Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1983 год Страница 2

— Вторую ночь на ногах, устал, — словно оправдывая коллегу, как бы про себя обронил начальник. — Дел было во сколько! — Он молча поднес руку к горлу. — Работает на газопроводе уже двадцать лет, — кивнул он на спящего, — бывал в Средней Азии, работал на Украине... В общем исколесил много... И курит много... — неожиданно сказал Геворкян.— Вот только... когда домой приезжает, дети его не папой, а дядей называют. — Геворкян помолчал и уже совсем серьезно заключил: — Сложная у нас профессия. Точно говорю, без дураков...

В Славское приехали, когда уже совсем стемнело. Небо было глубокое, полное звезд. Далеко-далеко залаяла собака. Иногда двери вагончиков распахивались, и в ночь врезались снопы яркого света.

Принесли ключ от свободного вагончика.

Едва рассвело, мы уже были на пути к трассе. В вездеходе сидели, тесно прижавшись друг к другу, рядом с водителем. А вездеход лез на горный склон. За стеклом открывалась заснеженная, накатанная машинами колея, которая, петляя, уходила за скальные выступы, туда, где лежала нитка газопровода. Решено было проехать вдоль всей трассы сваренных и уложенных труб. Их нитка заструилась вдруг рядом с нами.

Мы поднимались к тому месту, откуда несколько месяцев назад побежала эта нитка и куда — с другой стороны гор — через некоторое время придет другая и произойдет их стык.

Выскочили к белоснежному крутому склону, подобному настоящему лыжному трамплину. По его середине плавно тянулись стальные трубы.

— Вот здесь мы поработали здорово, — услышал я сквозь рев двигателя громкий голос Геворкяна.

Мотор взвыл с оглушительной силой, с разбегу вездеход пошел вверх и вдруг остановился.

Мы оказались рядом с бригадой Георгия Джулакяна. Люди очищали стыки труб, изолировали их, устанавливали пригрузы. Никто не поднял головы. Пока мы добирались к ним, я готовился к беседе с бригадиром, но, увидев людей в работе, понял: отрывать их от дела не решусь...

Я видел, как трубоукладчики под тяжестью многотонной трубы крошили гусеницами снег и мерзлую землю, слышал, как раскалывался горный воздух от свирепого хрипа их моторов. Запомнилось, как сверкала звездой на фоне зеленых сосен голубая вспышка сварки, а молодой парень в черной штормовке, из-под которой выглядывали синие полоски тельняшки, заметив меня, вдруг махнул рукой и весело крикнул:

— Как дела, дорогой?! — Светлые глаза смотрели открыто, и ветер ершил его мягкие волосы. У него было просто хорошее настроение. И дело свое он делал азартно и весело. Сварщик тут же забыл и обо мне, и обо всем на свете, он снова склонился над электродом, чертившим раскаленную линию по стыку двух труб. Он варил очередной стык громадного газопровода, приближая тот день, когда это уникальное сооружение протяженностью в 4451 километр будет давать тридцать два миллиарда кубометров газа в год от Уренгойского месторождения.

— Сколько же уложено труб на сегодняшний день? — не выдержал я и спросил сварщика.

— Сегодня утром была информация, нам говорили, около четырех тысяч километров, — ответил он, не поднимая головы от трубы.

— А сколько ты сварил стыков?!

— Не знаю, может, миллион! — отшутился он.

Ивано-Франковск — Выгода — Славское А. Кучеров Фото В. Устинюка

«Дело реки Двинуто»

Лондон, Холфорд-сквер, 30

Мистрис Йо разбудил стук в наружную дверь. Добропорядочная англичанка, мать четверых детей, она уставала за день и поэтому ложилась рано. Посмотрела на часы — одиннадцать. Должно быть, опять кто-то приехал к постояльцам. Странные люди эти супруги Рихтер. Образованные немцы, аккуратная нация, а комнаты не смогли обставить порядочной мебелью. Да что там мебель — штор долгое время не могли повесить, пока им не напомнила хозяйка. А эти постоянные гости, разговоры на непонятном для мистрис Йо языке... Но вот кто-то из Рихтеров спустился вниз, открыл дверь. Значит, это к ним.

Откинув цепочку, фрау Рихтер увидела на крыльце мужчину в плаще и шляпе, с саквояжем в руке.

— Здравствуйте, — сказал он по-русски. — Вы читали журнал «Гражданин» номер сорок семь?

Фрау Рихтер улыбнулась, открыла дверь, ответила также по-русски:

— Добрый вечер! Входите, Гражданин! Давно ждем!

— Прошу прощения за поздний визит. Заплутал в Лондоне.

Пока подымались по крутой лестнице на второй этаж, фрау Рихтер спросила:

— Первый раз в Англии?

— Да, впервые. Опробовал свой английский — никто не понимает.

— Это обычная история, когда учишь язык самостоятельно. Мы тоже первое время мучились. Пришлось брать уроки, переучиваться, а взамен Ильич давал уроки русского языка...

Наверху гостя поджидал коренастый мужчина в домашней куртке. Приезжий узнал его сразу — это был Ленин. Он крепко, как старому знакомому, пожал гостю руку, пригласил в комнату:

— Заходите, Владимир Пантелеймонович. А мы беспокоимся: куда, девался представитель Петербургского комитета Краснуха, по кличке Гражданин? Радченко сообщил из Питера, что Гражданин выехал по нашему адресу. Волновались, как удалось пересечь границу.

— А я, Владимир Ильич, чтобы не рисковать, по совету Радченко поехал через Финляндию. Финны помогли мне с паспортом и билетом. Так что добрался до Стокгольма без особых осложнений. Ну а оттуда ехал, уже не опасаясь охранки.

— И зря не опасались, — упрекнул Ленин. — В Европе полно ее агентов. Именно из-за угрозы арестов редакции «Искры» пришлось переехать из Мюнхена сюда, в Лондон. Так что мы здесь уже четвертый месяц.

Гость снял плащ, скользнул взглядом по комнате. Ленин и Крупская жили очень и очень скромно. Маленький стол, посудный шкаф, керосинка на табуретке...

— А я думал, Владимир Ильич, встретиться на Холфордсквер с немцами. Радченко дал мне адрес какого-то Рихтера. Готовился к переговорам на немецком и недоумевал, почему это дали пароль к немцу на русском языке.

— Доктор Якоб Рихтер — это я. Под таким именем прописался в Лондоне. Однако соловья баснями не кормят. Сейчас нам Надежда Константиновна чайку согреет, а мы пока побеседуем. Как там сейчас в Питере? Как ведет себя Вышибало?

В эту ночь Краснуха долго не мог заснуть.

Ленин... Как все-таки хорошо он знает положение в России, в местных организациях РСДРП! Дотошно расспрашивал его, Краснуху, буквально обо всем, но чувствовалось, что осведомлен о питерских делах очень и очень обстоятельно. Об этом, кстати, говорит и ленинская книга «Что делать?», которая появилась в Питере этой весной. Именно под влиянием этой книги Петербургский комитет и заявил о солидарности с «Искрой», многие его члены перестали верить «экономистам». Перестали доверять «Вышибале» — Токареву, который получил эту кличку за то, что предлагал «вышибить» из комитета интеллигентов и оставить в нем одних рабочих.

Где-то за полночь Краснуха встал, подошел к окну. Сразу громче стал слышен гул огромного города, не затихавший даже ночью.

Вспомнилось, как Ленин высоко оценил победу «левых» сил. Он сказал, что переход Петербургского комитета на позиции «Искры» может стать поворотным пунктом во всем российском социал-демократическом движении, и предложил конкретный план перестройки работы комитета так, чтобы объединить всю городскую организацию на искровских принципах.

«Доктор Рихтер» говорил, что с переходом на позиции «Искры» крупнейших организаций страны создается полная возможность поскорее созвать II съезд РСДРП. Скоро в английскую столицу для переговоров об этом должны приехать представители других социал-демократических организаций России.

...Уже занимался бледный рассвет, когда Краснуха заснул.

На другой день Ленин писал Плеханову в Женеву:

«Вчера приехал к нам товарищ, которого мы давно ждали...» Далее он сообщал, что приезжий пробудет в Лондоне полторы-две недели, просил Плеханова встретиться с ним в Женеве, чтобы противостоять возможному влиянию на него рабочедельцев.

С утра шел дождь. Он барабанил по крышам домов и омнибусов, по зонтикам прохожих. Ленину и Крупской пришлось пробираться на Сидмаус-стрит с зонтами. Здесь, в одном из домов, редакция «Искры» снимала пять комнат на двух этажах. Одну из них использовали под кухню и столовую, вторую берегли для приезжих товарищей, остальные три занимали члены редакции «Искры»: В. И. Засулич и Л. М. Мартов (Ю. О. Цедербаум), а также социал-демократ Н. А. Алексеев. Квартиру прозвали «коммуной», так как трое жильцов вели хозяйство сообща, закупали продукты и готовили пищу по очереди.

Когда Ленин и Крупская вошли в общую комнату «коммуны», здесь уже собрались В. П. Краснуха, «Музыкант» — П. А. Красиков, представитель «Северного союза» (Семена Семеновича) В. А. Носков, а также Мартов и Засулич.