Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год Страница 34

И все же каждое утро было для нас праздником, полным радостного ожидания чего-то нового, неизведанного. С первым лучом солнца пышная и буйная сельва, сквозь которую мы продвигались с большим трудом, наполнялась стрекотом насекомых, пением птиц, ревом каких-то животных. Казалось, даже река, вдоль которой мы прорубали себе путь, журчала громче и веселее... Когда же темнело, среди быстро наступавших сумерек в небе вспыхивали огромные пожары, зажженные последними лучами солнца. Затем почти сразу наступала полная тьма, в которой холодный фосфор звезд светился особенно ярко.

Со всех сторон нас обступала сельва, мы были совершенно подавлены ее величием и вместе с тем благодарны ей, так как дикие заросли спасали от палящих лучей солнца. Иногда же, когда случалось выйти на открытое место, мы могли окинуть взором огромные, до самого горизонта, пространства зеленого океана. Он представлялся лишенным всякого движения и жизни, а громадные горы и сбегающие с них волны многовековых деревьев казались новыми элементами мироздания.

После нескольких дней утомительного, но вместе с тем и крайне интересного пути мы добрались наконец до крошечной деревушки, приютившейся у самого берега Мараньона. Здесь пришлось изменить способ путешествия, так как продвигаться по берегу было уже невозможно, и мы, перетащив припасы на каноэ, выменянное у местных жителей, отправились вверх по реке. Через несколько часов пути мы должны были оказаться у цели. Там, по словам индейцев, обитало множество диких свиней, стада знаменитых американских кабанов.

Нам рассказывали, что эти животные живут здесь целыми колониями в несколько тысяч голов. Облюбовав какой-нибудь подходящий участок, они пожирали на нем всю траву, а затем, сохраняя полный порядок и дисциплину, покидали место в поисках нового пастбища. Нетрудно было настрелять с десяток животных, когда они отдыхали после сытного обеда, подобно войску, только что одержавшему победу. Но горе тем, кто осмеливался напасть на них голодных, когда они шли на поиски пищи. Ярость их бывала безгранична.

В предвкушении удачной охоты мы плыли вверх по реке среди величественных лесов, где, возможно, еще не ступала нога человека. Проводники и мулы остались в деревушке, а указать нужное место вызвались три здешних индейца-охотника. На наши нетерпеливые вопросы они отвечали лишь улыбкой и показывали рукой вверх по реке. Наконец каноэ вошло в маленький заливчик, образованный крутым поворотом реки. Сельва подступала к самой воде, и мы не представляли, как же удастся высадиться на берег. Но ловкие руки индейцев быстро вырубили небольшую площадку, мы крепко привязали каноэ к кустам и с трудом двинулись в глубь зарослей, делая зарубки на деревьях, чтобы не заблудиться на обратном пути. Вскоре идти стало легче, появились небольшие лужайки, и примерно в километре от берега было решено остановиться и разбить лагерь. Индейцы тут же покинули нас, обещая прийти через два дня. Посовещавшись, мы решили на рассвете обследовать местность, чтобы устроить засаду.

С наступлением темноты мы развели большой костер и, несмотря на жаркое пламя, теснились поближе к огню. Инстинкт самосохранения заставлял искать друг у друга защиты. Все думали о предстоящей охоте, разговор не клеился, и, выкурив по сигаре, мы решили улечься спать, так как действительно изрядно устали.

Желая обезопасить себя от возможных ночных неожиданностей, мы решили повесить гамаки повыше. Выбрав не очень толстое, но крепкое дерево с низко растущими ветвями, мы привязали к нему гамаки одним концом, а другим — к четырем соседним деревьям. Прихватив ружья, мы забрались в свои гамаки. Костер догорал, темнота сгущалась, и, сжимая оружие, каждый из нас ощущал себя не совсем спокойно в этой непривычной обстановке, таящей неизвестные опасности. Пытаясь побороть легкое чувство страха, мы громко шутили, посмеивались над собой, рассказывали всякие охотничьи истории. Но усталость быстро победила, и мы крепко уснули.

Не знаю, или наступающий рассвет, или какие-то странные звуки заставили меня внезапно открыть глаза. Я уселся в гамаке и начал внимательно прислушиваться и всматриваться в густую зелень, окружавшую нас, пытаясь разгадать причину шума. Но как я ни старался обнаружить что-нибудь подозрительное, мне это не удавалось.

Я окликнул спящих товарищей, мы быстро оделись и только собрались спрыгнуть на землю, как до нас донесся, правда очень-очень далекий, но совершенно ясный, треск ветвей, по-видимому, от движения какого-то крупного животного. В предвкушении удачной охоты мы молниеносно очутились на земле, освежили лица водой из наших походных фляжек, развели костер и принялись наскоро готовить завтрак. Было около одиннадцати, когда мы закончили сборы и решили направиться в глубь сельвы. Однако уже знакомый нам треск, внезапно раздавшийся совсем близко, заставил переменить решение, и мы, не сговариваясь, бросились к гамакам, инстинктивно ища на них убежища. Чувство неведомой опасности подсказало нам захватить с собой оружие, боеприпасы и часть провизии. Мы удобно устроились в гамаках, приготовили ружья и решили ждать. Треск усиливался, и вскоре на нашу крохотную полянку со всех сторон высыпало множество черных кабанов. Их появление мы встретили радостными криками и дружными залпами. Несколько животных тут же упало, уткнувшись рылами в землю. Однако это не остановило движения остальных, и количество животных под нами продолжало увеличиваться.

Расстреляв первые обоймы, мы сделали короткую паузу, чтобы вставить новые. В гамаках мы чувствовали себя в полнейшей безопасности и поэтому были без ума от такой неслыханной удачи. Количество жертв росло с каждой минутой, наша полянка была завалена трупами, их насчитывалось уже несколько дюжин. Мы искренне потешались над глупостью кабанов: вместо того чтобы бежать отсюда или, во всяком случае, продолжать свой путь, животные все прибывали и, казалось, даже не собирались уходить. Было похоже, что они потеряли чувство самосохранения, так как безрассудно лезли под наши выстрелы. Время от времени мы вынуждены были прекращать огонь, потому что стволы ружей сильно накалялись. В эти вынужденные перерывы мы курили и весело шутили, радуясь, что не напрасно проделали такой утомительный путь. Занятно было наблюдать бессильную ярость кабанов, задиравших вверх свои уродливые рыла с огромными клыками. Мы были недосягаемы, и поэтому их злость только забавляла. Стараясь перещеголять друг друга в меткости, каждый стремился поразить жертву прямо в сердце.

Через несколько часов побоища мы вдруг с удивлением обнаружили, что наши боеприпасы подходят к концу, хотя запаслись мы ими в достаточном количестве. И нам стало предельно ясно, что если бы даже каждая пуля укладывала по два кабана, то все равно мы не смогли бы уничтожить их всех. Рассказы о неукротимом бешенстве кабанов, слышанные нами на плантации, полностью подтверждались. Все новые и новые полчища животных с налитыми кровью глазами приближались к дереву, вокруг которого были привязаны наши гамаки, и пытались перегрызть его у основания. Под их острыми клыками твердая кора превращалась в порошок. С интересом мы наблюдали за этими несметными полчищами, которые упорно, сомкнув ряды, пытались добраться до врага, укрывшегося наверху. И все же мы невольно вздрагивали, представляя себе, что бы произошло с кем-нибудь из нас, окажись он внизу...

Теперь наши выстрелы звучали намного реже, мы не расходовали ни одной пули зря. Хладнокровно прицеливаясь, старались уложить самого крупного зверя. Однако мы были бессильны охладить их пыл: места павших заступали новые животные. Яростно хрипя, с удвоенной энергией они продолжали дело своих предшественников. Кто-то из нас заметил с иронией, что из атакующих мы превратились в атакуемых, но шутка была принята без особого энтузиазма. Чувство нарастающего беспокойства овладевало нами с каждым часом все сильнее. Выстрелы почти прекратились, так как патронов осталось считанное количество.

После короткого совещания было решено набраться терпения и выждать до утра, а пока подкрепиться едой, которую, к счастью, догадались прихватить с собой. Растянувшись в гамаках, мы передавали друг другу хлеб, мясо и фляги с водой. Поев, почувствовали себя несколько спокойнее, и наше положение стало казаться даже забавным. Затем, затянувшись сигарами, рассуждали, что кабаны, конечно, скоро уйдут, как только убедятся в бесполезности своих попыток добраться до нас. А чтобы не раздражать их попусту, решили больше не делать ни одного выстрела.

Прошел час, другой. Однако количество животных не только не уменьшалось, но даже увеличивалось. Они кишели под нами подобно огромной куче чудовищных муравьев. А прекращение огня, казалось, только придало им мужества.

Наступила ночь, а с нею и новые заботы. Что предпринять? Стрелять в темноте бессмысленно, даже если бы и было чем. Один из нас вспомнил, что почти все животные боятся огня. Мы бы пошли на то, чтобы набросать вниз ветвей и устроить под своими гамаками маленький костер. Но окружавшие нас зеленые ветви были полны, жизни и ни за что не загорелись бы, а вблизи, как нарочно, не торчало ни одной сухой. Когда же этим проклятым животным надоест их бесполезное занятие? Ведь не рассчитывают же они всерьез перегрызть дерево или свалить его? Для этого надо было бы потрудиться не один день, да и то вряд ли бы им удалось добиться успеха. Честно говоря, каждого из нас волновало другое: побыстрее довести свою неслыханную охотничью удачу до всеобщего сведения. Ведь сегодняшних трофеев хватило бы для нескольких десятков охотников. Однако положение наше в тот момент продолжало оставаться двусмысленным, поэтому мы и решили улечься спать, уверенные в том, что к утру дикие свиньи нас наверняка оставят в покое.