Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016 Страница 4

Итигэлов

Человек может быть иль не быть,Чумазый, голодный в морозной степи сирота-пастушонок,Говорят, под хохот хозяйский, он звонко сказал: Буду Хамбой!Грея озябшие ножки в теплой коровьей лепешке.

Человек может быть иль не быть,Чистым и вечным, как в детстве,Черепом Йорика еще можно быть,Чем-нибудь сгнившим, истлевшим, отжившим…

Полон к юдоли земной состраданья и скорби,Понял тщету мира вещей и вещью не стал,В позе лотоса, йогин бурятский,Погрузился в неевклидово царство самадхи.

В сумерках старых богов-тенгэриев –Сумеру, златою горою волшебной в своем животе,Живого, мама его носила,Святого, степь донашивала.

Быть иль не быть Итигиловым,Выйти из чрева земли через семьдесят пять материалистических лет,Смертию смерть поправ,Сущим во гробех живот даровав…

Харджиев. Золотой век

Татлин пришел посмотреть на мертвого Малевича,Только и сказал: «Притворяется»,Туфанов, старый заумник, калека, горбатый, нелепой наружности,

В 1928-м, на вечере ОБЭРИУ…некогда Хармса с Введенским живородивший,

Малевич, там же, сидевший важно,Крученых говорящий: «Бог – тайна, а не ноль. Не ноль, а тайна» Татлин восхищавшийся и ссорившийся без конца с Ларионовым, Малевич ссорившийся и восхищавшийся без конца Ларионовым,

Ларионов, наш Сезанн, ни на кого не похожий, всеми любимыйи со всеми ссорившийся,Любимые ученики Малевича за его супрематическим гробомв исполнении Суетина,Чьи абстракции напоминали иконы,Чьи живописные и авангардистские слоны разбрелисьпо его женам…

Перебежавшие от Шагала слетающими витебскими евреями,Прескверным характером даже в триумфальном Париже оплакивавшемиудушек-учеников,Жена художника-лефовца, истеричка, но что-то в ней было,Жаловавшаяся Маяковскому и Лиле Брик на неверного мужа…Ибо все уже было создано до революции,И даже дрянь человек Родченко уже пришел на все готовое,Хлебникова любимый художник Филонов,Хотя и провалился потом в Париже, ходил пешком по Европе…

Кандинский, фовист, ничего не понимавший в русском конструктивномлубке,Кисло защищал его Малевич: «он все-таки беспредметник»Но Хлебников, еще раз Хлебников… в нем есть все,Уходя в никуда, мне сказал Мандельштам…

Ахматова: я всегда мечтала дружить с тем, кто не любит моих стихов,Набоков, графоман и бездарность, ругавший русский языкв «Приглашении на казнь»,Писавший статьи под фамилией Человеков – Платонов,Пили мы с ним как-то водку и разговаривали о Евангелии…

И далее интервьюер пытает у сказочного Харджиева:И так, Николай Иванович, что вы думаете о канонизации Мандельштама?– Американцы сделали из него Брокгауза и Ефрона,А он, хоть и гениальный человек, но весь помещается у меня на однойладони…

Я, словно горное озеро, несу столько лет великую правду о Велимире, Ясность внесу я, наконец, о поэте, рождающемся раз в тысячу лет, Оклеветанном пятитомником, где ни одного правильного текста, О короле времени песнь Кастальских ключей время настало пропеть… но ограблен я и убит…

Оживить ребёнка. Украина

Оживить бы эту крохотную девочку, что на руках у отца,О, оживить бы ее, пусть в куклы свои играет,А не осколками от гаубичных снарядов,А не хвостовым опереньем ракет залповой установки «Град».

Кто нашу Полиночку ухватил за бочок,Кто нашу кровиночку утащил во лесок –Щоб в орудийном прицеле – жили и пели,Говорить и умирать хотели?..

Крутится-вертится того света серенький волчок,Крошит в окровавленный космоса комок,Тащит на убой под ракитовый кусток –В тоненькое одеяльце завернутую, баюкая, несет…

Баю-бай, свет Полина Витальевна, баю-бай!..Бабай по ютьюбу успокаивает – то не снаряды, то новогодниехлопушки от Деда Мороза…Баюшки баю,Бездны мрачной на краю…

Унга-Зирунга

Ах, эта песня рабов из бразильского сериала Рабыня Изаура,Ази-зун-г рун-гэ знаменитое, с суржика португальского:«Высокий сладкий тростникОй, высокий сладкий тростникГля, какой высокийВысокий и сладкийОй, сладкий!»А мелодию, оказывается, сочинил Доривал Каимми,Автор генералов песчаных карьеров моей хулигансой юности…И дело вовсе не в том, что по капле выдавливать из себя раба,Или выдавливать из широт и долгот себя – рабов и господ страну,А просто – о, достоевскиймо – от ударов хлыста умирая,Оставаться свободным, унг-зирунг напевая…

Евгений Рейн[2]

Заколдованный звуками струн…

Что же такое поэзия? Возможно ли дать окончательное определение? Теофиль Готье утверждал, что «поэзия – это лучшие слова в лучшем порядке». Импрессионист Борис Пастернак писал, что это «двух соловьев поединок». Но ближе всего к определяемому абсолюту, на мой взгляд, является строка Василия Андреевича Жуковского из поэмы «Камоэнс»: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли».

Обязателен ли для поэзии метр, т. е. ямб, хорей, анапест, амфибрахий, дактиль? А созвучное окончание строк, в просторечии именуемое рифмой? Гомер писал, вернее, складывал стихи гекзаметром – это метр, основанный на дактилическом звучании. Рифмы у него не было. Рифма пришла в европейскую и русскую поэзию в Средние века из поэзии арабской. Еще Пушкин предсказывал конец рифмованной поэзии, ссылаясь на то, что количество правильных рифм в русском языке ограничено. И для своего времени он был прав.

Однако не прошло и века, как стали употребляться ассонансы, рифмоиды, составные и усеченные рифмы. А количество таких неправильных рифм неограниченно, оно исчисляется миллионами. Подобная эволюция случилась и с метром. Уже в начале XX века у Блока, Ахматовой, Хлебникова появились дольники и тактовики, свободные ритмы, где обязательным было только число ударений в строке, а общее число стоп – произвольно. Лучший тому пример, это гениальный хлебниковский «Зверинец»:

О, Сад, Сад!Где железо подобно отцу, напоминающему братьям,что они братья, и останавливающему кровопролитную схватку.Где немцы ходят пить пиво.А красотки продавать тело.

Где орлы сидят подобны вечности, означенной сегодняшним,еще лишенным вечера, днем.Где верблюд, чей высокий горб лишен всадника,знает разгадку буддизма и затаил ужимку Китая.Где олень лишь испуг, цветущий широким камнем.

Что же касается метрики, то еще в 1910 году Вадим Шершеневич перевел с французского теоретическую работу Шарля Вильдрака и Жоржа Дюамеля «Теория свободного стиха». В предисловии переводчик написал: «Господствующее до последних лет и еще существующее в наши дни убеждение, что стихи построены на числовом соответствии не больше, чем добросовестное заблуждение. Как справедливо указал некогда Валерий Брюсов, французский и русский стих, основывается на равновесии и пропорциональности образов и цезур. Совпадение числа слогов не обязательно, в этом отношении французская поэзия ближе всего к русским народным былинам. Все больше и больше права приобретает свободный стих. Почти все остальные мысли французских теоретиков могут быть применены к русскому свободному стиху».

Вчитаемся в стихотворение «Лето» из книги Амарсаны Улзытуева «Новые анафоры»:

Озеро Щучье, купаюсь с моими детьми,Оленьке – девять, сыну Дондоку – шесть,Рядом мой друг, Мастер Ли, Лихотин Леонид –Рябь от него по всему побережью.

Или другой пример:

Чистое золото орд моего лица,Чикузкоглазым, как лезвие, взглядом – и нету его, супротивника мово!Вырастил я нос – да не нос, приплюснутый кувалдой,Выпрастал из-под жёстких волос ушки на макушке-слушать топот судьбы.

Какая свобода и, вместе с тем, какая организованность стиха! Было ли что-нибудь подобное прежде? Дай Бог, памяти, что-то припоминается:

Если кого я люблю, я бешусь порой от тревоги,что люблю напрасной любовью,но теперь мне сдается,что нет напрасной любви,что плата здесь верная,та или иная.Я пылко любил одного человека,который меня не любил,и вот оттого я написал эти песни…

Это стихотворение из книги Уолта Уитмена «Листья травы», которое было написано в 60-е годы XIX века. Однако Амарсана Улзытуев совершенно естественно и свободно сегодня ведет собственную обретенную линию:

Нежная кожа цвета рдеющей вишни,Нега в миндалевидных тёмных глазах,Смоль чёрных, как космос, волос,Смотрит – не то европейка, не то азиатка…Или еще одно замечательное стихотворение «Омулевая бочка»:

Славный корабль, омулёвую бочку своюСладить решил, дабы, как в песне великой,Священный Байкал переплыть без вёсел, руля и ветрилСвет Николай Федорович Лупынин из посёлка Култук,Вот он нашёл из-под кабеля деревянных бобин,Ведь не пропадать же добру на мусорной свалке,И сконструировал чудо-плавсредство своёИскренне веря, что молодцу плыть недалечко.

Или вот, как внимателен поэт в стихотворении «Марья Ивановна Боспорская» к самым обыденным, ординарным, сиюминутным проявлениям жизни, которые в финале ввергают нас в бесконечность покаяния: