Полет тапка над Зулкибаром - Марина Владимировна Добрынина Страница 27

— Что перестать? — удивилась я, — я ж ничего такого не делаю. Так вот, ты меня убил, а я лежу вся такая привлекательная. Ножки вот так вот…

— Хватит! — кажется, маг всерьез разозлился, вот даже глаза, как у зверя дикого, загорелись. — Заткнись и лежи молча!

— Молча лизать?

— Дуууся! — взвыл маг и… рассмеялся.

Нет уж, меня совсем не устраивает то, что он начинает мои поддевки с юмором воспринимать. Мне как-то веселее, когда он смущается и нервничает, как первоклашка какой-то. Но ладно, с этим я потом разберусь, сейчас главное от клятвы освободиться. Для меня это очень важно. Нет, не потому что я собралась предать короля и его красотку Брианну, а потому что… потому что неправильно это. Чувствую себя закодированным алкоголиком, которому хочется выпить, да боязно. А соблазн-то какой! Запретный плод он, как известно, сладок. А вот не будет у меня запрета, и от соблазна сразу избавлюсь.

— Простите меня. Я не сдержался. Вы готовы? — тихо проговорил Терин.

— Да.

Я даже зажмурилась, чтобы не отвлекать его и самой не отвлекаться.

— У Вас интересные и даже красивые глаза, — заявил маг.

Он что прикалывается, что ли? Он мне тут клятву аннулирует или комплименты отвешивает?

— И ресницы пушистые.

Я ответила ему мрачным молчанием.

— Но у Вас явно проблемы с зубами.

А это уже не комплимент! Я открыла глаза с намерением высказать ему все, что думаю, но он меня опередил, задав вопрос:

— В Вашем мире нет нужных специалистов?

— Еще чего не хватало, — возмутилась я, — чтобы я к этим зубодерам обращалась? Да хрен там! Пусть мои зубья желтые и кривые, зато все здоровые.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно! Никаких зубных врачей к себе не подпущу. Я никогда в жизни зубы не лечила. Я не знаю, что такое зубная боль… ааааааааа!

Заорала я оттого, что вдруг в один момент познала, что такое зубная боль, и не просто боль от какого-то одного несчастного зубика, а боль сразу всех тридцати двух зубов одновременно.

Перед глазами заплясали звезды и… здравствуй обморок… снова! Второй раз за последние несколько дней. В кого я превращаюсь?

— Садюга! Урод! Что я тебе плохого сделала? — набросилась я на мага, как только пришла в себя. — Если так достала, то наорал бы, ну если совсем невтерпеж, так дал бы в глаз, а ты сразу магией пытать, колдунишка недотраханный!

— Вы меня неправильно поняли, — испугался маг, демонстрируя открытые ладони, — я просто освободил Вас от клятвы.

— А понежнее нельзя было, освободитель хренов? Мог хотя бы предупредить, что так больно будет? Я чуть не усралась!

— Вы не должны так выражаться, Дульсинея.

— Почему?

— Вам… не идет.

— Тебя забыла спросить, что мне идет, а что нет. Пошел вон с глаз моих, не буду тебя любить целых два часа!

— А Вы меня любите? — удивился Терин, — простите, я не заметил. Целых два часа? Поверьте мне, Дульсинея, я переживу.

О! Мальчик умеет язвить!

— Конечно, переживешь, — ехидно откликнулась я, — ты же сейчас вон какой счастливый. Сделал беззащитной девушке больно и радуешься.

— За освобождение от клятвы надо платить. Плата — кардинальное изменение чего-либо в освобождаемом, — объяснил маг. — Я не мог сразу определиться с объектом…

— Ну конечно, ведь я красавица. Как можно такую красоту портить изменениями, — ядовито перебила я.

— В результате я решил изменить Ваши зубы, — не обращая внимания на мои слова, закончил свои объяснения Терин.

— Что? Что ты сделал? Это как это ты мои зубы изменил? — перепугалась я.

Маг молча протянул мне зеркало. Я оскалила зубы на свое отражение и тихонько теми самыми зубами скрипнула. Они были беленькие и ровненькие, как на картинке с рекламой зубной пасты.

— Извращенец! — рявкнула я и швырнула в мага зеркало. — Ты бы еще сиськи мне нарастил, пигмалион хренов!

Терин уставился на мою грудь так, будто уже примеривался применить к ней волшебство.

— Только попробуй! — заверещала я, прикрываясь руками. Можно, подумать, вздумай маг заняться пластической хирургией, меня бы это спасло. Нужно срочно его отвлечь. — Терин!

— Да, Дульсинея?

Маг оторвался от созерцания моей груди и перевел взгляд на лицо. Уже счастье. Осталось закрепить результат и окончательно выветрить из головы мага недостойные мыслишки пигмалионской направленности.

— Расскажи мне, что вы с Вальдором не поделили? Почему ты его в мышь превратил?

— Разве Вальдор Вам не рассказал?

— Я хотела бы услышать твою версию, Теринчик, — ласково проворковала я, вспомнив, каким образом он вчера ответил мне на аналогичный вопрос.

И Теринчик свою версию изложил. Сухо так и кратко. Но мне этого хватило, чтобы увидеть огромную разницу между его историей и тем, что поведал мне Вальдор. Руки так и зачесались как следует врезать этому высочеству недоделанному по мордасам. Враль несчастный! Вот я ему устрою! Осталось только добраться до него, и приснится ему мандоса трындец.

Добраться до Вальдора получилось через пару часов, когда Терин вежливо выпроводил меня из спальни, пожелав приятных снов. Что-то как-то не клеится у меня роман с брюнетом моей мечты. Ну, как можно быть таким равнодушным и холодным, когда рядом я — вся такая из себя симпатичная? Может быть, ему нужно больше времени, чтобы привыкнуть ко мне, узнать получше и так далее? Что ж, я была готова ему это самое время дать. Тем более, что мне есть, чем себя занять — пойду, устрою разборки блондину не моей мечты.

Ну и пошла я на поиски темницы. Зомби от меня, как от чумы шарахались, хвостатые твари с клыкастыми ухмылками с пути уходили, некоторые даже отвешивали издевательские поклоны. Засранцы! Я на них шипела и бросала зверские взгляды. Наверно, взгляды были очень зверские, потому что хвостатые как-то сразу с лица, точнее с морды спадали и пятились. Боятся, что ли? Да, в гневе я страшна! А я была в гневе. Ну, каков все-таки засранец этот Вальдор.

Камеру его я нашла нескоро, но нашла-таки. Ее охраняли хвостатый и зомби.

— Открывай! — велела я, обращая к хвостатому, как к более разумному представителю нечистой силы.

— К пленнику нельзя, — прошипел тот.

Надо же! Оно разговаривает.

— Терин дал мне разрешение бывать везде в стенах этого дворца. Эта камера тоже часть дворца, так что открывай давай, нефиг передо мной тут грозного стража из себя строить.

Хвостатый не нашел что возразить против моей умопомрачительной логики и камеру открыл. Давно бы так, а то выпендривался тут.

Вальдор

Вздрагиваю и просыпаюсь. Снится ведь всякая гадость. Дуся мне снится с тапком в зубах. И кот еще этот, как его, Василий. Довольный такой,