Полет тапка над Зулкибаром - Марина Владимировна Добрынина Страница 26

Он почти не ел, поковырялся лениво в жареном трупике какой-то птички, зато я отрывалась за троих, потом закурила, поудобнее устроилась в кресле с бокальчиком вина и, решив, что сейчас самое время, задала животрепещущий вопрос:

— Терин, а как от клятвы избавиться можно?

— Какой клятвы? — насторожился он.

— Да вот, я тут на днях клятву дала, но мало ли как сложится, не хочу, чтобы у меня вдруг язык отнялся.

Терин окинул меня таким взглядом, что мне не по себе стало. Да уж, учитывая, какой я ему скандал закатила по поводу зомбей его недоделанных, он бы только рад был, если бы я навсегда замолчала.

— Кому Вы дали клятву?

— А какая разница?

Брюнет моей мечты некоторое время меня разглядывал, будто надеялся, что имя взявшего клятву субъекта само собой нарисуется на какой-нибудь части моего тела. На лбу, к примеру. Я в ответ подарила ему взгляд лихой и придурковатый, и пару раз ресничками хлопнула для пущей убедительности.

— Есть один способ, — наконец, сдался Терин, — но он Вам не понравится.

— Что, так страшно?

— Неприятно.

— Ну, я как-нибудь потерплю, — скромненько пообещала я.

— Уверены? — спросил маг и внимательно так в глаза мне заглянул.

Ну разве можно так издеваться над бедной девушкой, одаривая ее подобными взглядами? Интересно, изнасилование в этом мире уголовно наказуемое деяние, или мне, как даме, с рук сойдет?

Кажется, Терин понял, о чем я думаю, и сурово нахмурился.

— Очень сексуально, — похвалила я.

— Дульсинея, — с нажимом произнес маг, — не надо так… пожалуйста.

Он это "пожалуйста" выдавил из себя так, будто ежа из горла доставал. Вот хрен ему за такое "пожалуйста".

— Так что там насчет освобождения от клятвы? — промурлыкала я, строя магу глазки.

Не оценил, подлец!

— Терин, если поможешь, я для тебя что хочешь сделаю, — многозначительно пообещала я. — Вот, например, стриптиз могу станцевать.

Он покосился на меня с подозрением и недоумением во взгляде. Я решила на всякий случай объяснить, а то вдруг не знает:

— Стриптиз это такой красивый танец, во время которого танцующий раздевается. Ну, так как? Хочешь стриптиз?

— Нет!

И с таким испугом он это произнес, что даже обидно стало.

— Хам ты все-таки, — буркнула я.

Он поспешно отступил от меня подальше. Решил, что драться полезу? Обойдется, слишком много чести! Я обижена. Самым настоящим образом обижена. Я повернулась к магу спиной и сделала вид, что чертовски заинтересована происходящим за окном.

— Дульсинея, — осторожно позвал он.

— Иди на х… — сердечно предложила я.

— Дуся, я Вас обидел?

— На дураков грех обижаться.

— Да, но… Вы не могли бы лечь?

— А ху-ху не хо-хо? — теперь я рассердилась. Это что ж такое-то, а? Это кто его учил так с женщинами обращаться?

— Наверное, Вы меня неправильно поняли, — растерялся маг, — я попытаюсь освободить Вас от клятвы.

— Спасибо, я постою.

— Дульсинея, пожалуйста, не спорьте со мной! — прошипел маг, и так впечатляюще у него это получилось, что мне показалось самым разумным в этой ситуации послушно улечься на диванчик. Для полноты картины я даже руки на груди сложила и закрыла глаза.

Терин тихо хмыкул.

— Что такое?! — возмутилась я.

— Свечки не хватает.

Судя по голосу, маг улыбнулся.

— В каком месте? — вкрадчиво осведомилась я и открыла левый глаз.

Не знаю, о чем Терин подумал, я ни на что такое не намекала, честное слово! Но маг изменился в лице, глубоко вздохнул, схватил стул и… аккуратно поставив его около дивана, со всеми удобствами на нем устроился. Я-то думала, он меня этим стулом пристукнуть решил. Да, вывести его из себя — занятие не из легких.

И вот значит, лежу я, как дура последняя, в позе трупа перед брюнетом своей мечты, а он изучил меня взглядом натуралиста, который обнаружил новый вид букашки, и вдруг произнес:

— А Вы довольно-таки привлекательны.

— Мог бы соврать, что я красавица, — подсказала я.

— Не люблю врать, — серьезным тоном заявил Терин, — но волосы Ваши, действительно, очень хороши. Даже… красивые. И цвет такой необычный. Не рыжий и не каштановый.

Он меня за дуру что ли держит? Ага, сейчас прямо! Только шнурки поглажу и развешаю уши перед заезженными комплиментами в адрес моей шевелюры. Можно подумать, он первый мужчина, который нахваливает мои волосы, потому что у него не хватает воображения, чтобы придумать комплимент про какие-нибудь другие мои достоинства. Да и вообще, я покруче дифирамбы слышала, например, про то, что мои волосы нежные, как шелк и яркие, как пламя, и так далее и тому подобное. А у Терина никакой романтики. Скучновато даже.

— Будешь хорошим мальчиком, разрешу поиграть в парикмахера, — равнодушно пообещала я.

— Благодарю Вас, Дульсинея. Но я уже вышел из детского возраста и в игры не играю, — парировал маг.

Неужели он начинает огрызаться? Еще пара лет общения, и он сможет на "ты" ко мне обратиться, не содрогаясь при этом от ужаса.

— А как насчет игр для взрослых? До них еще не дорос? — невинно поинтересовалась я, а сама тихонечко так руку тяну к тому самому месту, которое у всех мужчин является наиболее ценным.

У этого мужчины оно оказалось не только ценным, но и неприкосновенным. Во всяком случае, к такому выводу я пришла, когда он отпрянул от меня вместе со стулом и нервно прошипел:

— Что Вы, Дульсинея!

— Ну что? Что? Уже двадцать девять лет как Дульсинея и что дальше? — промурлыкала я. — Кстати, ты так очаровательно шипишь мое имя. Ну, прямо-таки змей искуситель. Ой, только не надо зубами скрипеть, терпеть ненавижу этого. Фу! Так, что, мы будем меня от клятвы освобождать?

— Вы меня отвлекаете, — сказал маг и укоризненно на меня посмотрел, после чего все же вернулся вместе со стулом на исходное положение.

— О, так дифирамбы моим волосьям были частью ритуала? — развеселилась я. — Что ж ты сразу-то не сказал?

Он внимательно на меня посмотрел, и у меня вдруг возникло такое ощущение, будто маг хочет сказать что-то такое… такое выразительное и неласковое. Но он лишь резко выдохнул и промолчал.

— У тебя сейчас было такое лицо, — веселясь, заявила я, — будто ты хочешь меня убить.

Маг опустил глаза и пробормотал под нос:

— Возможно.

— Ну вот, а говоришь, что играть не любишь. Давай поиграем, как будто ты меня убил и…

— Дульсинея, перестаньте.