Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1991 год Страница 29

Ничего подобного разлому Сан-Андреас под Новым Орлеаном нет, но угроза природной катастрофы здесь не меньше, чем в Сан-Франциско. Геолог из Луизианского университета изучил подмывание берегов водами Мексиканского залива и предсказал, что через две тысячи лет Новый Орлеан скроется под водой.

Еще реальнее угроза ураганов: ведь Новый Орлеан лежит прямо на излюбленном пути их следования. Здесь всем известно, как страшен бывает ураган. От по-настоящему сильного не спасут никакие противоураганные приспособления вроде тех, что продаются у Гарри на Мэгэзин-стрит. Когда тайфун Камилла обрушился на побережье в 1969 году, приливная волна вымыла из-под земли тяжелые дубовые гробы, а идущая следом область низкого атмосферного давления посрывала с них крышки и забросила покойников на верхушки деревьев. Были снесены десятки домов, от которых остались одни крылечки. Произошло это в Пасс-Крисчен, излюбленном месте отдыха новоорлеанцев.

Чтобы избежать подобных трагедий, в Новом Орлеане предпринимаются героические усилия. Насыпаются дамбы вдоль берегов озера Понтчартрейн, чтобы очередной ураган не нагнал воды неглубокого озера на центральную часть Нового Орлеана. Но всякий, кто видел, как в 1965 году в Новом Орлеане ураган «Бетси» срывал с домов крыши и выкорчевывал могучие дубы, знает, что все эти меры могут в лучшем случае лишь несколько уменьшить ущерб. В конечном счете судьба города остается во власти таких сил, которые он не в состоянии контролировать. Неудивительно поэтому, что нотка фатализма звучит на протяжении всей истории Нового Орлеана вплоть до наших дней.

Сбор пожертвований

Музыкантам в Новом Орлеане всегда приходилось как следует крутиться, чтобы заработать на жизнь. В прошлом веке фаготист по имени Пассаж сводил концы с концами лишь потому, что давал еще и уроки фехтования. Во время одного из представлений в 1914 году он в первом отделении сыграл соло на фаготе, а после антракта провел показательный бой с другим фехтовальщиком. Сегодня симфонические музыканты в Новом Орлеане по совместительству работают и автомеханиками, и поварами.

Проникаясь сочувствием к этим несчастным, местная публика нередко устраивала сборы пожертвований специально для музыкантов. Когда в порыве энтузиазма скрипач по имени Курдерой свалился с балкона в Орлеанском театре, друзья устроили благотворительный концерт, чтобы помочь ему оплатить лечение. Зрителей собралось много, и никто не спросил, каким образом достойный музыкант вообще оказался на этом балконе.

Поскольку именно музыка является первопричиной бедности музыкантов, ясно, что благотворительные концерты не самый верный способ поправить их дела. Понимая это, правление новоорлеанского симфонического общества занялось поисками немузыкальных источников дохода. Они обратили внимание, что азартные игры — дело куда более прибыльное, чем симфоническая музыка, и организовали самое большое в мире состязание в лото в пользу музыкальных преемников господ Пассажа и Курдероя. Не мелочась, они арендовали весь «Супердом», убрали искусственное покрытие и расставили бесчисленные столы на футбольном поле.

Задолго до открытия у входа собрались тысячи людей, гостей из ближних и дальних окрестностей. Скоро все места были заняты, и игроки начали заполнять свои карточки. Игра шла азартно, и зал оглашался радостными возгласами и горькими стонами всякий раз, когда монотонный голос из репродуктора называл очередной номер.

К концу вечера в кассе было 89 тысяч долларов. Еще 1700 долларов пожертвовали выигравшие. Этот щедрый жест, нередкий и на играх в лото, организуемых католической церковью, говорит о том, что для настоящего игрока главное не выигрыш, а игра.

Фредерик Старр Фото Роберта и Жана Брэнтли Перевел А. Доброславский Окончание следует

Рафаэль Сабатини. Колумб

Глава 1. Путник

Мужчина и ребенок поднимались по тропе, вьющейся по песчаному склону меж сосен. Длинная череда дюн тянулась дальше, простираясь на многие мили по направлению к Кадису. Позади, под серыми небесами, серел штормящий Атлантический океан.

Роста мужчина был выше среднего, широкоплечий, с длинными руками и ногами и, судя по всему, недюжинной силы. Из-под простой круглой шляпы выбивались густые рыжие волосы. Серые глаза сияли на его загорелом лице. Одет он был куда как скромно. Куртка до колен из домотканого сукна, когда-то черная, но уже порядком выцветшая, перепоясанная простым кожаным ремнем. С ремня по правую руку свешивался кинжал, слева — кожаный мешок. Рейтузы из грубой черной шерсти, сапоги. На палке через плечо мужчина нес свои скромные пожитки, завернутые в плащ. Лет ему было чуть больше тридцати пяти.

Ребенок, крепкий мальчишка лет семи или восьми, держась за правую руку мужчины, поднял голову и спросил:

— Еще далеко?

Спрашивал он по-португальски, и ответили ему на этом же языке.

— Этот вопрос, помоги мне, Господи, я задавал себе все эти десять лет и еще не получил ответа, — начал было мужчина, но затем все же ответил: — Нет, нет. Мы почти что на месте.

Поворот тропы вывел их к длинному низкому зданию, ослепительно белому квадрату на фоне темных сосен, подступающих к нему с востока. В центре квадрата, словно гриб с красной шапкой, вздымалась к небу часовня под черепичной крышей.

— На сегодня это — конечная цель нашего путешествия, Диего, — продолжил мужчина, указав на здание. — Возможно, и начало, — он словно размышлял вслух. — Приор, я слышал, образованный человек, имеющий не малое влияние на королеву, поскольку был ее духовником.

Приор прохаживался по двору с раскрытым требником в руках. Его губы шевелились, беззвучно произнося слова молитвы.

— Милосердный брат мой, немного хлеба и воды для этого уставшего ребенка, — услышал он вдруг просьбу, обращенную к светскому брату-привратнику.

Не сами слова, привычные у ворот монастыря, привлекли внимание приора, а голос просившего. В нем одновременно звучали и униженная просьба, и чувство собственного достоинства. Слышался в нем и иностранный акцент, но точность произношения каждого звука указывала, что говоривший уделил немало времени изучению испанского языка.

Приор фрей Хуан, не чуждый светского любопытства, особенно если возникала возможность хоть немного разнообразить монотонную жизнь в Ла Рабиде, прикрыл требник и направился к воротам, чтобы взглянуть на просителя.

Одного лишь взгляда хватило ему, чтобы понять, сколь полно внешний облик мужчины гармонирует с его голосом. В высоком росте, красивой осанке, выбритом лице с волевым подбородком и орлиным носом он увидел силы не только физические, но и духовные. Однако особенно поразили приора глаза незнакомца, большие, серые, как у пророка, чей немигающий взгляд редко кто мог выдержать. Узел с вещами незнакомец опустил на каменную скамью у ворот.

Фрей Хуан, кругленький толстячок в серой рясе, с бледным лицом, добрыми глазами и широкогубым ртом, приветствовал незнакомца улыбкой и латинской фразой, чтобы проверить, во-первых, его ученость, а во-вторых, веру, ибо орлиный нос над полными чувственными губами мог принадлежать и нехристианину.

— Pax Domini sit tesum.

— Et cum spiritu tuo,— ответил незнакомец, чуть склонив гордую голову.

— Вы — путешественник. — В голосе приора не слышалось вопроса.

— Путешественник. Прибыл из Лиссабона.

— Куда лежит ваш путь?

— Сегодня я хотел бы добраться только до Уэльвы.

— Только? — удивленно поднялись густые брови фрея Хуана. — До нее же добрых десять миль. А скоро ночь. Вы знаете дорогу?

Незнакомец улыбнулся.

— Это не проблема для тех, кто привык находить путь

в океане.

Приор уловил в голосе нотку тщеславия и потом задал следующий вопрос:

— Вы — опытный мореплаватель?

— Судите сами. На север я плавал до Туле, на юг — до Гвинеи, на восток — до Золотого Рога.

Приор глубоко вздохнул, еще пристальнее вгляделся в мужчину и, удовлетворенный увиденным, улыбнулся.

— То есть вы побывали на границах мира.

— Вернее, известного нам мира. Но не действительного мира. До тех границ еще плыть и плыть.

— Как вы можете так утверждать, никогда не видев этих границ?

— А как вы, святой отец, утверждаете, что есть рай и ад, никогда не видев их?

— На то есть вера и богооткровение, — последовал суровый ответ.

— Совершенно справедливо. В моем случае к вере и богооткровению добавляются космография и математика.

— А! — В глазах приора вспыхнула искорка интереса. — Проходите в ворота, сеньор, во имя Господа. Окажите нам честь, воспользуйтесь нашим скромным гостеприимством. Как вас зовут, сеньор?