Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016 Страница 3

«Я помню день в базарном гам…»

Я помню день в базарном гамеи женщин с белыми ногамина первых празднествах весны.Их чуть смущённую походку –они идут легко и кротко…И по-особому ясны.

Эдем районного значенья –сплошное, в сущности, мученьеиз-за доступности чудес:лотки, товары скобяные,а с ними прочие-иные –и все на нас, наперевес.

И ты, конечно, в том Эдеме,как полагается по теме,сияешь чистотою лба.Уже ничто судьбу не застити ты с утра ещё глазастей.Да вот она, твоя судьба!

Зачем я жив и помню это –твоё лицо в качанье света?И, ничего не бережась,две наших тени без приглядачуть в стороне, но всё же рядом,лежали,за руки держась…

«Все мои дожди отморосили…»

Все мои дожди отморосили.Все ветра споткнулись на бегу.Я умею только о России.Ничего другого не могу.

Что имел – того не захотела.Что хотел – того не отдала.По двору соломой пролетела.На бугре рябиной отцвела.

Расстояний медленная мука.Утешенья тёплая рука.Расставанье. Родина. Разлука.Далека ты, мати, далека…

Илья оганджанов

Стихотворения

Род. в 1971 г. в Москве. Закончил Литературный институт им. А.М. Горького, Московский государственный лингвистический университет, Международный славянский университет. Поэт, писатель, переводчик. Публикации: журналы «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Октябрь», «Урал», «Сибирские огни», «Крещатик», «День и ночь», «Черновик», «Вавилон»; антологии и альманахи. Переводы: с английского – Т.С. Элиот, Роберт Фрост, Сильвия Плат, Уолт Уитмен, Филип Ларкин; с китайского – Ду Фу. Автор книги стихов «Вполголоса». Живет в Москве.

«Плыть и плыть бы за облаком…»

плыть и плыть бы за облакомв неоглядную дальс ветром петь бы и петьразудалую песнюно лишь клочок вечереющей сини в моём окнеда гроздь сиреникамнем лежит на сердце неразгаданная тайна цветкаи дремлют в кровицыганская скрипка и пастушья свирель

«Сегодня как и вчера…»

Сегодня как и вчера как наверно и завтра ветви бегут от корней теряя листья золотые рыбки скользят по воздуху и тонут ветер учит их мёртвых говорить слушай и запоминай бежит ручей в тревожной траве колокольчик воды ни с чем не спутать мы так часто умирали от жажды вчера как наверно и завтра в тревожной траве золотые листья слушай ветер качнул занавеску невидимый кто-то входит за ветром приносит в дом опавшие листья учит нас говорить колокольчиком жажды звенит ручей в зеркальной воде невидимый кто-то холодно руку твою пожимает мёртвые листья приносит домой и учит нас говорить сегодня как и вчера как наверно и завтра.

«Послушай как бьётся сердце…»

послушай как бьётся сердцеего косолапые шагипохожие на «да-да» и «нет-нет»то удаляются то приближаютсяи удаляются вновь

Игра в прятки

…я не знаю, что было, когда не было дерева.

Ты говоришь мне: я тебя вижу, ты стоишь за деревом. плечи видны из-за ствола. дерево уже тебя в плечах, поэтому я тебя вижу. и ещё я знаю, что за словом «дерево» стоит вот это дерево, за которым стоишь ты, а что стояло за словом, когда ещё не выросло дерево и ты не стоял за ним, я не знаю.

Теперь мой черёд: ты стоишь за деревом, и пусть я тебя не вижу, но точно знаю, что ты там, потому что когда ты пряталась, я подглядывал. а за словом «дерево» стоит не только это дерево, но и много других деревьев, за которыми мы могли бы спрятаться, и тех, за которыми мы никогда не спрячемся. я это знаю, не потому что видел все деревья на свете, а потому что читал об этом в книгах. а когда не было этого дерева и никакого другого тоже не было, за словом стоял Бог, как он сейчас стоит за нашим деревом, мальчик, приехавший из чужого города, с ним никто не хочет водиться, и он играет в прятки сам с собой. я давно за ним подглядываю.

«После грозы…»

После грозы,когда умолкает ткацкий станок ливняи всё вокруг соткано из тишины,мне кажется, что я один на целом свете.

Но вот я слышу:ровное дыхание земли сливается с моим дыханьем,стрекозы хлопочут – штопают воздух,по-стариковски охает ветер,и листья шелестят: им снится сон, что они – бабочки.И спускаясь по лестнице слухавсё дальше и дальше от мира,я различаю звук удаляющихся шагов –это душе моей снится,что она идёт по мокрой от дождя траветебе навстречу.

«Стог сена в осеннем поле…»

стог сена в осеннем полев пустынной сини – облаколуч зарив утлой лодке объятий плывем мыкуда – не знаемкак далеко от берегакак сон безгрешен под лёгкой простынёю ветракак одиноко под небом звучит мой голосгде ты где тытрава пожухлаи облака след растаял

«По рельсам вен грохочет скорый поезд…»

по рельсам вен грохочет скорый поездновогодней гирляндой вагоны ныряют в колючую ночьты один на перронеи перрон отплывает во тьмув час отлива – ледяное сияние звёздв свои глубины отступает памятьпарус боли как плод наливается ветромна палубе – хмельные голосаты один на пустом берегукрики чаек умирают в груди

«Провожаю взглядом облака…»

провожаю взглядом облакас детства не знавал занятия серьёзнейразве что на берегу рекитам где стрёкот со щебетом спорятглядеть на неутомимую водудоверяя ветру слетающие с губ слова

«в небе колодцы света…»

В небе колодцы света человек умирает от жажды мартовский дождь обрюхатил деву – вот тебе дева абонемент в планетарий мать укачивает в коляске разбитое зеркало бедуин пересыпает из века в век сутры пустыни за щекой у ребёнка солнечная карамель океан насмехается над нашим пронырливым взглядом вернувшимся из дальних стран с пустым обозом переводные картинки вечности – врачи рекомендуют от неврозов нам не одолеть когорты закованных в пену волн, но мы согласны на вечность в умеренных дозах: введите мне в вену десять кубиков океана, и вот я – Христофор Колумб или Кортес, неважно – под ногами Америка, какой-никакой, а материк

– Что может сказать кролик об удаве, сидя у него в брюхе и нащупывая останки своего предшественника? – Да здравствует пищеварение!

передёрни затвор и живца насади на крючокотверни на полную вентиль аортыраскачай качели ума своегои-и-и…миру – мирбаю – байМамаю – БарклайКардену – коленобревну – поленонаркоманам – по шприцус миру – по Ницше

меня тошнит врачи рекомендуют траве готовиться к сенокосу мальчик готовится стать солдатом ты ложишься спать с кем попало и всегда встаёшь ровно в восемь колыбельную спой мне на завтрак жизнь проходит доброе утро здесь были мы: Маша плюс Саша равно Коля плюс Оля равно икс плюс игрек

«Дым и пепел…»

Дым и пепел,с вами родство моё непреложно.Младший брат ваш,с детства я вам подражал:пепел посею – дым пожинаю.В вас обретал я новые силы,и будущее снилось мне –дыма увядший нарцисс,только такие цветут на пепелище сердца.С вами читал я страницы бессонниц и заучил наизусть:нет в человеческом голосе силы равной человеческой скорби.С карканьем стая ворон срывается с губ.Слово моё – легче дыма,бесплоднее пепла.

О вероломство кровников:вотчина пепла – земля,небо застлано дымом.Лишь у меня нет доли в наследстве.Но я не ропщу.Я бы не вынес чёрной работы забвенья.Мне бы справиться с малым наделомна границе меж дымом и пеплом –с душой.

«Я говорю…»

я говорюс травой листвой волнойкузнечиком и стрекозойзаливистой мне неизвестной птицейсловно с самим собой я с ними говорюи словно сам себе же отвечаюдремучим шелестом и колыбельным плескомгудением и стрёкотом и мневдруг кажетсячто это не у птицы – у меня в гортанижурчит хрустальный ручеёк

Палимпсест (первая страница)

Дачный посёлок причаливает к берегам июля ты стоишь на крыльце на капитанском мостике и ведешь свои мысли по глади летнего утра шмель возится в цветке шиповника твой сосед пётр иваныч обходит огород дневным дозором и ты приветствуешь его улыбкой давно живущей на твоих губах ровные волны зеленеющих грядок куст шиповника – буек душистый дачные домики в гавани полдня тень соседа точно спущенный парус проплывают в мареве мимо тебя и шмель гундосит твой сосед пётр иваныч прося на водку и всплеск лучей о волнорез его улыбки куст шиповника и ты в карманах и в тени колючей шаришь протягиваешь розу шиповника петру иванычу и он разглаживает лепестки и просит два рубля ещё добавить