Эмпирика безусловного - Иван Тереховский Страница 22

Абсурд идеализма заключается в том, что в нем объективность основывают на просоциальности, однако забывают, что люди, подтверждение которыми нашего опыта давало бы нам объективность, должны сами быть даны в опыте раньше такого подтверждения. Следовательно, объективность основана не на просоциальности, потому что просоциальность дана эмпирически. Не слова придают объективность явлениям вещам, а явления вещи придают объективность словам: чтобы мне сделать свои понятия объективными, мне нужна просоциальность только для того, чтобы иметь слова в одном значении. Объективная реальность существует независимо от нас, и объективность нашим словам придает она, а не люди. Мне что-то является и его я как-то называю, но ведь являемое существовало до того, как я его назвал или облек в понятие, поэтому я его раскрыл, а не придумал: понять вещь не значит её создать. Тем не менее многие вещи мы вынуждены понимать просоциально потому, что являемся людьми, и так как истинность понятий зависит от их практичности, то практичность наша как человеческого существа напрямую зависит от способности общаться, а значит от способности воспринимать мир так, как он был бы полезен всем, а не одному. Договорённость о одинаковом наименовании объективной реальности основывается на логике, правилам которой непроизвольно следовали все те существа, которым удалось договориться. Однако это лишь дело наименования слов, обозначающих материальные вещи, которые существовали и до того, как кто-то их наименовал; просоциальность, или, иными словами логичность, нужна лишь для исключения интерпретации слов.

***

Мы не можем ничего помыслить, дать чему-то понятие, не ссылаясь на опыт, который говорит только о материальном существовании, следовательно, в определении сознания мы можем указать лишь определенную формацию деятельности материи. Когда мы говорим о знаниях и что материя – это знание, мы должны утвердить эмпирическую обоснованность, т.е. обязательно зайти с материалистической позиции. По сути говоря термин знание основывается на материализме, но когда мы говорим, что материя суть знание, то создаём круг. Короче говоря, материя – это знание, а знание – это материальный процесс. Различаем сами вещи от понятий о них. Или также, но иначе: материя – это знание, а знание – это материальный процесс, следовательно, понимание материи – это материальный процесс. Такое получается неизбежно, однако никакой диалектики это не создает постольку, поскольку, когда единственно возможная версия эмпиризма гласит о материальном существовании, в конце силлогизма всё сводится лишь к тому, что всё существует как материя, и что она дана до всякого опыта. Итак, если не останавливаться на силлогизме, мы обязательно доходим до материализма, и обратно нас не возвращает. Материя – это всё что существует в пространстве, и да материя – это понятие, однако понятие тоже материя, и сознание – материя, и вообще всё – материя. Очевидно, что понятие о материи и сама материя это две разные вещи, так что понятие с прекращением сознания прекратится, а материя останется, ведь понятие это лишь только отражение её. Другими словами, никто не сомневается, что действительность существовала раньше понятий, ни идеалист, ни материалист.

***

Объективный идеализм, признающий материальный мир за генератор действительности совершает ту ошибку, что признаёт сознание существующим до материального мира, впрочем, как и всякий идеализм, однако ясно, что сознание не существует до материи, ибо оно суть материя. Вывод: идеализм должен признать сознание существующим до опыта, что невозможно, также он должен признать, что всё сущее является знаниями. Если генератором субъективного мира становится материальный мир, то сознание прекращает быть данным до материи, и это уже не идеализм, а самый настоящий материализм. Таким образом объективный идеализм, в котором сознание суть материальный объект, превращается в материализм, так как признание существования материального мира утверждает всё существующим материально. Тем не менее чувства могут существовать до понятий их, потому что реальность чувств и есть материальная действительность, которая дана прежде сознания, которое может быть возможным только благодаря рекурсиями, которые в свою очередь суть ни что иное – понятия.

Идея кантовской вещи в себе сообщает нам, что наши знания это только известное субъекту, однако признание существования вещей вне субъекта должно признать их действительность вне его, а значит в пространстве. В самом деле, если где-то нечто существует, то только в пространстве, ведь само указание «где-то» означает координирование место в пространстве. Итак, если вещь в себе действительна, и действительна не для нас, потому что всё что для нас это созерцание, то ясно, что полагание такое взято из эмпирического полагания существования вещей вообще, а ведь вещи и даны нам только как материя. Таким образом вещь в себе суть материя, которая и в пространстве, и во времени действительна. Кант признаёт материю в искаженном термине «вещь в себе», а также одновременно с этим пытается признавать идеализм, в эвфемизме называемым «трансцендентальный идеализм». По сути говоря трансцендентальный идеализм, это такой идеализм, который признаёт существование субъекта как объекта в мире вещей в себе, т.е. – самый настоящий объективный идеализм Беркли. Субъект в данном случае получается причиняем вещами в себе(в которые также надо верить), а раз они действуют на него, значит он взаимодействует с ними и отражает их в своём познании. Говорить, что такое отражение лишь чистая функция, которая неспособна объять весь объект отражения, значить объявить сознание функциональной материей, взаимодействующей с материей называемой вещью в себе. Сознание отражает вещь в себе, а раз отражение – это знание, то значит и познаёт. Никто не говорит здесь, что познаются все детали бесконечной фрактальности материального объекта(вещи), а лишь о том, как вещь действует на наши органы чувств для нашего выживания. И тем не менее нам не требуется никакой помощи чтобы понять материальность мира: мы не должны это узнавать у других людей, чтобы сделать понятия о ней объективными, потому что сами люди, могущие подтвердить здесь объективность должны прежде быть даны как материя. Таким образом мы имеем эмпирическое знание о материи не связанное с просоциальностью, потому что просоциальность это о наименовании, о тождестве понятий, т.е. объективности понятий, а не вещей, которая подтверждается миром, а не общей выгодой. Материя – это знание для выживания, но понятие о выживании мы взяли из понятия эволюции, основанной в свою очередь на понятом прежде материализме. Таким образом понятие материализма нам даётся прежде понятия выживания. Дело в том, что обоснование всего может быть только уже основанным на материальном полагании, т.е. эволюции, выживании и пр. а вот как даётся нам сам этот материальный мир, объяснить несложно – он даётся раньше всякого опыта в качестве чувств,