Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1978 год Страница 24

Что же заставило нас, океанологов, на время забыть океаны и отправиться в центр Азиатского континента? Прежде всего предполагаемое сходство Байкала с океаническими впадинами — рифтами. Эти протяженные глубокие долины — зоны активного формирования новой океанической земной коры, место, где творчество планетарных сил, пожалуй, наиболее грандиозно.

Впервые в истории изучения Байкала он будет исследован с помощью подводных аппаратов «Пайсисов», специально доставленных на его берега.

Геолого-геофизическая группа экспедиции завершила геофизическую съемку района, где будут проходить погружения. Это узкая полоса вдоль берега от устья Ангары до поселка Большие Коты. Склон Байкала в этом районе очень крут. Кое-где его прорезают узкие каньоны. Они и представляют для экспедиции особый интерес, поскольку могут быть связаны с разломами земной коры. Глубже склон резким изломом переходит в почти плоское днище впадины, средняя глубина которой в этом районе составляет 1400 метров. Но где же выбрать место первых погружений? Склоняемся к району пади (сибирское название межгорной долины) Крестовая. Как раз на ее продолжении в пределах подводного склона имеется каньон. Работать будут либо два аппарата одновременно, либо один из них — «Пайсис-Х1», а другой остается на барже, служащей для аппаратов базой, и будет введен в действие, если возникнет аварийная ситуация.

В то же время исследовательское судно Лимнологического института СО АН СССР «Г. Ю. Верещагин» отправится на север Байкала, где начнет проводить геофизическую съемку, Постепенно перемещаясь к югу. Без комплексного подхода к проблеме теперь в исследованиях далеко не продвинешься!

Перед учеными наблюдателями и пилотами была поставлена задача: особое внимание обращать на поиски следов современных тектонических движений. Может быть, и здесь существуют трещины, уступы, другие характерные для активных тектонических поясов формы рельефа? Не являются ли глубокие каньоны в пределах склонов следами современных движений?

Все должен решить поиск. Сегодня экипаж состоит из А. Сагалевича — командира, А. Рулева — второго пилота и сотрудника Иркутского института геохимии В. Абрамова — наблюдателя. «Шельф» — маленький, принадлежащий Лимнологическому институту катер, — начинает буксировку аппарата.

Вот, наконец, намеченная точка. Глубина около 100 метров. Водолаз отцепляет буксир...

Прошло два часа, прежде чем стало ясно, что на аппаратах можно погружаться, как обычно, втроем. Это важно. То есть, конечно, на «Пайсисах» могут работать и двое, но для некоторых операций трое человек на борту куда предпочтительней. Ведь «Пайсис» сконструирован для погружения в океан, а в Байкале-то вода пресная... Еще в Москве наши специалисты все рассчитали и пришли к выводу, что если пожертвовать частью аппаратуры и оборудования, то «Пайсисы» смогут опуститься и на дно Байкала. Но расчеты — одно дело, а как аппараты будут вести себя в действительности? На лицах ребят нескрываемое чувство удовлетворения. (Я говорю «ребят», называю всех по именам, потому что в экспедиции почти одна молодежь, много комсомольцев. Никто не подбирал такой состав намеренно, просто молодежный коллектив типичен для современной науки, когда речь идет о таких вот первопроходческих изысканиях. Впрочем, все ребята опытные и уже немало для науки сделавшие.)

На аппарат передается команда: «Проверить подводную связь!» Медленно, почти незаметно красная рубка исчезает под водой. На глубине около 50 метров «Пайсис-Х1» зависает в воде, опробываются все системы, проверяется, нет ли где течи, и командир экипажа докладывает наверх, что все в порядке. «Можно продолжать погружение!» — говорит в рубку подводного телефона руководитель сегодняшнего погружения Саша Подражанский. «Пайсис-XI» опускается глубже, и через пятнадцать минут из динамика подводной связи слышится голос А. Сагалевича: «Мы на дне! Осматриваемся, начинаем работу».

Имеются ли в этом районе скальные выходы пород или дно покрыто илом? Можно ли из иллюминатора аппарата определить тип горной породы? Виктор Абрамов — опытнейший геолог, исходивший в геологических маршрутах всю Восточную Сибирь, и теперь именно он прокладывает первый подводный маршрут вдоль склона озера. Его наблюдения разрешат наши сомнения.

«Пайсис-XI» появляется на поверхности лишь к вечеру. Как только Виктор спускается по лесенке на палубу баржи, его атакуют вопросами: «Ну как? Что ты видел?» Виктор начинает рассказывать. Высказанные им соображения обнадеживают...

Сразу после расспросов Виктор отправляется работать над отчетом — таков железный порядок, — очень важно изложить свои наблюдения и рекомендации сразу, пока все еще свежо. Подводники готовят аппарат к новому погружению. Затем у них состоится разбор сегодняшнего спуска. Нужно добиться полной согласованности в действиях всего экипажа, для чего внимательно изучаются любые промахи и заминки. К счастью, их было совсем немного, поэтому у всех приподнятое настроение.

Решаем: завтра погружаются оба аппарата! Кроме геологических наблюдений, экипажам предстоит отработать взаимный поиск и Сближение аппаратов. Это необходимо для того, чтобы в случае непредвиденной или аварийной ситуации один аппарат мог прийти на помощь другому. Мне предстоит погружение в «Пайсисе-XI», а в «Пайсисе-VII» наблюдателем будет работать Вадим Фиалков, специалист из Лимнологического института.

Сегодня жаркий летний день, но перед тем, как подняться к люку, надеваем теплые носки и свитеры. В жилой сфере не предусмотрено отопление, а температура байкальской воды — 5—10 градусов. Так что в аппарате будет прохладно, а ведь все время погружения придется лежать почти без движения.

Наш командир — Виктор Бровко, а второй пилот — Алексей Рулев. Спускаемся в кабину, и Виктор еще раз проверяет, что я должен делать в случае аварийных ситуаций. Экзамен выдержан, и я укладываюсь на свой диванчик около правого иллюминатора. Виктор задраивает люк. Звуки извне до нас не доносятся, однако в сфере царит звуковая симфония. Начинает жужжать, набирая обороты, гирокомпас. Ему вторит мотор поглотителя углекислоты. Это самый громкий звук в нашем помещении. Он мог бы быть утомительным, но, к счастью, мотор поглотителя во время погружения включается примерно через каждые пятнадцать минут, да и то на короткое время. В целом «Пайсис» — относительно тихий аппарат.

Наконец, в динамике звучит команда: «Раскрепитесь! Вас начинают поднимать». Легкий толчок, и мы, покачиваясь, повисаем над палубой баржи. Кран разворачивает стрелу, аппарат медленно опускается. Еще мгновение — и иллюминатор пересекает поверхность воды. Она светло-зеленого цвета, и здесь, в бухте, не очень прозрачная. Через некоторое время новая команда: «Приготовиться к движению!» Сегодня мы движемся вслед за буксиром «Ольхон». Обычно этот трудяга возит по Байкалу баржи с грузом, а нынешним летом он трудится на пользу науки.

И вот вода из светло-зеленой становится сначала густо-зеленой, а затем приобретает голубоватый оттенок. Еще десяток метров глубже, и в иллюминаторах — темная синева, сменяющаяся почти полной чернотой. Включаем светильники. В их прямом и отраженном свете снизу вверх проплывают мелкие частицы планктона и взвешенных веществ. Цвет воды при включенных светильниках — темно-синий, и проплывающие мимо белые частицы создают фантастическое впечатление снега, идущего наоборот — снизу вверх. Наконец мы увидели дно. Первым его заметил Алексей: «Вижу грунт справа от меня!» Вслед за ним и мы с Виктором увидели желтовато-серый песок. Аппарат сел на грунт, чуть накренившись на левый борт и подняв тучи песка. Вокруг нас много крупных валунов. Местами песок покрыт пленкой коричневатого ила. На валунах нашлепки белого цвета. Впоследствии мы видели эти нашлепки на самых разных глубинах, в том числе и максимальных. Биологи однозначно определили, что эти белые пятна — байкальские губки. Однако они были крайне удивлены, увидев губки на больших глубинах, поскольку ранее считалось, что те обитают на мелководье.

Оглядевшись вокруг, решаем двигаться вниз, держа в поле зрения склон. Для этого Виктор придал аппарату небольшую отрицательную плавучесть и время от времени включает двигатели. «Пайсис» пятится назад, его иллюминаторы обращены к склону, и мы можем хорошо рассмотреть его строение. На расстоянии двух-пяти метров от него можно различать даже мелкие объекты, а вообще мощности светильников вполне хватает, чтобы видеть склон на удалении 30—50 метров. Далее все пропадает в темно-синей, загадочной и даже несколько жутковатой мгле.

Спустившись таким образом еще на сто метров, мы убедились: такая схема погружения не очень удобна, поскольку пилот не видит, что делается сзади аппарата, поэтому «Пайсис» часто задевает лыжей грунт, поднимая тучи ила и песка, которые сразу же закрывают все поле зрения. Кроме того, пятясь назад, можно натолкнуться на какой-нибудь валун. Решаем отойти от склона на двигателях и затем вновь начать вертикальное погружение, пока не достигнем дна. Однако прежде надо убедиться в том, что на борту все в порядке. Оба пилота приступают к проверке приборов, тщательно осматривают гермовводы — нет ли где-нибудь течи, проверяют содержание в воздухе кислорода и углекислоты. Никаких отклонений от нормы. Сообщаем об этом наверх. «Ольхон» одобряет наш план, и мы начинаем удаляться от склона под равномерное жужжание включенных двигателей.