Молево - Георгий Тимофеевич Саликов Страница 29

– Ну, мы всем селом будем вам помогать. Хотя… хотя, это нелегко осуществить, даже почти невозможно. Тамошние мужики ведь окончательно занемогли и разучились что-либо делать полезное. Да. Зато в другом селе недавно разбогател один мужик, и сам предложил мне посильную помощь. Знаете, в тех местах много чего странного случается, несмотря на повальное недомогание, а раньше случалось даже мифическое…

И священник рассказал архитектору об удивительных явлениях и событиях того края. О Сусанне и её приёмыше Васильке, помощнике в любых делах. О том, как он помог Семирякоау разбогатеть, а тот в свою очередь охотно помогает другим в созидательных делах. Не забыл и о легендах, в том числе о помещике Флавьеве. О чудесном (или волшебном) изменении его поведения, благодаря некоему камешку, вовсе нерядовому, редко кому попадающемуся. И описал тот камешек со слов местных жителей: ярко-коричневый с краснотцой, иначе говоря, цвета сердца, с едва заметной слоистостью…

Архитектор глубоко задумался. Его неожиданно слишком сильно заинтересовал тот мифический камень. Мелькнула в голове некая неоформленная мысль. Он её пытался вытащить приемлемым словесным аналогом, но не получалось. Оттого-то лицо его выдало напряжение.

– Вы лицом изменились, – опасливо молвил священник, – может быть, я что-то лишнее наговорил, и вы будете отказываться от нашего ещё не начатого дела?

– Нет, нет, что вы, – архитектор пришёл в себя, – так, внезапно пришла одна мысль, пока не получившая развития.

– Вот и чудненько. Значит, наш договор вступает в силу?

– Вступает, и немедленно.

Не откладывая дело в долгий ящик, они тем же вечером поехали на место, чтобы ознакомиться с предстоящим занятием. Архитектор провёл там пару дней. Он подолгу гулял по всей округе. Ему столь по душе пришлось чудное убранство естества, только-только начинающую одеваться в свежую зелень, что непременно захотелось там поселиться, да навсегда. Но были обязательства в городе. Шло проектирование большого градостроительного объекта на завершающей стадии, где он был руководителем. А в том деле задействованы специалисты многих различных отраслей, в том числе и Денис Геннадиевич. Необходимо с ними встречаться, ставить задачи, увязывать усилия.

Ещё, во время прогулок, ему снова залетела в душу та, умом не оформленная мысль, что возникла при упоминании о помещике Флавьеве с его камнем. Ведь он уже писал в своё время о градостроительстве как о некой каинистике, и о преодолении этой каинистики путём создания новой среды обитания, во всём согласной с природой и с промыслом Божьим. Теперь мысль о возделывании пространства проявила себя намного шире и облеклась в довольно ладную мировоззренческую концепцию о пространстве естественном. И вышло что-то естественнонаучное, но не укладывающееся в современную науку. Дело в том, что он вроде не состоялся замечательным естественником в официальном статусе. Но стал в меру известным архитектором-градостроителем, а значит, искусником по изготовлению именно всяческих пространств. И не случайно обе склонности слились воедино. У него с давних пор вынашивалась ладная естественнонаучная концепция о собственном поведении пространства, о его поведенческом начале, основанном на своеобразной, условно говоря, генной структуре. Это поведенческое начало и заявляет о себе обретением конкретных пространственных форм и очертаний. Без поведения ничего не проявляется. И если его грамотно использовать, почему бы ни получить искусственные пространственные сооружения не грубым строительством, а именно тонкой генной инженерией поведения собственно пространства, иначе говоря, его формования в прямом смысле слова. Оно ведь сплошное, подобно глине. Бери и мни его, лепи из него нужное тебе сооружение. Но для того необходимо найти помощника, некий предмет-усилитель, своеобразный кристаллизатор пространства в качестве посредника и орудия.

«И таковой обязательно существует на земле. Кристаллизатор. Вся природа, так или иначе, кристаллизована. А сила, кристаллизующая пространство-вещество, по сути, неизвестна. И можно предположить, что это не что иное, как сила духовного мира. Ничего, кроме силы духа не приходит в голову. А дух, он ведь не только вне пространства, он, так или иначе, растворён в нём, подобно воздуху, растворённому в океане. Значит, вполне возможно существование вещества-пространства в виде некоего минерала, способного насыщаться духом до чрезвычайной степени, растворять его в себе. И где-то он есть, где-то залегает»… – Сия неотступная мысль теперь постоянно пребывала в нём.

Вспоминая тот же рассказ священника о некоем чудном камне, который породил в нём неоформленную тогда мысль, а теперь почти устоявшуюся, у него возникла буря чувств. «А вдруг, – умелец изготовления пространств поймал догадку, ощутив жар, – вдруг он и есть тот самородок, именно тот, и его нужно отыскать именно здесь»! И тотчас мысль его увлеклась в иную плоскость. Его обуздало чувство досады. «Но тогда мой приезд сюда по приглашению священника обретает иную, неожиданную цель, поиск того, что надобно именно мне, – размыслил он, – ведь нехорошо получается, потому что на мою бескорыстную и богоугодную деятельность падает очевидная тень, пусть не материальной, но мзды»…

Архитектор, войдя после прогулки к священнику, отцу Георгию, не мог удержаться, чтобы не рассказать ему о внезапном открытии.

Тот лишь улыбнулся, поскольку ещё не окончательно отошёл от естественных наук, сказав, что идея хороша, но для другого мира, не нашего. Квантового. Это ведь там присутствие наблюдателя меняет поведение материи. И не стал развивать эту тему. Затем они договорились о самом необходимом для начала работ по восстановлению храма. Главное, найти хоть что-то для его подлинности. Фотографии, словесное описание старейших местных жителей, любое сведение, за которое можно было бы зацепиться, чтобы восстановить облик храма. Назначили приблизительную дату возвращения сюда архитектора, плюс-минус несколько дней.

– Я попробую выискать что-нибудь из вами сказанного, а заодно добуду образа для иконостаса, – сказал Отец Георгий, – мне пообещал подсобить новый богатый мужик, Семиряков его фамилия, Павел Саввич. Я уже рассказывал вам о нём. Сам-то он задумал создать картинную галерею из самобытной сельской живописи. Отыскивает художественные изделия по всяким сёлам. Вот и обещал с иконами помочь. А временные тябла Василёк сделает. Он всё умеет.

– Замечательно, – согласился архитектор – оба окажемся при деле.

И он уехал заканчивать большой проект, да заодно написать некий естественнонаучный опус, внезапно родившийся у него между Муркавой и Думовеей. В столичном городе, на своём рабочем месте, после решения вопросов по экологической части проекта, возглавляемой Денисом Геннадиевичем, архитектор невзначай поведал ему о том необычайно душеполезном ландшафте, где только что побывал. И посоветовал обязательно его посетить. «Да, да, – соглашался эколог, – отец Георгий тоже советовал и даже рассказал, как туда добраться своим ходом».

Все обязательства по городским делам завершились к концу лета. Грандиозный проект был удачно окончен. Естественнонаучную статью, а вернее, черновой её вариант