Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1987 год Страница 19

Понемногу мы уяснили, насколько сложна жизнь полярников. Нередко им приходится сдерживать себя, шутить, когда хочется говорить резко, а зачастую просто уходить от общения и работать по возможности в одиночку. И наша маленькая экспедиция столкнулась с проблемой психологической совместимости. Нас было трое, и один, к сожалению, оказался в стороне, был невесел и неразговорчив. Это заметил и Володя. Он посоветовал в будущем работать небольшими группами — вдвоем или вчетвером,— чтобы люди могли попарно «замыкаться» друг на друга. Живя у Володи, мы по нескольку раз в день забирались на плоскую крышу его дома, считали моржей на дальних льдах. С каждым днем животных становилось все больше. Наконец припай взломало, но вблизи берега лед был еще неподвижен. Мы с нетерпением ждали отгонного ветра, который унесет льды и освободит животным проходы к берегу.

В одну из ночей долгожданный ветер завыл в трубе и разбудил нас. Без слов стало ясно: пора покидать теплый дом, гостеприимного хозяина и переселяться в свой лагерь. Володя перевез нас туда со всем экспедиционным скарбом. Лежбище моржи образуют, как правило, на конце длинной галечной косы, поэтому, посоветовавшись с охотником, мы решили поставить палатки на берегу бухты у основания косы, километрах в полутора от лежбища.

Вместе с нами в лагере осталась и Каштанка, старая, мудрая оленегонная лайка. Ее нам дал Володя. Он сказал, что собака будет охранять лагерь, предупреждать о приближении медведя, но я думала, охотник хотел, чтобы нам было веселее. В первую же ночь в лагерь прибежал Рапак — молодой пес, который обычно жил у полярников, но иногда приходил к Володе и с удовольствием сопровождал его в дальних поездках по тундре. Вначале мы не очень-то обрадовались появлению лишнего рта, но Рапак не уходил, и я не выдержала, покормила его. С этого момента пес считал себя законно живущим в лагере, сопровождал нас всюду, за исключением лежбища.

В день основания лагеря море до горизонта еще покрывали медленно дрейфующие льдины. Несмотря на это, у косы стали появляться первые моржи. Отгонный ветер облегчал животным подход к берегу. Клыкастые морды неожиданно появлялись из воды и снова погружались. Мы уже привыкли слышать и днем, и ночью сквозь сон фырканье и рев плавающих неподалеку животных. Хорошо запомнилась ночь на 28 июля. Проснулись мы от того, что привычные звуки сменились новыми. Высунув голову из палатки, я увидела первых животных, которые медленно, шлепая ластами по гальке, выходили на косу. Но пока мы добежали до укрытия рядом с лежбищем, на берегу уже находилось семнадцать моржей. Сам момент рождения лежбища мы все же упустили.

Этот день стал для нас настоящим праздником. Мы смотрели и не могли наглядеться на моржей. До сих пор нам доводилось наблюдать за их поведением только на Чукотке, где на лежбищах собираются тысячи самцов. Здесь же, к нашей радости, залежка оказалась смешанной. В основном это были самки с детенышами разного возраста.

С самого рождения моржата умеют плавать. Они неотступно следуют за матерью, даже тогда, когда она ныряет на дно за кормом. Детеныш держится с матерью по нескольку лет, часто даже после рождения следующего малыша. Такая привязанность легко объяснима: моржи круглый год находятся в предельно трудных для жизни условиях, особенно моржи моря Лаптевых. Бывают годы, когда даже летом море Лаптевых, кроме Хатангского залива и приустьевых участков Лены и Анабара, остаются подо льдом. И нередко моржи погибают от истощения, когда торосятся льды, закрывая полыньи, и животные не могут сойти в воду.

Наблюдения за любыми животными в природе интересны, но моржи вызывают у меня особое отношение, прежде всего — уважение. За мужество, выносливость, преданность. В отличие от людей, всем моржам свойственны эти качества — иначе не выживешь. Делая научные описания поведения животных, я с трудом удерживаюсь от соблазна очеловечить их, провести параллели с поведением людей, что, как известно, не поощряется в науке. Мне не хочется раскладывать на рефлексы их действия; я даже убеждена, что моржи обладают развитым интеллектом.

Вот в нескольких метрах от берега плывут самка с малышом. Детеныш сидит на маминой спине — так легче. Увидев меня, самка не беспокоится, но малыша на всякий случай ссаживает, и он плывет прикрытый от меня ее телом. Я заметила, что одиночные моржи, особенно молодые, реагируют на присутствие наблюдателя активнее: подплывают и с явным интересом разглядывают. Причем, чем ближе к воде сидит человек, тем смелее ведут себя животные.

Несколько раз, надев болотные сапоги, я пробовала заходить в воду. Моржи приближались вплотную и, топорща вибрисы, обнюхивали резину. В моем рюкзаке лежал гидрокостюм. В нем я иногда осматривала дно, брала пробы бентоса — донных беспозвоночных. Так и тянуло поплавать вместе с моржами, но я все-таки не решилась. Выясняя отношения между собой, знакомясь и играя, моржи очень активно работают зубами, отделываясь, как правило, легкими царапинами. Но для человека, одетого в прорезиненный костюм, эти игры могут закончиться плачевно: морж с легкостью может проткнуть костюм, совершенно того не желая. Мысль работать с моржами под водой, причем, конечно, на воле, не оставляет нас давно; будем стараться ее осуществить, но к этому нужна очень большая подготовка. Исследователю в первую очередь необходимы не обычные акваланги, из которых на выдохе с шумом выходят пугающие животных пузыри воздуха, а аппараты замкнутого цикла, где выдыхаемый воздух очищается от углекислоты, обогащается кислородом и снова идет на вдох. Нужно сделать также клетки (для людей, не для животных) типа тех, которые используются при работе с акулами. Нельзя обойтись и без небольшого оборудованного судна, так как отнюдь не всегда можно успешно работать с берега. Ведь пока мы еще почти ничего не знаем о моржах, как они ведут себя в своей стихии...

Подплыв к лежбищу, моржи выходят из воды не спеша, обнюхивая гальку, почесываясь. Потом начинаются попытки проникнуть в глубь залежки. Самки, которые пришли с малышом, в середину не лезли — берегли детеныша, а вот взрослые одиночные животные, те всеми силами старались оттеснить уже лежащих зверей на периферию залежки, чтобы самим оказаться ближе к центру. Исследователи по-разному объясняют скученность животных на лежбищах. Мне кажется стремление лечь поплотнее вполне естественным: так безопаснее и теплее. Не исключено, что так устанавливается и демонстрируется иерархия животных.

Очень любопытно наблюдать за развлечениями моржей. Как-то раз во время прилива море вынесло на оконечность косы несколько больших льдин. В отлив они обсохли и встали немного боком, наклонно. На эту образовавшуюся горку забрался молодой самец, перевернулся на спину и съехал вниз. К нему присоединились два его сверстника, и втроем они катались так больше получаса, причем иногда внизу льдины получалась настоящая куча мала. Я читала о подобных развлечениях медвежат белого медведя, но от могучих моржей столь «несолидного» поведения никак не ожидала.

Собираясь в экспедицию и планируя свою работу на лежбище, мы решили пометить некоторых животных нитрокраской, чтобы следить за их перемещениями. И вот на второй день после выхода моржей, когда на берегу лежало около двухсот животных, я поползла к лежбищу с баллончиком краски. Моржи спали, лишь изредка кто-то поворачивался, его недовольный сосед поднимал голову, возникала короткая стычка — и все опять затихали.

Мне нужно было подобраться к крайним животным вплотную и нанести на них цветные пятна так, чтобы не беспокоить их и все лежбище. Вжимаясь в холодную гальку, я ползла медленно-медленно и, когда оставалось метра два, остановилась, чтобы перевести дух. Не скажу, что меня охватил страх, когда я вплотную приблизилась к моржу, но ощущение было довольно острое. Это ведь только на большие расстояния моржи передвигаются по суше медленнее человека. Но бессмысленно соревноваться с моржом на «короткой дистанции», когда ему достаточно сделать только один короткий выпад, чтобы преодолеть полтора-два метра. Я уповала в основном на то, что положение моего тела позволит избежать удара клыков. По мнению исследователей, у моржей, как и у большинства зверей, поза распластывания на земле означает полное подчинение, покорность. Лежачего, как известно, не бьют, и в этом моржи, к счастью, не заставили усомниться.

Однако поставленную задачу выполнить не удалось. Когда расстояние между мной и ближайшим моржом сократилось до одного метра, он поднял голову и, посмотрев на меня, как мне показалось, с удивлением, немного отодвинулся. Я опять тихонько к нему — он от меня. Я повернула к его соседу — результат тот же. Через несколько минут десяток лежавших поблизости зверей зашевелились, приподнялись и с неудовольствием стали меня оглядывать. Даже если и удалось бы в конце, концов кого-то пометить, проку было бы немного. Мы могли напугать животных.