Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год Страница 18

Именно в его кварталах в результате облав постоянно выявляются сотни наркоманов. Именно здесь то и дело раскрывают организации китайской мафии — подпольные банды. В 1974 году особый отдел местных спецслужб изловил 21 банду, в 1975 — 33, в 1976 — 34. За последние три года в Сингапуре было приведено в исполнение более 100 смертных приговоров за крупнейшие операции с наркотиками. Число преступлений, связанных с продажей и перепродажей героина, опиума, марихуаны, растет из года в год.

А чего стоит хотя бы одна из улиц «Чайнатауна» под недвусмысленным прозвищем «Воровской рынок»! Здесь не только сбывают краденое: тут изготавливают пиратским методом и продают кассеты, пластинки, пришивают ярлыки известных фирм на только что сшитые джинсы и рубашки. Вскоре после той волшебной ночи мне сообщили, что на «Воровском рынке» была произведена традиционная облава. Из захваченных у торговцев зажигалок, часов и тому подобных «мелочей» многие были сразу же опознаны владельцами — туристами или местными лавочниками...

Что за экраном?

Было в средневековом Китае поверье: чтобы в дом не влетела потусторонняя сила, надо поставить во дворе каменную стенку-экран на прямой линии между воротами и дверью в комнаты. Считалось, что дух, проникший в ворота, ткнулся бы мордой в преграду и повернул обратно. Облететь же экран ему не по силам, поскольку согласно поверью духи летают только по прямой.

Почему речь зашла о духах? Скорее, не о них, а об экране. Том самом, который этих духов отражает...

Сингапур во многом зависит от туризма. А туристу, приехавшему сюда, нужны не только знаменитые магазины — ему требуется экзотика. Поэтому возят людей с фотоаппаратами к раскрашенным храмам, «кормят» национальными танцами... на подмостках кабаре; ставят у входа в отель бородатого пакистанца, одетого под великого визиря в полном облачении (на 35-градусной жаре!). Есть наконец шоу, где за 45 минут демонстрируются ускоренным темпом индийское заклинание змей, китайский «львиный танец», малайская борьба. Именуется это трехдолларовое представление труднопереводимым термином «Инстант Эйша» — «Мгновенная Азия», — термин тот же, которым называют быстрорастворимый кофе.

Все это — экран.

Как голодный дух, турист упирается в него носом и летит, отраженный, обратно по изведанному уже маршруту — остров Сентоза, магазины, индийский обед, китайский завтрак...

За экраном остается экзотика настоящая, нетоварная, неожиданная. Вот хотя бы «Саравак».

Там, где Букиттима-роуд дугой эстакады взмывает вверх, чтобы пропустить под собой Адам-роуд, за густой стеной колючих кустарников располагается это заведение: круг из каменных плит, в которые вмонтированы маленькие грибки — стулья, средние грибки на толстой ножке — столики, высокие тощие грибки — навесы для защиты от солнца. По краям круга кухоньки с шипящими очагами. Лавочки весьма замечательные: в каждой едва повернешься, но сколько всякого добра помещается буквально в четырех кубических метрах! Здесь плита с двумя конфорками, несколько кастрюль и сковородок. Над плитой что-то вроде стеклянного шкафчика, и в нем все меню хозяина: лапша, бутылочки с томатным, соевым и перечным соусами, огурцы и другие овощи, плошки с зеленью.

В одной из стен встроен маленький холодильник, и стоят там разные прохладительные напитки. Противоположная стена — полки с сигаретами, зубной пастой, сладостями, спичками. Это еще не все: под потолком на веревках висит гирлянда свежих газет и журналов.

Собственно, таких ресторанчиков-малюток в Азии множество. Но, пожалуй, только в Сингапуре можно, сев за каменный столик-гриб, увидеть прямо перед собой харчевенку с висящими близ очага сушеными, похожими на восковые муляжи, утками и красными китайскими колбасами. Справа доносится запах баранины из лавчонки, помеченной звездой и полумесяцем, а повернув голову влево, встречаешься глазами с сияющим индусом, колдующим над очагом. Три разных кухни — на выбор...

Туристы, вкусившие уже «экранной» экзотики, сюда, как правило, не добираются. Европейцев в «Сараваке» я встречал очень редко.

В конце концов нам стало знакомо каждое лицо, и нас — меня и моих друзей-студентов — считали своими. Продавец воды, мороженого и фруктов, китаец Ван, узнал, что мы говорим на «мандарине» — пекинском диалекте, — и с того дня мы регулярно обменивались приветствиями в традиционном духе: «Хао ма?» — «Хао, лаобань, хао» («Здоровы?» — «Здоров, хозяин, здоров»). Китайский язык просто-таки грамматически требует особой уважительности к старшим.

Был у нас и другой приятель — малайский юноша по имени Амин. Обязанности парня были несложны, но многочисленны: мыть полы и столы, разносить клиентам тарелки и бутылки, зазывать посетителей. Амин часто садился ко мне, брал сигарету и начинал серьезную мужскую беседу. Окончил он начальную школу и мог весьма сносно объясняться на английском. Говорил о Сингапуре, о малайской кухне, о своем будущем. Отец его работал на верфи, как и многие малайцы, но сам юноша вроде бы не испытывал сильного желания идти по следам отца. «Прикипев» к «Сараваку», он собирался остаться здесь всерьез и надолго.

— Мне осталось всего три года до совершеннолетия (для наглядности на край стола легли три пальца), и тогда я получу лицензию на торговлю. Представьте себе — я буду молодым хозяином здесь, в «Сараваке»!

— А во что это обойдется? — спрашиваю я, и в ответ слышу тяжкий вздох:

— Надо заплатить триста долларов (три пальца снова постукивают по краю стола, подчеркивая важность сказанного). И потом надо еще арендовать лавку, купить сковородки и все прочее... (отгибается четвертый палец, потом — нерешительно — пятый). Но я уже успел скопить сто пятьдесят пять!..

Рука Амина нерешительно повисает в воздухе.

Праздник. Индийцы Сингапура отмечают свой Новый год — по индуистскому календарю он приходится на апрель. Горят цветные фонарики, дымятся благовонные палочки перед изображениями Будды, Вишну. Мусульманские лавочки тоже украшены: по красным полотнищам вьется вязь цитат из Корана. В «Сараваке» — нарядный люд: индианки в праздничных сари, с цветами в волосах, малайцы, китайские школьники, солдаты, получившие увольнительные, полицейские, свободные от дежурства. Бегает наш знакомый «лаобань», таская по нескольку бутылок в каждой руке, носится запаренный Амин с порциями дымящегося сатэ — мясного блюда, плывет дым от жаровен, в воздухе витает острый аромат восточных пряностей.

И мне показалось: «Саравак» — это маленький слепок Сингапура, это причудливый срез всех национальных слоев Города Льва. Его не назовешь «быстрорастворимой Азией», потому что, может быть, главная особенность здешней жизни в том, что разные культуры и традиции, переплетаясь, вовсе не растворяются и не исчезают бесследно, как никогда не исчезнет очарование этого города.

Дмитрий Косырев

Мир, соразмерный человеку

Посмотришь на человека, углубленного в разглядывание географической карты: он отрешен, его здесь нет. На Международной картографической выставке 1976 года в Москве я тронул знакомого за плечо. Он встрепенулся, приветствовал меня так, будто только что откуда-то прилетел. Где же ты путешествовал? Перед ним на стенде — карта невидимой стороны Луны...

Особое отношение к картам людей объясняется, пожалуй, тем, что они делают окружающий мир соразмерным людям. Одним взглядом ты можешь окинуть полуостров, страну, половину земного шара, весь мир. Карта концентрирует земную поверхность, спрессовывает пространство и все, что в нем находится. Поэтому человек получает представление о многих вещах мгновенно, развернуто.

Первые карты были только географическими: шла инвентаризация Земли. Еще столетия назад они были редкостью. Тайной людей и стран, личным и государственным секретом, за которым охотились. Произведением искусства первопроходца. Рисованной картиной с корабликами, ветрами и диковинными животными. Сейчас редко у кого их нет в доме. Географическая карта стала вещью столь же обычной, распространенной, как книга, часы.

Но разве существуют только географо-топографические карты? Есть еще климатические, почвенные, исторические и другие. И другие... Сегодня только в Советском Союзе ежегодно издается более тысячи различных тематических карт и атласов!

В течение нескольких лет десятки специалистов составляли карту месторождений строительного камня в СССР. Сначала шла обработка статистических данных, затем ученые выслушали пожелания заинтересованных сторон — более чем десяти министерств, разработали к карте специальную легенду... Наконец карта вышла. Глянув на нее, работники министерств стали тут же корректировать планы перевозок камня. По другим дорогам двинулись составы. Многие миллионы рублей экономии возникли словно из воздуха...