Вечные вопросы - Игорь Аскерович Чесебиев Страница 36

так и сейчас — это выражение трудовых затрат. Другого не дано. Но стоимость товара есть выражение средних общественных трудозатрат, а не трудозатрат на производство конкретного товара. Стоимость же конкретного товара или меновая стоимость же — это та стоимость, по которой совершается конкретная сделка купли-продажи в конкретное время и в конкретном месте. Она может отличаться от просто стоимости, более того, она почти всегда от нее и отличается, но в условиях совершенного или приближенного к нему рынка стремится в пределе к простой стоимости.

Итак, Маркс бесспорно доказал, что и в современном обществе стоимость — это воплощенный труд.

Маркс раскрыл сущность капиталистической эксплуатации, описывая процесс получения так называемых абсолютной и относительной прибавочной стоимостей.

Стоимость труда — она же заработная плата, — это стоимость воспроизведения рабочей силы, то есть то количество денег, которое нужно рабочему (или работнику), чтобы не умереть, продолжать работать, приобретать и поддерживать необходимую квалификацию, наконец, размножаться и выращивать для капиталиста новую рабочую силу.

Это и есть та цена, которую платит капиталист за его труд. При этом за свой рабочий день работник производит стоимость, превышающую свою зарплату. Так образуется прибавочная стоимость.

Абсолютная прибавочная стоимость — это то, что получается за счет увеличения продолжительности рабочего дня. Относительная — то, что получается за счет удешевления стоимости рабочей силы.

Последнее достигается двумя способами:

— снижением стоимости товаров потребления в целом, что ведет к тому, что работнику нужно меньше денег, чтобы прокормить себя и семью,

— увеличением эффективности производства и улучшением его технической компоненты, — в силу чего на свою зарплату работникам нужно тратить меньше рабочего времени. Оставшуюся часть рабочего времени он по-прежнему производит прибавочную стоимость для капиталиста.

Все это доказывается Марксом подробно и логически безупречно. Всего этого было бы, по нашему мнению, достаточно, чтобы Маркс навсегда вошел в историю как один из величайших мыслителей в истории.

Но в его учении есть как минимум одна вещь, которая была несправедлива по отношению к истине уже с момент выхода «Капитал» (1867 год). Необходимость социализма не вытекает из самой сути развития общества, из хода развития капитализма, как об этом учит Маркс. Он обосновывает свою мысль тем, что капитализм, стремясь к сверхприбылям, неминуемо все сильнее эксплуатирует пролетариат и одновременно все сильнее организует его и обучает действовать против себя. Неизбежно должна наступить точка невозврата, после которой пролетариату не остается ничего, кроме как скинуть с себя ярмо и установить справедливый, социалистический порядок.

Где здесь ошибка? Неверная предпосылка, состоящая в том, что все процессы движутся в направлении прогресса от более простого к более сложному, от хорошего к лучшему, пусть и через периоды кризисов и откатов назад. Эта точка зрения вполне соответствует духу оптимизма Нового времени и философии Гегеля, приверженцем которой Маркс был в молодости. Но эта точка зрения не выдерживает проверки на опытных данных.

Техника да, все время усложняется. Знания да, все время накапливаются. Но социального прогресса нет. Маркс и сам косвенно подтверждает это, говоря о том, что продолжительность рабочего дня и степень эксплуатации при рабовладении были ниже, чем при капитализме. Технический прогресс при росте социальной несправедливости.

Рабовладельческий строй (эксплуататорский) сменился феодальным. Феодальный (эксплуататорский) сменился капиталистическим. Поэтому капиталистический (эксплуататорский) строй, по Марксу, неминуемо должен смениться справедливым социалистическим. Если какой-то вывод из этого можно сделать, так только тот, что при постоянном росте технической оснащенности и знаний одно эксплуататорское общество необходимым образом при отсутствии «внешнего» воздействия сменяется другим эксплуататорским обществом.

Социализм — логическое развитие понятия справедливого общества, но не необходимое следствие естественного хода развития общества.

Быть может Маркс и сам подсознательно чувствовал свою ошибку и посему активно ратовал за революционную борьбу, пытаясь подвигнуть на нее пролетариат. Что-то сначала должно произойти в умах людей, затем эти люди должны совершить социальные преобразования, а уже затем создается новый экономический порядок.

Государство: орудие подавления одного класса другим или/и средство реализации общих интересов?

Национальное всегда имеет приоритет по отношению к классовому. Это объективный закон. Утверждение обратного могло быть оправдано лишь как хитрость с тем, чтобы получить власть.

История показала, что одинаково ориентированные на социализм страны тем не менее могут иметь конфликты национальных интересов и даже воевать друг против друга. Это различие тесно связано с пониманием государства с одной стороны как средства подавления одного класса другим, а с другой — в первую очередь как средства решения общих интересов всех классов (например, правосудие, борьба с преступностью, защита от внешней угрозы), а уже потом, возможно, подавления одного класса другим.

В связи с сочетанием национального и социалистического трудно не вспомнить Гитлера с его так называемым национал-социализмом. Но, во-первых, Гитлер никогда не пытался строить реальный социализм, то есть общество исключающее эксплуатацию людей. Он лишь провозглашал себя социалистом в “маркетинговых” целях. Во-вторых, главное зло, делающее Гитлера Гитлером — не в агрессивной внешней политике (этим он не отличался от Наполеона или Александра Македонского), не в приоритете национальных интересов над интересами других наций (это как раз вполне разумно), а в политике геноцида и расовой дискриминации.

Социальные преобразования: революция или эволюция?

Китайский философ Мо-цзы считал, что путь преобразования общества — это путь убеждения мудрыми простолюдинами правителей.

При условии того, что правители соблюдают заповедь memento mori, интересы всех людей совпадают — выживание и счастье человечества, страны, семьи, отдельного человека. Остальное — лишь вопрос знания того, как этого добиться. Значит, есть путь убеждения. Убеждать можно, напоминая правителям о бренности их существования и донося до них знание — кратко, но убедительно.

Но даже и того правителя, который стремиться лишь к личному благополучию, можно убеждать. В конце концов, благополучие государства — в интересах каждого, а справедливость — это ключ к экономической эффективности в том числе. То есть стремясь к справедливости мы делаем государство эффективнее, а значит сильнее, значит повышаем возможность сделать счастливее и сильнее каждого в государстве. Поражение в Крымской войне убедило царя (пусть и не того, кто в ней проиграл, а его сына), что нужно отказаться от крепостного права. Он, конечно, думал не о том, чтобы исполнить справедливость, а о том, что ему нужно современное оружие, для него нужно производство, для производства — рабочие, а для того, чтобы появились рабочие, нужно открепить крестьян от земли. И все же, он сам о том не ведая, исполнил справедливость. И так бывает всегда: чем справедливее общество,