Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02 Страница 40

Теперь — немного о справочно-научном аппарате книги. Все, что относится к сведениям историко-биографического, этно-исторического, источниковедческого плана — ценно и не вызывает нареканий. Что же касается аспектов концептуальных, уровня авторских обобщений — они оставляют желать лучшего из-за своей неровности. Так, интересное по тону и отдельным реалиям введение А. И. Баженовой страдает излишней публицистичностью — нередко там, где требуются научная скрупулезность, такт и доказательность. Хотелось бы даже поверить автору, да не дает волюнтаризм построений и декларативность суждений. Слишком часто сегодня приходится сталкиваться с подобным упрощенчеством принципиально важных явлений и вопросов, с видением мира в черно-белой гамме. Почему, например, слово «культура» происходит непременно от слова «культ»? Почему «приставился» — то же, что и «преставился» т. е. умер? Почему «Яга» — «огрубленное» (?), по версии автора, именно от «Яшка»? Многие страницы книги, к сожалению, портят подобные псевдонаучные построения, хотя с ними может соседствовать действительно редкий научный материал, почерпнутый из старых хроник и ранних описаний.

Поэтому книгу «Мифы древних славян» саратовского издательства «Надежда» стоит расценивать как интересный материал для размышления, как кирпичик в процессе воспроизведения здания нашего общего прошлого во имя будущего.

Лариса Михайлова

…ТАМ ЛЕШИЙ БРОДИТ

Персонажи славянской мифологии /Рис. словарь/.

Составление А. А. Кононенко, С. А. Кононенко;

Художник В. А. Кононенко. —

Киев, Корсар,1993. — 224 с.: ил.

Грушко Е. А., Медведев Ю. М. Словарь славянской мифологии. —

Н. Новгород:, Русский купец, Братья славяне, 1995. — 368 с.: ил.

Бьюсь об заклад, большинство читателей слыхом не слыхивали о таких, скажем, персонажах родной мифологии, как вещая птица каган, покровитель охоты Ипабог, Змей Огненный Волк, Зимцерла, Доля, Дана, Ведогонь, Хапун, Спрыйя, Рожаницы, Прия, Полевой, Погода, Баечник, Босоркун. А прочитав и рассмотрев картинки в словаре, составленном Кононенко, теперь сможет не только узнать, но и зрительно представить себе, как наши предки могли рисовать себе в воображении мир духов, окружающий их и определяющий весь жизненный круговорот. Краткие словарные статейки построены как двуединство графического изображения и текстового пояснения основных функций того или иного персонажа или предмета. Нижняя треть словарной странички отведена примерам употребления мифического персонажа в литературе и работах фольклористов.

Скажем, кто такая Зимцерла? А приветливая да ласковая жена светлого бога Погоды. Погода в древнеславянском пантеоне — мужского рода, и хмурится или проясняется его чело в зависимости от того, в ладу ли они с Зимцерлой. Сама же Зимцерла своим спокойствием вселяет уверенность в завтрашнем дне. Известно, что в Киеве до введения христианства был храм богини Зимцерлы. А если искать аналогию, то это богини утренней зари — Аврора и Венера.

Дидилия — богиня деторождения, роста, растительности, олицетворение луны. Летавица — дух рассвета, обута в красные сапоги, которые для нее — что крылья легкие. Немиза — бог воздуха, повелитель ветров Голова его увенчана лучами и крыльями, а на торсе изображена летящая птица. Когда в самую жару легкая прохлада коснется чела — это Немиза благоволит, взмахнув крылом.

Еще два бога-покровителя. Былинный Сварог, покровитель кузнецов, которых даже называли сварожичами, — бог небесного огня. И покровитель охотников Ипабог, совсем почти никому сегодня не известный, но очень современный, экологически мыслящий, говоря современным языком. «На его одежде изображены сцены охоты, — читаем у Кононенко. — Он сам охотник и благоволит к тем, кто охотится с умом: бьет зверя в сезон не ради забавы, а ради пропитания и из нужды. Если же человек в его владениях ведет себя негоже — не будет удачи- зверь убежит, оружие придет в негодность, сам охотник заблудится, а то и поранится в лесу. Ипабог незлой, он покровительствует также животным. Убережет самку с дитем, спрячет раненого зверя, травку для лечения покажет» (с. 79). И довольно странно вслед за данным, очень разумным отношением к «природопользованию», олицетворенном в образе Ипабога, читать приведенное на этой же странице высказывание А. Эйнштейна о том, что религиозные представления первобытных людей связаны прежде всего со страхом смерти: «Так как на этой ступени бытия понимание причинных взаимосвязей обычно стоит на крайне низком уровне, человеческий разум создает для себя более или менее аналогичное существо, от воли и действия которого зависят страшные для него явления». Высказывания известных людей сходного характера сопровождают несколько словарных статей в книге, и появляются они, скорее всего, в виде заполнителей места, отведенного на цитату из источников или исследований, где упоминается тот или иной персонаж. На мой взгляд, стандартность этих высказываний говорит больше о том, что и великим свойственна некоторая ограниченность, гораздо интереснее пояснения по существу дела, как в статье о Коляде, где приводится цитата из «Народного календаря» А. Стрижева: «Когда-то Коляду воспринимали не как ряженого. Коляда была божеством, причем одним из влиятельных. Коляду кликали, зазывали. Коляде посвящали предновогодние дни, в ее честь устраивались игрища, учиняемые впоследствии на Святках. Последний патриарший запрет на поклонение Коляде был издан 24 декабря 1684 года. Полагают, что Коляда признавалась славянами за божество веселья, потому-то его и призывали, кликали в новогодние празднества веселые ватаги молодежи» (с. 94).

Есть духи очень вещественные, как, например, лесавки, бабушки и дедушки лесовика — очень маленькие, серенькие, похожие на ежей, которые водят хороводы в опавшей листве, шелестят. А есть совсем нематериальные, но могучие и очень важные в человеческой жизни. Такие как Спрыйя — дух прыткости и сноровки, рождающийся вместе с человеком, но иногда не умирающий вместе с ним, а переходящий к другому, тогда он помогает, выручает, дает вторую молодость. Или обладающий сверхъестественной силой Здухач, которая проявляется только когда он спит. «Во время сна из него выходит дух, который ведет за собой ветры, гонит тучи, пригоняет и отгоняет град, сражается с другими духами. Здухач-человек охраняет от стихийных бедствий поля и угодья своего поселения, рода. Здухач-животное защищает только стада животных» (с. 69). Или ведогони — духи спящих, чье мудрое название навевает ассоциации с индийскими Ведами, а то, как ведогони возникают, и особенно их роль помощников в творчестве, сочинительстве во время сна напоминает то, что мы читаем в рассказах тибетских лам об астральном теле, хотя дальше у Кононенко говорится о том, что ведогони — забияки, в потасовке могут погибнуть, тогда человек во сне может умереть.

Это духи чистые. Их около половины. А есть и порождения тьмы неведения, такие как Хапун: когда неведомо куда бесследно исчезает человек, говорят, что его взял этот невидимый и беспричинно выбирающий свои жертвы дух. Можно его также считать олицетворением Случая. Недоля, Лихо Одноглазое, Лихоманки… Мало ли зла на пути человека. Интересно, что некоторые природные духи, относящиеся к нечисти, вовсе не однозначно злы, как например Полевой — дух, охраняющий хлебные поля, с телом черным, как земля, разноцветными глазами, с головой, покрытой вместо волос длинной травой. Он любит, чтобы его ублажали, а сам сбивает людей с дороги, заводит к оврагам и болотам, но особенно потешается над пьяными пахарями — от таких, действительно, стоит поле охранять…

Есть существа, находящиеся как бы посередине и, вероятно, более древние по происхождению в мифологическом сознании славян.

Самый колоритный персонаж тут Баба Яга. В словаре Кононенко приоткрывается глубина связей этого изначально матриархального персонажа с триединой богиней прошлого, властвующей над судьбой, миром животных и миром мертвых, аналогичной Мойрам древнегреческого пантеона. Постепенно, особенно с принятием христианства на Руси, Баба Яга из грозного, но справедливого божества превращается в злобную ведьму. Такая трактовка для большинства читателей может оказаться откровением, ведь вовсе не все видели телепередачу петербургской студии о младшей, средней и старшей сестрах Ягах в 1995 году, где ученый-фольклорист В. Бахтин рассказывал о метаморфозах Бабы Яги. И совсем немногие смогли познакомиться с романом в трех частях Анны Наталии Малаховской «Возвращение к Бабе Яге» (СПб., Фарн, 1993), вышедшим тиражом всего в тысячу экземпляров. Правда, во втором номере журнала «Преображение» в 1995 году увидела свет ее статья «Апология Бабы Яги», но и это издание не особенно широко распространенное. А персонаж это действительно весьма примечательный и удивительно судьбоносный в большинстве русских сказок. И авторы, приславшие свои произведения в «Сверхновую» на конкурс фэнтэзи на славянском материале, приводили к Бабе Яге на совет своих героев. Поэтому вкратце познакомлю читателей со взглядом Малаховской на значение и развитие образа Бабы Яги.