Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1960 год Страница 19

Но ведь Антарктида тем и отличается, что здесь пока мало сведений, на основании которых составляется эта карта! И откликаясь на многочисленные телефонные вопросы: «Ну как? Удержится до вечера?» — единственный, а поэтому всегда дежурный синоптик Ю.А. Чернов пускался в пространные объяснения сложной синоптической ситуации и всячески уклонялся от прямого ответа.

Барометр, по которому Чернов постукивал пальцем, равнодушно показывал небольшое падение давления. А безоблачное небо, которое он вопрошал, выбегая каждые пять минут на сугроб, бесстрастно свидетельствовало о хорошей погоде. На фоне разгоравшейся зари четко выделялась линия горизонта с синими силуэтами айсбергов. Скоро должно было взойти солнце, и если сейчас не дать путевку летчикам, их рабочий день будет потерян. Слишком мало светлого времени дает антарктическая осень, и только при плотном его использовании можно успеть обернуться между Мирным, станциями Пионерская и Оазис, где уже давно ждут самолета.

Надо было решать. Но что это? На юго-востоке опытный глаз Чернова уловил сероватую пелену облаков. Вот оно и решение!

Синоптик нырнул в снежную нору еще не расчищенного после метели входа и, уже машинально, не глядя, постучав пальцем по барометру, схватил телефонную трубку:

— Полеты отменить. Улучшение погоды временное. Через пять-шесть часов будем во втором циклоне. Поездки в районе станции тоже не очень желательны. Имейте в виду, что больше чем за четыре часа я не ручаюсь.

Этот телефонный разговор синоптика решил нашу судьбу. Так как мы были наготове, то через десять минут уже сидели под брезентовой крышей маленького громыхающего вездеходика, рассовывая под лавки громоздкие вещи: снежный бур, длинные эбонитовые трубы с вытяжными термометрами, щупы, рейки и лопаты.

По снежным мостам

Цель нашей поездки — снегомерная площадка, расположенная в семи километрах от Мирного, на линии глациологического профиля. А профиль — это пятидесятикилометровая линия бамбуковых вех, которые служат для измерения высоты снежного покрова, скорости движения льда и указывают сравнительно безопасный путь от берега в глубь Антарктиды. Путь этот пересекают глубокие трещины, перекрытые снежными мостами, толщина и прочность которых никому не известны.

Справа и слева, в непосредственной близости от линии вех, трещины хорошо видны с воздуха. С помощью самолетов и был найден этот узкий, единственный в районе Мирного проход.

Особенно много трещин на первых километрах пути. Здесь отклонение от линии вех недопустимо. Иначе беда.

Вот и сейчас, проезжая этот коварный участок, мы видим справа хаотический развал гигантского ледопада — крутой ледяной склон, рассеченный трещинами на высокие колонны и блоки. А слева, по не занесенной снегом голубоватой поверхности льда, тоже разбегаются белые полосы трещин, четко выделяющиеся благодаря забитым в них снежным пробкам. Они сливаются со сплошным покровом снега и проходят, вероятно, где-то и под нами, но мы их уже не видим. Лишь крестообразно поставленные доски напоминают водителям, что надо всегда быть начеку. Свирепые метели сегодня срывают десятки сантиметров снежной поверхности, а завтра откладывают такой же слой снега, постоянно изменяя прочность невидимых мостов.

Путь до площадки занимает сорок минут. Он проходит по крутому склону ледника, и по мере удаления от берега все шире и шире развертывается сверкающая под лучами солнца панорама огромного ледяного залива. Воздух так прозрачен, что можно различить на горизонте ледяной щит острова Дригальского, который находится от нас в ста километрах.

Но на юге линия горизонта почти сливается с надвигающейся облачностью, И когда мы спускаемся в плоскую котловину, в которой расположена площадка, над нами повисает легкая вуаль перисто-слоистых облаков. Чудесная панорама берега и моря исчезает, и горизонт сразу замыкается.

Вот и «бамбуковая роща». Три десятка черно-красных бамбуковых вех, расставленных рядами, действительно напоминают оазис в белой пустыне. Он служит путникам, возвращающимся в Мирный, добрым знаком: гостеприимный кров близок. А если пурга застигнет их у «рощи», то в поставленной неподалеку палатке они найдут запас продуктов, посуду и газовую плитку, готовую дать тепло.

Пятеро в молочной мгле

Нас было пятеро в пути. Водитель хлопотал у машины, а остальные, разделившись по двое, занялись своими делами, рассчитывая закончить их в часы, за которые ручался Чернов.

Второй циклон не являлся плодом фантазии нашего синоптика. Он неумолимо приближался к нам, о чем свидетельствовало уплотнение и понижение облаков. Они напоминали уже не вуаль, а сплошную серую пелену, сквозь которую чуть просвечивался диск солнца. Было на редкость тепло и тихо.

Незаметно в работе прошел час, и также незаметно изменился за это время окружавший нас ландшафт. Взглянув случайно вокруг, я обнаружил... вернее, совершенно не обнаружил ландшафта. Казалось, что мы повисли в светящемся ровным молочным светом пространстве. Реальными казались только те квадратные сантиметры поверхности, которые служили опорой. Страшно было шагнуть в сторону. Пропала уверенность, что нога не провалится в пустоту.

Мы поминутно снимали и вновь надевали защитные очки, пытаясь уловить хотя бы слабые контуры поверхности. Хотелось убедиться, что она существует. Беспомощно озираясь, я увидел темные тычинки «бамбуковой рощи» и силуэты товарищей, проделывающих какие-то странные движения. А главное, вехи, люди и вездеход — все висело в каком-то безмерном пространстве.

Собрав свое имущество, мы с напарником решили идти к вездеходу, но, сделав первые шаги, поняли причину странного поведения своих товарищей. На уплотненном и отполированном ветром снегу нелегко держаться на ногах, обутых в унты на войлочной подошве, даже при хорошей видимости. Сейчас же, когда поверхность стала невидимой, передвижение по ней приняло трагикомический характер. Почти каждый шаг сопровождался падением в пустоту. Однако ушиб убеждал в том, что поверхность существует и отнюдь не превратилась в пух. Неровности, как-то не замечавшиеся прежде, теперь встречались на каждом шагу.

Чем больше проявляли мы осторожность, тем плачевнее были результаты. Рассчитывая по предыдущему шагу встретить бугор, поднимаешь выше ногу и... летишь носом в яму. Начинаешь передвигать ноги, не отрывая их от снега, — цепляешься за заструг. В конце концов мы пришли к убеждению, что использование всех четырех конечностей — лучший способ передвижения в таких непостижимых условиях. Но как тогда быть с лопатой, буром и трубами, которые рассыпаются при каждом падении? Решаем воткнуть их в снег, чтобы потом заехать за ними на вездеходе, расстояние до которого не уменьшается. Шагаем раз, другой, третий... и вездеход возникает прямо перед нами. Наши товарищи уже сидят под тентом и весело делятся впечатлениями.

Однако веселое настроение скоро сменяется тревожным. Оказывается, не так-то просто вернуться домой. Старый след вездехода стал невидим, ориентирами могут служить только бамбуковые вехи. Но увидеть веху в создавшейся обстановке можно только с расстояния 50—70 метров, тогда как расстояние между ними 200 метров. Ближайшая веха уже не видна. Поэтому путь свой от стоянки мы начинаем поиском «иголки в сене». Какое же взять направление? Солнца не видно. Компаса, как это иногда бывает в тех редких случаях, когда он действительно нужен, Ни у кого не оказывается. Ветра, постоянство направления которого может служить здесь компасом, тоже нет. Может быть, ждать улучшения видимости? Но ведь надвигается циклон...

Нам повезло. Уже выбиваясь из сил и проделав почти ползком четверть пути, мы уловили дуновение ветра. Спаситель ветер разогнал молочную мглу. В сумеречном свете наступающей ночи всплыли знакомые ориентиры. Теперь можно довериться вездеходу.

Козни света

Явление, доставившее нам несколько неприятных часов, обычно наблюдается в полярных областях и особенно часто — в Антарктиде. Здесь заснеженные пространства на тысячи километров лишены каких-либо темных ориентиров. А это одно из условий, благоприятствующих такому явлению.

Оно имеет несколько названий, и ни одно из них нельзя считать общепринятым. Называют его: белый туман, антарктическая белизна, меловой цвет неба, слепящая белизна... Но сущность его точнее всего определяет название «белая тьма». В противоположность другим атмосферным оптическим явлениям она опасна при всех без исключения видах передвижения.

Белая тьма! И действительно, условия, в которых мы оказались, напоминают всем знакомые условия передвижения в пасмурную осеннюю ночь по местности, лишенной приметных ориентиров и изобилующей мелкими неровностями. Но какой бы плотной ни была ночная тьма, ее можно рассеять искусственным источником света: электрическим фонариком или автомобильными фарами. Пожалуй, только пилот окажется в затруднении, если ему не помогут огни посадочной полосы. Но белую тьму не может рассеять источник света — природой ее является сам свет.