Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1967 год Страница 25

К тому же она не на шутку увлеклась местными танцами. Врожденная пластичность и темперамент помогали Маргарите постигать основы этого традиционного индонезийского искусства. И тут у нее зарождается мысль вернуться в Европу и посвятить себя балету. В это время, летом 1899 года, умирает ее сын Норман.

В 1902 году Маклеоды возвращаются в Голландию. Маргарита разводится с мужем и, оставив ему на воспитание дочь, намеревается искать счастья на сцене. Однако при всей врожденной одаренности ее ждет неудача. Чтобы стать балериной, кроме грации и гибкости, необходима еще отточенная техника. Овладевать же подобными премудростями в двадцать пять лет — дело безнадежное. Маргарита вынуждена на первых порах довольствоваться участием в музыкальных ревю и второстепенными ролями в провинциальных труппах — сначала в Голландии, а затем во Франции. Но она жаждет купаться в лучах славы, чувствовать себя предметом всеобщего восхищения, получать дорогие подарки, стать по-настоящему богатой. Ради этого Маргарита Зелле, дочь голландского бюргера, готова на все.

Во Франции она попадается на глаза прожженному дельцу от искусства. Он считает, что, если умело подать эту второсортную танцовщицу, из нее можно сделать звезду первой величины. И вот на свет появляется исполнительница индийских ритуальных танцев Мата Хари.

Нам неизвестно, что за ценители и знатоки присутствовали на ее первом выступлении в музее Гимэ. Но ни один из них не обратил внимания на явное несоответствие статуи Будды и индийских ритуальных танцев, якобы исполнявшихся Мата Хари. И до сего времени из статьи в статью, из романа в роман продолжают кочевать пущенные в обиход не то самой Мата Хари, не то газетчиками «липовые» детали биографии танцовщицы. Во-первых, само имя Мата Хари не имеет никакого отношения к индийским языкам. Скорее всего оно было подсказано Маргаритой Зелле. Прожив семь лет в Нидерландской Индии, она, вероятно, знала местные диалекты. По-индонезийски сочетание слов «мата» — глаз и «хари»— день означает «солнце».

Во-вторых, «знаменитый индийский храм Канда-Свами» находится не в Индии, а на Цейлоне и не имеет никакого отношения к индуизму.

Чистым вымыслом была и история с английским офицером, пьяницей-мужем и тайным бегством в Европу.

Впрочем, все это не помешало тогда Маргарите Зелле стать модной танцовщицей. Правда, несмотря на многочисленные «победы», у ее ног не было ни кронпринца, ни герцога Брунсвика, ни королей и премьер-министров. Не доводилось ей бывать и на военных маневрах в Силезии с «маленьким Вилли». Что же касается шефа берлинской полиции, то не исключено, что фон Ягов, большой, по свидетельству современников, ловелас, был знаком с заезжей красавицей танцовщицей. Но вот агентом под номером Н-21, засланным им во Францию, Мата Хари не могла быть. По той простой причине, что начальник полиции в прусской Германии не мог ведать политическим и военным шпионажем против иностранных государств.

С такой же легкостью — подобно карточному домику — рассыпается и другая излюбленная версия «биографии» Маргариты Зелле относительно ее учебы в разведывательной школе в Леррахе в предвоенные годы. В то время репортеры следили буквально за каждым шагом танцовщицы (кстати, будь она настоящей шпионкой, это безмерно затруднило бы ее работу) и, конечно, не преминули бы отметить ее исчезновение хотя бы на несколько недель. Больше того, американцу Сэму Ваагеннару удалось достать своего рода дневник Мата Хари. Это — газетные вырезки о Мата Хари с ее собственноручными пометками; он сличил «дневник» с подробнейшим досье, собранным им в результате тщательного изучения европейской прессы тех лет. И нигде он не обнаружил ни малейшего намека на какое-то, пусть кратковременное, исчезновение танцовщицы из поля зрения газетчиков вплоть до начала первой мировой войны.

Многочисленные же переезды Мата Хари из Франции в Германию, в Бельгию и в Италию объясняются достаточно просто. Артистке было за тридцать. Экзотичность ее танцев начала приедаться. И она все чаще меняет мюзик-холлы и кабаре, города и страны, чтобы публика не охладела к ней. Интересен такой момент: в целях саморекламы Маргарита Зелле даже распускает слух, что является незаконной дочерью принца Уэльского, впоследствии короля Эдуарда VII, которому довелось побывать в Индии.

После начала войны Мата Хари спешит в Голландию, где проводит почти полтора года у родных. Лишь пустой кошелек заставляет ее вернуться во Францию. Для этого не потребовалось каких-то хитроумных комбинаций, извещений нотариусов и тому подобных детективных аксессуаров. Но с выступлениями в Париже действительно ничего не получилось: когда идут кровопролитные сражения, людям не до ритуальных танцев. Маргарита Зелле решает перебраться поближе к фронту — туда, где много военных, скучающих без женского общества. Ей пора поправить свои финансовые дела, а в офицерской щедрости она не сомневается. И в сентябре 1915 года Мата Хари приезжает в Виттель, где остается около двух — а не семи, как принято считать,— месяцев. Легенда о слепом русском офицере, за которым преданно ухаживает парижская танцовщица, была создана досужими газетчиками уже позже.

Фильм о Мата Хари, роль которой играет талантливая актриса Грета Гарбо, придал этому вымыслу некое подобие документальности.

Любопытно, что в составе русского экспедиционного корпуса во Франции действительно находился майор Марков. Только прибыл он туда со своей частью в июле 1916 года. После ранения, летом 1917 года, Марков лежал в госпитале в Виттеле, но Мата Хари в это время томилась в 12-й камере тюрьмы Сен-Лазар. Поводом же для создания эффектной истории о романе русского офицера и немецкой шпионки послужило их мимолетное знакомство в Париже еще до войны.

Подобное переплетение правды, полуправды, чистого вымысла с легким акцентированием на определенных местах весьма характерно для многочисленных материалов о Мата Хари. Так, например, в начале войны французская контрразведка, безусловно, занималась проверкой лояльности Маргариты Зелле — ведь она была иностранкой. Возможно, что она побывала во Втором бюро и, чтобы не оказаться высланной из Франции, даже предложила свои услуги в качестве добровольного агента. Иначе Мата Хари едва ли рискнула бы заявить об этом на допросе у начальника английской секретной службы сэра Базиля Томпсона. Но вот то, что она якобы выдала маршруты немецких подводных лодок и две из них были потоплены союзниками вблизи «марокканского порта Махдия», — явная ложь, хотя на этом факте основывалось во время суда одно из доказательств ее связей с Берлином. Даже если бы Мата Хари и была германской шпионкой — по элементарным законам конспирации немцы никогда бы не стали раскрывать перед агентом-иностранкой таких секретов, как операции их подводных лодок. Причем за все годы войны в районе порта Махдия (кстати, он расположен не в Марокко, а в Тунисе) не было потоплено ни одной немецкой подводной лодки, что должно было быть известно обвинителю французского трибунала.

Так же маловероятна история с шестью французскими агентами, которых якобы Мата Хари предала в Брюсселе. Во всяком случае, ни в одном серьезном специальном исследовании этот факт не фигурирует. Да и здравый смысл говорит о том, что немцы не стали бы столь поспешно ликвидировать выявленных шпионов хотя бы из опасения скомпрометировать собственного агента, от которого эти сведения были получены.

Итак, мы подошли к последнему, самому загадочному и трагическому периоду жизни Маргариты Зелле (Мата Хари) — к ее пребыванию в Испании. Что привело ее туда? Каким образом она очутилась в обществе германских разведчиков, прикрывавшихся дипломатической ширмой? Наконец, как объяснить телеграмму, сыгравшую решающую роль в ее судьбе?

Скорее всего задание поехать в Мадрид и проникнуть в прогермански настроенные придворные круги или хотя бы сблизиться с кем-либо из официальных немецких представителей там Маргарита Зелле получила от... Второго бюро. Ведь именно французскую контрразведку интересовала активная деятельность, которую развернули в испанской столице посланцы Берлина.

Сначала экс-танцовщица с рвением взялась за выполнение этой миссии. Однако играть роль разведчицы оказалось довольно скучным и утомительным делом. Мата Хари отдалась на волю течения, нимало не заботясь, к какому берегу ее прибьет. Она была удобной попутчицей для молодого Канариса — ведь ее общество давало ему возможность посещать те места, где собирались офицеры союзников. К тому же он не на шутку увлекся красивой голландкой. Но что мог предложить тщеславной танцовщице лейтенант, не имевший ни состояния, ни положения в обществе? Мата Хари упорно отвергала его попытки к сближению, не отказываясь, однако, от подарков, от посещения ресторанов, поездок на фешенебельные курорты Атлантического и Средиземноморского побережья (помощник военно-морского атташе оправдывал их «необходимостью наблюдать за передвижениями английских и французских судов»).