Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1970 год Страница 29

Моей целью было пройти его в два этапа, пробыв в море по сто дней «а каждом отрезке пути. Для этого мне предстояло пройти без остановок 14 100 миль вначале и 15 500 миль затем.

Я считал, что для достижения цели необходимо продумать все самым тщательным образом и построить яхту специальной конструкции. Я обдумывал это плавание три года, и мне казалось, я предусмотрел все мелочи. Но с того момента, как была спущена на воду моя новая яхта, все пошло кувырком. Яхта была настолько чувствительна, что, стоило подуть свежему бризу, она ложилась набок и мачта принимала горизонтальное положение. Пришлось добавить в киль еще тонну свинца. Но и после этого я боялся думать, что сделают с ней волны и шквальные ветры южных морей.

Но об отступлении не могло быть и речи. Однажды во время тренировок в море я поскользнулся на мокром стекле люка в центре палубы, потерял опору и грохнулся на бедро. Через четыре дня начались боли, и ступню у меня наполовину парализовало. Этот частичный паралич, или, если термин не точен, полное онемение, поражал попеременно то одну, то другую часть ступни. Я как мальчишка не пошел к доктору — боялся, что тот попытается задержать меня на берегу.

Я проделывал массу упражнений, стремясь вернуть ноге подвижность. Однако прошло больше года, прежде чем я вновь уверенно встал на ноги.

Едва ли не больше боли в ноге меня мучила необходимость достать 12 тысяч фунтов для уплаты за яхту. В результате все лето, которое я предполагал посвятить упорным тренировкам при разных погодных условиях, я вынужден был отдать сложным деловым операциям и выкручиваться из долгов.

Я начал плавание поэтому в гораздо худшей форме, чем предполагал. Несомненно, это сыграло свою роль в том, что я добрался до Сиднея измученным. Кроме того, я рассчитывал много заниматься стряпней во время пути, для чего взял с собой несколько книг по вегетарианской кулинарии. Благим намерениям не суждено было осуществиться. С «Джипси Мот» не так легко было управиться, яхта требовала намного больше времени, чем я отводил ей в своих планах. Если бы я просто катался в свое удовольствие, все было бы ничего, но в сложном переходе готовить изысканные блюда было сумасшествием. Мне стоило немалых усилий воли просто выпекать хлеб из непросеянной муки, что очень важно для питания. Необходимые белки я предполагал получать в рыбе, но для ловли у меня не оставалось времени. Ко всему прочему все взятые яйца испортились в самом начале плавания. Я взял с собой глюкозу .для поднятия тонуса в тех случаях, когда потребуется затратить сразу много энергии, например если среди ночи вдруг начнется шторм. Препарат делал свое дело, но отбивал у меня аппетит, и я ел меньше, чем следовало. В результате я пребывал в полуистощенном состоянии.

К тому же меня доконали семь тяжелых дней пути у самого берега Австралии, где надо было идти против ветра и сильного южного течения, а автоматическое управление давно вышло из строя. Несколько ночей я почти совсем не спал — мешала близость берега. И наконец, какой там отдых, когда идешь к Сиднею в сопровождении флотилии из самых разнообразных судов и суденышек! Не удивительно, что я был измотан и походил на Мафусаила, когда, шатаясь, ступил на пристань в Сиднее. Сейчас, когда я пишу эти строки, со времени моего кругосветного плавания прошел год. Все, что я пережил за этот год, подтверждает мысль, высказанную мною вначале: здоровье определяется главным образом душевным состоянием человека. Когда я входил в Плимут, конечный пункт моего путешествия, за плечами у меня было сто девятнадцать дней пути, почти четыре месяца полного одиночества. После такого длительного уединения присутствие даже одного человека ужасно утомительно. Увидев же на склонах Саунда тучи народу (по данным мэра Плимута, там было около полумиллиона человек), я подумал: «Боже, я разбил себе жизнь этим плаванием».

Действительно, через неделю, находясь на борту «Джипси Мот-IV», стоявшей на своем старом причале в Кремилле, я неожиданно почувствовал головокружение. Днем я отлежался, но вечером на обеде у адмирала сэра Фицроя Тальбо мне стало не по себе. Едва сев за стол, я почувствовал, что сейчас потеряю сознание. Я попросил у хозяйки разрешения, незаметно удалиться, не нарушая вечера. Но меня уложили в кровать. Мне казалось, что мир уходит у меня из-под ног и я лечу в бесконечное пространство. Я решил, что умираю.

Очнулся я лежащим на полу, вокруг в полутьме сновали люди. Выяснилось, что у меня язва двенадцатиперстной кишки, и первое, что мне сделали в больнице, это влили в вены три четверти галлона новой крови. Хорошо, говорили доктора, что все это не случилось, когда я был один в море. Я же убежден, что в море ничего подобного со мной не произошло бы.

Я объясняю свою язву той громадной нагрузкой, которой стала для меня встреча со столькими новыми людьми и попытка понять их чувства и мысли. Это во-первых. А во-вторых (и это, может быть, главное), мне сразу же пришлось с головой заняться всеми финансовыми делами, поджидавшими меня на берегу во все время плавания.

Я провел четыре чудесных недели в больнице и чувствовал себя настолько хорошо, что прямо оттуда смог отправиться на «Джипси Мот-IV» в королевскую военно-морскую школу, где меня ожидала большая честь: королева возвела меня в рыцарское достоинство мечом самого Фрэнсиса Дрейка. Признаться, я порядком трусил. Чтобы побороть застенчивость, я пытался добиться раздвоения личности. Своему Я № 1 я приказал ничего не бояться и играть необходимую роль, а Я № 2 должен был следить, чтобы раб старался изо всех сил. Однако королева держалась очень свободно и, казалось, получала удовольствие от происходящего. Ко мне она отнеслась очень радушно и даже подсказала, что надо помахать в ответ на приветствия людей.

Потом в автомобилях мы проследовали по улицам Сити с лорд-мэром Лондона на другой большой прием. Снова грандиозное напряжение. А впереди были дела, работа над книгой и все тот же водоворот встреч и приемов.

Все это кончилось для меня очень печально: начались приступы астмы и злоключения с легкими. Если вы совершили кругосветное плавание, все думают, что вы здоровы как бык, и попробуйте объяснить, что в данный момент вы не в состоянии встать с постели! В конце концов мой доктор предписал мне строжайший режим, и лечение вместе с ежедневной зарядкой занимало у меня по три часа в день. На три месяца мне предписали прекратить все встречи, дела и общественную деятельность.

Прошел всего только месяц, и я почувствовал себя здоровым. Я начал думать над конструкцией следующей яхты «Джипси Мот-V», а это самый верный признак того, что очередной кризис позади.

Фрэнсис Чичестер

Перевела с английского А. Резникова

Механизмы мужества

Я с большим интересом прочел этот поучительный очерк Фрэнсиса Чичестера. Наш врачебный анализ приводит к такому заключению: знаменитый мореплаватель в личностном плане представляет собой весьма сложную натуру; у него крайне беспокойный, динамичный характер, острое влечение ко всему новому, захватывающему.

Я с большим интересом прочел этот поучительный очерк Фрэнсиса Чичестера. Наш врачебный анализ приводит к такому заключению: знаменитый мореплаватель в личностном плане представляет собой весьма сложную натуру; у него крайне беспокойный, динамичный характер, острое влечение ко всему новому, захватывающему.

Такая острота влечений сопряжена с нервными реакциями. При этом в учетный орган человека — кору головного мозга — все время поступают болезненные сигналы. Человек, если его мозг перевозбужден, как бы постоянно чувствует свой организм и его боли, а при острых ситуациях эти ощущения усиливаются. Вместе с тем структура незаурядной личности Чичестера отличается необычайной инициативностью, стремлением преодолевать величайшие трудности, — например, в 65 лет переплыть одному океан...

Именно так, «в борьбе двух начал» — огромной воли и ощущения «сдачи тела» — протекает жизнь Чичестера. И самое замечательное то, что Чичестер каждый раз довершает свои масштабные замыслы.

На основе своего опыта Чичестер построил теорию волевого преодоления болезней организма. Как врач, я вначале подошел к ней скептически. Мне показалось, что Чичестер полагает возможным побеждать напряжением воли и органические болезни. Тут надо прямо сказать: таких чудес не бывает. Сколько бы мы ни напрягали свою волю, мы не можем победить воспаление легких, рак, болезни крови и т. п. Максимум, что может сделать больной, — сопротивляться упадку духа, поднять нервную регуляцию. Но разве это так уж мало — способствовать устойчивости сердечно-сосудистой деятельности , перенесению операции?

Уместно здесь подробней остановиться на значении воспитания воли, волевой выдержки, значении силы духа в борьбе с подчас драматическими ситуациями. Когда эти механизмы мобилизуются, человек подавляет силой корковых «шорных» механизмов все «темные», «немые» (термин И. М. Сеченова и К. М. Быкова) тяжкие ощущения — слабость, тупые боли, неуверенность, страх и расстроенные функции органов (сердцебиение, ощущение нехватки воздуха и пр.). И как результат — победа над мнимыми болезнями, победа над самим собой.