Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год Страница 19

«Восьмое чудо света» — так сказал о карте академик И. Герасимов.

Несколько лёт назад в Министерстве путей сообщения была составлена карта размещения складов минеральных удобрений. Ее показали старому картографу профессору М. Никишову. Он посмотрел и развел руками: склады значились даже в пустыне. Они были размещены без досконального учета распространения различных сельскохозяйственных культур. Кто-то не заглянул в сельскохозяйственный атлас, где все это есть. Или не знал о его существовании. Нет, карта еще не стала столь же привычной, как часы, вещью.

Свои картографические группы стали создавать медики — для изучения зависимости распространения болезней от свойств географической среды. Для них это новый способ исследования: графика выявила такие закономерности, которые никакими другими способами не обнаруживались. Скажем, сердечно-сосудистые заболевания. В одних местах более распространены одни, в других — иные... От какого природного фактора это зависит? И карта тут же дает ответ о свойствах природной среды любого района.

Что может быть интересного в сельскохозяйственном атласе для историка, демографа? Кое-где на Дальнем Востоке, в Киргизии, Казахстане обозначены очаги производства сахарной свеклы. Картографы выделили их небольшими цветными пятнышками. И оказалось, что они показывают места, куда еще в прошлом веке переехали на постоянное жительство украинцы. Привычку выращивать сахарную свеклу они сохранили до сих пор. Так картографическим методом была прослежена давняя история переселений, демографы получили новые для себя сведения.

Карта становится не только способом отображения пространства, но все более способом его познания, исследования. Теперь она нужна всем отраслям народного хозяйства, которые прямо ли, косвенно соприкасаются с пространством.

Удивительной остается и та самая, обычная, повседневная географическая карта, миллионные тиражи которой расходятся повсюду. Изданные шестьдесят-семьдесят лет назад изображения нашей страны обманчивы. Они создают впечатление, что, не считая Арктики, картографы уже тогда все уверенно положили на лист. Многим ли известно, однако, что до революции карты имелись только для одной пятой нашей страны? Более или менее детально они были составлены для европейской части России. А как обстояло дело, например, с Сибирью? Топографическая съемка ниточкой прошивала Сибирь вдоль железнодорожной магистрали. В других местах были нанесены горные хребты (не все), крупные озера, реки. Но как? Хатангу — реку не меньше Дона — закартировали в течение зимы. Один-единственный топограф проехал по замерзшей реке на оленях, секундомером замеряя скорость движения. Так он установил длину реки, а притоки нанес по рассказам проводника.

Пример из более позднего времени. В 1932 году к главному инженеру Аэрогеодезического треста В. Дейнеко (сейчас — профессор, доктор технических наук) пришли представители одного из районов Московской области. Там начали проводиться в жизнь планы нового земельного переустройства, а в распоряжении имелись только чертежи генерального межевания времен... Екатерины II!

Известный ученый, впоследствии член-корреспондент АН СССР Крассовский в 1917 году подсчитал, что для проведения съемки среднего масштаба на всей территории страны потребуется 83 года! И то при условии мобилизации всех наличных сил! Тогда к 2000 году появится карта, пригодная, так сказать, для обозрения территории, но малоподходящая для серьезных инженерных изысканий. Чтобы ускорить съемочные работы — уложиться в 15—20 лет, — требовалось привлечь к ним чуть ли не все население...

Вот так обстояло дело с обычной географической картой нашей страны в преддверии пятилеток.

Проблему решил самолет. Аэрофотосъемка, начатая у нас в 1925 году. Правда, летчик доставлял и сейчас доставляет на землю не план ее поверхности, а только фотографию. Сегодня самолет в течение одного полета снимает десятки тысяч квадратных километров. Какая производительность! Но весь остальной процесс — превращение воздушного снимка в строгий чертеж, карту, которой можно пользоваться для проведения различных работ, — требует в десять-двадцать раз большего труда и времени.

Аэрофотоснимок всегда разномасштабен. На переднем плане объекты вышли крупно, а те, что подальше, — более мелко. Между тем требуются планы, на которых изображение имеет один и тот же масштаб. Получить такое с самолета невозможно: в полете его мотает, да и земная поверхность под ним редко бывает ровной. Поэтому все аэрофотоснимки необходимо преобразовывать. Начинается преобразование с полевых работ. Геодезисты выезжают в нужный район, держа в руках его воздушные портреты. Там они ищут общие точки: вот каменный забор, и вот он на снимке, вот перекресток дороги, и вот он заснят, вот угол поля... Готовый план появляется не раньше, чем через ряд лет. Казалось бы, это не имеет столь уж важного значения. Ведь однажды сделанной картой можно пользоваться долго.

Долго? Срок жизни топографических карт много меньше человеческого. Скажем, карта стотысячного масштаба может измениться за десятки лет, а 10-тысячного — через десятилетие. Карты европейской части страны дряхлеют быстрее, чем в Сибири. Ведь на территории до Урала идет пока более интенсивное хозяйственное освоение пространства.

Надо регулярно обновлять топографические карты, иначе ничего не будет известно об изменениях в своем родном доме. Великобритания, например, уже в конце прошлого века провела съемку всей территории в крупном масштабе. После этого вплоть до 1940 года никаких работ по обновлению карт не проводилось. В результате государство с лучшим в мире картографическим покрытием отстало от требований времени, пользовалось чертежами земли, которые просуществовали без исправлений более полувека и стали вводить в заблуждение.

Топографические карты СССР периодически обновляются: с одним интервалом для обжитой территории и с другим, большим — для необжитой. Для тундры и таежных районов этот срок может возрастать до 30 лет. А мы помним — на создание карты уходят годы!

В перспективе же карты должны стареть все скорей, ибо все быстрее и грандиозней совершаются на земле изменения. Но как угнаться за временем? Спрессовывать отражение пространства на карте мы научились давно. А можно ли спрессовать еще и отражение времени?

Вот какая задача встала перед картографией наших дней.

Проблемы обладают удивительным свойством. Обыкновенно они обостряются тогда, когда где-то, часто совсем в другой области, уже возникли или возникают средства их разрешения. В двадцатых годах экономика нашей страны срочно потребовала массу точных и крупномасштабных карт. Своевременно создать их прежними способами было невозможно. Но тут появилась аэрофотосъемка. В наши дни карты стали чересчур быстро стареть, а их, самых разных, надо все больше и больше. На выручку опять пришла техника.

Не только сугубо картографическая. Конечно, и она меняется неузнаваемо. На Международной картографической выставке мне довелось видеть такое устройство: человеку достаточно всего на одном аэрофотоснимке выделить, допустим, моховое болото; все остальные болота на заснятой местности машина выделит сама. Тотчас и исключительно моховые. Человек оконтурит, допустим, не болото, а сосновый бор, — произойдет то же самое: машина на всех снимках данной местности выделит все сосновые — никакие другие — леса.

Но дело все-таки не в новинках техники, а в ином техническом принципе — космосъемке.

С аэрофотосъемкой разница, казалось бы, чисто количественная: подняли камеру на еще большую высоту, вот и все. Нет, это тот самый случай, когда количество переходит в качество. Космическая съемка представляет картографам изображение, практически лишенное перспективных искажений. Она дает почти готовый план территории — только в виде фотографии. Тысячу лет люди снаряжали экспедиции, изобретали сложные приборы, совершенствовали оптику, методы расчета, обошли пешком весь земной шар — все для того, чтобы точно измерить Землю и отобразить ее на карте. А космонавт видит страны, регионы, моря, сократившиеся до размера карты. Видит и фотографирует. Получаются изображения, готовые соперничать по своим достоинствам с традиционными картами.

Когда-то человек с их помощью отобразил мир, сделал его соразмерным себе. Ныне с космическими полетами соразмерным человеку стало уже не отображение Земли, а она сама.

Недавно свыше трех месяцев проработали на орбите Ю. Романенко и Г. Гречко. К их исследовательскому труду, когда потребовалось, подключались и другие люди — В. Джанибеков, О. Макаров, А. Губарев, чехословацкий космонавт В. Ремек. И опять же, когда потребовалось, на орбиту был направлен «космический грузовик» с топливом, новым оборудованием и материалами. Словом, в космонавтике сейчас произошел качественный скачок — исследовательская работа в еще недавно недоступной дали стала напоминать будни экспедиции где-нибудь в Арктике или Антарктике. Сам объем этой работы неизмеримо вырос — ставились медико-биологические опыты, велись астрофизические исследования, отрабатывалась космическая технология получения новейших материалов и так далее. Но при этом даже в сжатом сообщении ТАСС о результатах уникальной космической экспедиции было отмечено: «Значительная часть программы полета была посвящена изучению природных ресурсов и окружающей среды. Космонавты неоднократно выполняли фотосъемку территории Советского Союза в средних и южных широтах». Эти строчки не случайно оказались рядом.