Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1984 год Страница 18

К вечеру на пустыре, неподалеку от здания Национального театра, вспыхнул костерок. К нему идет с котелком воды мальчишка, а старик у огня разворачивает на колышках целлофановую накидку, готовит ночлег. Чуть подальше, свернувшись калачиком у валуна, забылся во сне еще один человек. Над его головой — раскрытый зонтик, воткнутый ручкой в землю. Видимо, зарабатывал на хлеб тем, что, промокнув насквозь, проводил под своим зонтом случайных прохожих, неосмотрительно покинувших дом с пустыми руками.

Правда и голуби

Питер Адакери несколько лет назад закончил Московский полиграфический техникум. Сейчас работает в типографии, собирается продолжить учебу в Советском Союзе — в институте. А пока старается совершенствоваться в русском языке. Так мы с ним и познакомились.

Но мне в Лагосе пришлось встретиться не только с друзьями.

Нет, он вовсе не был врагом, этот пожилой человек в длинной рубахе, со шрамом на щеке. Он пока искал тропинку к правде.

— Счастливый Питер,— позавидовал он.— Во всем верит вам. Мне бы тоже этого хотелось, но трудно себя заставить. Я вижу, что русские к нам относятся уважительно. Ну а вдруг это только с виду? Вы ведь — белые. А белому человеку трудно верить. Так нас жизнь научила. Вот видите шрам на моем лице? Он от руки белого человека. Я подошел к американскому посольству и спросил: «Скажите мне правду, что вам надо в Нигерии?» Служащий, не знаю, кто он был, молча ударил меня по лицу железной рукояткой зонтика. Это был его ответ. Это была его правда. Вот и ношу ее на лице. Хотя вот, хожу сюда и убеждаюсь, что не все белые одинаковы. Но ведь не зря летают над землей черные и белые голуби.

— То есть?

— Вам это будет неинтересно. Это наша легенда.

— Наоборот, очень интересно.

— Что ж, слушайте... Когда-то черный парень полюбил белую девушку. Она его тоже. Во время встречи их выследили. Парня бросили за решетку. Но для любви нет преград. Он разогнул прутья и ушел к девушке. Его снова поймали. Заковали в цепи. Парень разбил оковы, но решетку на этот раз осилить не мог: прутья были толстые. Тогда он превратился в черного голубя и снова проник к любимой. И она стала птицей. Белой. До тех пор они не сбросят с себя оперения, пока все люди не поймут, что они одинаковы, что они могут любить друг друга независимо от цвета кожи.

Я уже слышал о голубях от членов нигерийского Общества выпускников советских вузов. Был случай, когда одна здешняя правая газета лживо рассказала об учебе африканцев в СССР. Нужно было найти достойный ответ.

Выход подсказала легенда.

...Когда колонизаторы поработили местные племена, люди, мечтавшие о свободе, решили поднять народ на борьбу. Они понимали, что единственный путь — объединение народа и для этого попытались использовать традиционный способ дальней связи — тамтамы. День и ночь то тут, то там раздавалась призывная барабанная дробь. Но колонизаторы, поняв, в чем дело, изучили язык тамтамов и тоже стали ими пользоваться. Борцы стали искать новые пути. Так появилась «летающая газета» — голуби. Патриоты использовали белых птиц. Тут были две причины: на внутренней стороне крыльев можно было писать, и еще колонизаторы белых голубей охраняли, а черным не давали пощады.

— Вот и мы решили использовать «чужих голубей»,— рассказывали нигерийские товарищи,— буржуазную прессу. Для этого в лагосской газете «Дейли таймс» закупили целую страницу и начали давать там правдивые материалы об СССР. Опубликовали несколько статей, целевых полос о системе вузовской подготовки; делились своими впечатлениями об учебе в советских институтах, помещали портреты советских преподавателей, приводили убедительные цифры, факты, разоблачали клевету...

Мы уходили из порта Лагоса поздно. Прощались с Нигерией, многочисленные проблемы которой еще предстояло решать живущим в ней людям. Мы оставляли на берегу друзей. Я вспоминал слова одного из них:

— Хорошо бы было, чтобы солнце у нас светило всем одинаково.

В. Оппоков, корр. «Морского сборника» — специально для «Вокруг света» Лагос — Москва

Крик чайки

Будь то среди скал Памира или льдов северных островов, в степи или тайге — всюду у орнитолога первая забота — найти укромное место для наблюдений. Который уж раз я здесь, на берегу Азовского моря, среди островов Молочного лимана, а трудности с местом все те же.

Но вот, кажется, порядок... Немедленно приникаю к смотровому окошечку, задрапированному капроновым лоскутом. И тут же замечаю длинный клюв кулика-травника. Стоя на кочке, тот порывисто кланяется и что-то тревожно кричит.

Наблюдателя в палатке он не видит, но о его присутствии догадывается. Родительское беспокойство не мешает, однако, двум очаровательным куличкам-слеткам беспечно снимать с травинок зазевавшихся мошек. Эта семья постоянно держится возле палатки. Здесь, видимо, ее «родовая» кормовая территория — и им никуда не деться... Подлетел второй родитель. Он только что прогнал «чужеземного» кулика и теперь залился характерной короткой трелью.

Перевожу взгляд на второй план, туда, где скандальная семейка речных крачек «терроризирует» соседей — черноголовых чаек. Сердитой, стрекочущей фурией крачка зависает над их гнездом. В ответ те лишь слегка втягивают аспидно-черные головы или иногда молчаливо и нервно вздергивают клювы вверх. Странные эти черноголовые чайки. В отличие от ближайших родственников — речных, буроголовых и других — они очень спокойны и сравнительно молчаливы. Хотя селятся черноголовые довольно плотной колонией, они редко скандалят с соседями. Еще реже дерутся. Лишь вялый выпад-кивок в сторону чужака да стонущий, с жалобинкой, крик «э-эва» подтверждают суверенитет семейной пары.

Смирные, казалось бы, эти птицы, да в «тихом омуте черти водятся»... Коллеги рассказывали: стоит потревожить колонию во время насиживания кладки — чайки нередко разбивают свои яйца. С точки зрения биологии смысл подобной реакции трудно объяснить. Но виноваты ли чайки, что в дом вторгается пришелец и ведет себя вне правил, принятых в их мире?

Непосвященному человеку, наблюдающему за жизнью колонии чайковых, поведение птиц может показаться хаотичным. Какофония криков, погони в воздухе, какие-то передразнивающие друг друга позы, стычки, беспричинные групповые взлеты... Для меня же эти звуки — великолепная симфония.

На поверку всякая колония чайковых — хорошо организованное сообщество. И если в брачный сезон в ее жизнь не вмешиваются наземные хищники, потери в потомстве небольшие. Попытки проникновения крылатых агрессоров в большую колонию чаек редко бывают успешными — те получают дружный отпор.

...В закупоренной палатке по-азовски жарко и душно. Лицо норовят облепить назойливые мошки. Откинуть бы полог, устроить спасительный сквознячок. Но тогда птицы мигом обнаружат человека, забеспокоятся. Нарушится нормальный ход их жизни, а значит, моих наблюдений. Они тогда потеряют научную ценность. Ладно, потерпим до обеда.

Но вот и полдень. Заученным движением выдергиваю микрофонный штекер из гнезда магнитофона, захлопываю записную книжку, рассовываю по футлярам бинокль, магнитофон, фотоаппарат с «телевиком». И, согнувшись в три погибели, выползаю из палатки, вызывая панический взлет птиц. С этой минуты чувствуешь себя неуютно. Пригнувшись и не глядя птицам «в глаза», семенишь поскорее за пределы колонии, сопровождаемый эскортом тревожно причитающих чаек и воплями речной крачки, бесстрашно взмывающей прямо над головой. Того и гляди долбанет клювом-рапирой!

Золотое время для зоолога — полевой сезон. Если выдается удачным — весь год до следующего поля чувствуешь себя... богатеем. Еще бы! Набранный материал обеспечивает всю последующую научную работу.

В гидрологическом заказнике «Молочный лиман» Азовского моря нас интересовали прежде всего особенности поведения черноголовой чайки и пестроносой крачки, их общественная жизнь. Она привлекает зоологов с самого возникновения этологии и экологии поведения как самостоятельных наук. Немец Ф. Гёте, голландец Н. Тинберген и наш соотечественник Г. Скребицкий еще в тридцатые годы основательно принялись за изучение образа жизни этих интереснейших птиц.

...Со всех сторон несутся крики, стоны — гвалт невообразимый. Казалось бы, ничего не разберешь. Но в каждом крике — свой смысл. Голоса чаек, повторюсь, разнообразны и непохожи. Однако есть сигнал, поразительно сходный у разных видов. Стоит хищнику приблизиться к колонии, как чайка, первая заметившая опасность, издает отрывистые, ритмичные звуки «ка-ка-ка». Шум в колонии тут же прекращается... Сигнал этот зоологи назвали криком предупреждения об опасности. Только он собирает чаек, настораживает их.