорят старухи — рожденный в муках принесет только муки.»

Водолей

Храм Одиннадцатого бога, или в народе храм Водолея, находился в восточной части Диеннара. Когда-то здесь располагался храм Воздуха, но по задумке короля, решившего устроить для каждого бога отдельное святилище, он был перестроен и расширен.

В храме Водолея не было молелен. В огромном зале, расположенном под полупрозрачным куполом, не звучали воодушевляющие проповеди и восторженные песнопения. Здесь с высокой трибуны читали свои лекции выдающиеся ученые королевства. Служители Одиннадцатого бога проповедовали науку. И Нит был невообразимо горд тем, что является одним из них. Он любил запах старых, рукописных книг, считал, что так пахло прошлое и истина, и часами напролет мог читать, не отрываясь, в одном из залов храмовой библиотеки. В свои двадцать пять Нит уже ассистировал лекторам на курсах истории и философии. Правда, зрение стало его подводить, и целители из храма Девы посоветовали меньше сидеть над книгами, чего Нит себе позволить не мог. Он не любил людей так, как любил книги, забывая о том, что книги пишут всё те же люди. Конечно, он участвовал в дискуссиях, но говорил мало, больше слушал, записывал, в тайне мечтая свести к старости все свои заметки в огромный фолиант по истории его времени. По своей истории.

Ещё не рассвело, а Нит, успев забежать в булочную и наскоро перекусить пирожками с яблоками, уже прохаживался по семнадцатому ярусу библиотеки. Дабы не спровоцировать