Вечные вопросы - Игорь Аскерович Чесебиев Страница 29

Справедливость, лишение свободы и смертная казнь

Уголовное наказание, как принято считать, выполняет функции 1) воспитания преступника 2) ограждение общества от преступника 3) исполнение справедливости.

На практике, тюрьмы в большинстве стран не способствуют воспитанию преступников. Гораздо чаще они наоборот делаю из “оступившегося” человека закоренелого преступника. Происходит это из-за того, что условия пребывания в тюрьме совершенно не приспособлены для “воспитания”, но лишь для наказания. Но именно мысль о тяжелых условиях содержания в тюрьме удерживает многих от совершения преступления в первый раз или повторно. В тех европейских странах (например, в Швеции), где режим содержания в тюрьмах мягкий, для заключенного созданы условия исправления и даже развития, нет такого страха перед тюрьмой и потенциальные преступники легче принимают решение о совершении преступления.

Общепринятым считается также принцип соразмерности наказания преступлению. Он справедлив и именно поэтому способствует правильному восприятию наказания. Здесь не поднимается вопрос о том, что главное не наказание, а его неотвратимость, посему давайте оштрафуем убийцу, а укравшего кусок мыла в магазине давайте посадим пожизненно. Если бы это было так, это лишало бы людей какой-либо мотивации в плане наказания не совершать преступления: какой смысл соблюдать законы, в которых нет никакой разумной составляющей.

Когда же речь заходит о смертной казни, о принципе соразмерности наказания преступлению предлагают считать неработающим. Справедливым наказанием за умышленное убийство может быть только казнь. Но, говорят, во-первых, казнь лишит убийцу возможности исправиться. Во-вторых, возможны судебные ошибки, а исправить их будет уже невозможно. В-третьих, говорят, статистика показывает, что отмена смертной казни не повышает число преступлений, а ее введение — не снижает.

Пункт второй, возможность судейской ошибки, пока не будем подробно рассматривать. Скажем лишь о том, что разумеется, если есть малейшее сомнение в возможности такой ошибки, смертная казнь не должна применяться. Но во многих ситуациях такого сомнения нет и преступление надлежащим образом доказано множеством свидетельств.

По пункту первому, невозможности воспитания преступника, подвергаемого казни. Во-первых, это неправда. Он может искренне раскаяться в своем преступлении, то есть в известном смысле исправиться, но это не означает автоматически, что он не должен понести наказания. К тому же достоверно установить факт его исправления в этом случае будет невозможно. Но самое главное, важно помнить, что правосудие производит воспитательное воздействие не только на преступника, но и на тех, кто на свободе. А мы утверждаем, что воспитывает только такое правосудие, которое справедливо, то есть выносит соразмерные преступлению приговоры. Если закон или правоприменительная практика становятся более или менее справедливыми, это сказывается на снижении или росте преступности не “на следующий день”, а спустя известное время, когда всходы воспитательного эффекта, прорастут, возможно даже в другом поколении людей.

Тогда, могут возразить почему же (пункт третий) введение или отмена смертной казни не влияет на число преступлений?

Как было справедливо замечено, на число преступлений влияет в большей степени раскрываемость, а не суровость наказания. При этом чем серьезнее (с точки зрения наказания) преступление, тем меньше влияние оказывает его суровость, и большую — вероятность попасться. В этом и ответ. Мелкие преступления, совершаются, как правило случайно или дилетантами. Такие преступления реже планируются. Посему преступники, замыслившие такое преступление, в большей степени допускают возможность попасться. И если уж они допускают возможность попасться, то возможность понести наказание и его размер уже влияют на их решение совершать или не совершать преступление.

Человек, совершающий, скажем убийство (поскольку только умышленное убийство, по нашему мнению, является основанием для смертной казни) делает это, как правило, либо в состоянии страсти, алкогольного, наркотического опьянения, когда для него, что называется, море по колено, либо заранее все продумав, и будучи уверен, что не понесет наказания за свое преступление. Поэтому его и не волнует размер наказания: он уверен, что он его не понесет, иначе он бы его не совершал. И действительно, статистика говорит о том, что действительно подавляющая часть планируемых убийств не раскрывается, так что уверенность преступника в данном случае основана на знании фактов.

Многие религии говорят: милость выше справедливости. В каких случаях это так, а в каких нет?

Справедливость состоит в том, чтобы воздавать добром за добро и злом за зло и воздаяние это должно быть соразмерным совершенному нам добру или злу. Но нам трудно быть объективным по отношению к себе. “Милость выше справедливости” означает только то, что если мы не уверены в том, что наше воздаяние справедливо, нам лучше отдать больше добра, чем заслуживает человек, и заплатить ему меньшим злом, чем он заслуживает, чем наоборот.

Милость не отменяет справедливости когда нам дано судить посторонних. Она не отменяет справедливости и когда нам дано судить о том и тех, кто имеет отношение к нам. И она означает, что мы в случае неуверенности должны “округлять” плату в пользу других за свой счет.

Это относится и к смертной казни. Милость не отменяет ее, но она безусловно недопустима, если есть сомнение в виновности. И конечно, она допустим только за умышленное причинение смерти другому — это соразмерно.

Справедлив ли ссудный процент

Что об этом думал нобелевский лауреат П. Самуэльсон (“Экономикс”). Аристотель, пишет он, полагал, что “несправедливо начислять положительный процент за пользование ссудой”. Такой же точки зрения придерживалась христианская церковь в средние века, а также ислам по настоящее время. Впрочем и в средневековой Европе и в исламском мире люди находили способы обходить эти ограничения.

Самуэльсон так оправдывает ссудный процент.

Ситуация первая. Некто берет деньги для того, чтобы вложить их в дело и получить процент. Значит за то, что кредитор дал эти деньги, а не вложил их сам в дело и не получил выгоду, он должен получить возмещение. По мнению Самуэльсона, это справедливо. При этом не имеет значения, что предприниматель, взявший деньги, как минимум должен будет провести некие организационные мероприятия, требующие его сил и времени.

Ситуация вторая. Некто берет кредит просто для того, чтобы потратить его на свои потребительские нужды (например, хорошо поесть или на лечение), а не вкладывать деньги куда-то, чтобы получить выгоду. Справедливо ли брать с него процент? Да, справедливо, считает Самуэльсон, ведь какая тогда кредитору выгода давать ему деньги, если он может дать их предпринимателю или сам вложить в дело?

За скобками остается еще пара нюансов. Во-первых,