Будни нелепой войны - Олег Иралин Страница 47

Челюсть Хорошевского с каждым словом оратора отвисала всё больше и больше. Ошарашенно выпучив глаза, он наконец пришёл в себя и удивлённо вскрикнул:

– Как остаюсь? Я тоже… С чего ты взял, что я с последней партией уезжаю?

Теперь наступила очередь удивляться пэпээснику.

– Как с чего? Да в коридоре на вашем же этаже у штаба график отъезда вывесили. Вы во второй партии записаны! – словно оправдываясь, зачастил долговязый.

Потом, обернувшись к одевающемуся штабнику, спросил:

– Вован, так ведь я говорю? – Вован подтвердил и начальник МОБ, позабыв о намыленном теле, стал спешно натягивать на себя одежду.

– Как во второй? Не может быть! – ещё раз крикнул он в охватившем его возбуждении и стремглав выскочил прочь.

– Чего он так засуетился? – в недоумении пожал плечами паспортист – Всё равно уже поздно менять что-то: график начальник давно уже утвердил, да и списки с утра в Ханкалу отправили.

Собравшись, он прихватил пакет с туалетными принадлежностями и неспешными шагами вышел из вагончика. За ним последовал и штабной капитан.

– На обед оставаться будем? – спросил он, догнав Сергея.

– Зачем? – пожал плечами старший лейтенант – нас у Юнуса такой стол ждёт, что никакие обеды нам не понадобятся. Сейчас мы соберёмся не торопясь и так у него посидим, что ты на нашу баланду из столовой ещё сутки смотреть не сможешь. На сборы ушло совсем немного времени и через каких-то полчаса милиционеры уже подходили к ничем не примечательному в общей массе строений домовладению. С улицы большая часть дома была скрыта трёхметровым забором из итальянского кирпича, за ним выглядывала черепичная крыша и того же кирпича стены. Под ударами кулаков гулко загрохотали металлические ворота. Тут же со двора раздались шаги и дверь распахнулась. В проёме добродушно улыбался крепко сбитый чеченец средних лет. Из-за его спины настороженно выглядывали двое молодых мужчин.

– Здорово, Юнус! Вот и я. Обещал ведь навестить тебя! – растянув рот в широкой улыбке, радостно прокричал паспортист.

Хозяин дома разразился ещё более жизнерадостным смехом и, приобняв вошедшего во двор старшего лейтенанта, с таким же весельем громко пригласил:

– Входи Сергей, рад видеть тебя! А я думаю, почему ты не приходишь ко мне? Ты ведь вчера ко мне в гости собирался.

– Не получилось у меня вчера. – отмахнулся тот – Бодун с утра посетил, весь день болел.

– Так надо было вчера и приходить, я бы полечил…

– Какое там, я и с кровати то встать не мог, не то что на улицу выйти. Кстати, это друг мой. Владимиром зовут.

Юнус при последних словах обменялся рукопожатием с представленным ему милиционером и провёл рукой в сторону ожидавших рядом мужчин.

– А вот это сыновья мои – Арслан и Саид.

Оба сына поздоровались с прибывшими и снова отошли в сторону, продолжая настороженно оглядывать нежданных гостей. Хозяин пригласил в дом и милиционеры, проследовав за ним, миновали небольшую веранду и вошли в просторный зал. Убранство комнат соответствовало внешнему облику дома: на выложенном паркетом полу, вдоль оклеенных дорогими обоями стен размещена была красивая мебель. Хозяин предложил гостям места на кожаном диване, сам же развалился в кресле напротив. Предоставив домашним всю связанную с срочно подготавливаемым угощением суету, он принялся занимать милиционеров беседой. Собственно, состав суетящихся домашних ограничивался женой Юнуса – одетой во что-то тёмное женщины неопределённого возраста и невестки – супруги старшего сына. Обе в зале почти не появлялись, так как больше хлопотали на кухне, готовые же блюда ставили на стол сыновья. Где-то в дальней комнате были слышны детские голоса, но к гостям никто из них не выходил. Ждать долго не пришлось. Через двадцать минут стол накрыли и Юнус откупорил бутылку водки. Он наполнил стаканы и провозгласил тост:

– Давайте выпьем за настоящих друзей, на помощь которых всегда можно рассчитывать. Вот я тебя, Сергей, недавно знаю, но вижу в тебе настоящего мужчину, с которым можно и за столом посидеть, и беду разделить. Настоящих друзей, как правило, мало. Но я хочу поднять тост за то, чтобы в нужную минуту они всегда оказывались рядом.

– Правильно! – дождавшись окончания речи тостующего, поспешил поддержать его паспортист – Я хочу на алаверды дополнить. Неважно, какой мы национальности – русские или чеченцы. Нам, простым людям, что делить? Ты ко мне обратился за помощью, в гости пригласил. Здесь встречаешь по людски – отчего же не помочь хорошему человеку?

Наконец выпили и принялись торопливо закусывать. На некоторое время воцарилось полное молчание, слышался только звук чавкающих челюстей. Прожевав очередной кусок мяса, Сергей поднял на хозяина взгляд.

– Тебе на сколько родственников паспорта сделать?

Юнус снова наполнил стаканы и, выдержав паузу, неспешно произнёс:

– У меня много родственников, до двух десятков наберётся. Я могу конечно, как и все, теми людьми воспользоваться, которые вокруг вашего паспортного стола крутятся, но зачем? Для чего мне кому-то переплачивать, когда я с тобой одним всё решить могу? И ты в накладе не останешься: ни с нашими посредниками делиться не придётся, ни с теми, кто с тобой работает.

Паспортист переглянулся со штабным и, уставившись в глаза чеченцу, усмехнулся.

– Ваших посредников можно обойти, конечно, но без участия своих мне не обойтись. Ты пойми, Юнус, я ведь там не один сижу, мне ведь делиться кое-с кем придётся!

Чеченец понимающе закивал головой и, бросив короткий взгляд на Владимира, снова обратился к Сергею.

– О делах потом. Сейчас вы у меня в гостях: пейте, угощайтесь, как дома себя чувствуйте.

Гости и так давно чувствовали себя как у бога за пазухой. Автоматы их были брошены в угол у самого входа в зал, там же валялись и разгрузки со снаряжёнными магазинами и пистолетами в них. Вальяжно откинувшись на спинку дивана, гости дымили предложенными хозяином сигаретами и самодовольно ухмылялись, расхваливая высокое положение, занимаемое ими у себя в районах, доходы и весёлую жизнь. Время текло, близился вечер, но милиционеры вставать из-за стола не торопились. Их громкий хохот то и дело раздавался на весь дом, внося резонанс в установившуюся в нём тишину.

К пьяным крикам разгулявшихся гостей прислушивались не одни чеченцы. Под неприметной решёткой в дальнем углу двора, в зиндане, вот уже несколько часов сидел насторожившийся раб. Человек этот был выкраден из Краснодарского края ещё весной девяносто восьмого и после долгих мыканий от одного хозяина к другому, перед самым возвращением военных в Чечню, попал в руки Юнуса. Тому, несмотря на некоторую обеспокоенность близостью федералов, раба этого приходилось держать, так как в нынешней ситуации приобретать такой товар за потраченную им в своё время сумму никто не торопился. Погубить же его или сбыть фактически даром он не мог – становилось жаль потраченных денег. Человек этот, конечно же, имел данное при рождении имя, но в Чечне его окликали не иначе, как окликал его первый хозяин, который всех русских называл презрительно Иванами. В России новоиспечённый Иван был отнюдь не обеспеченным человеком и выкупать его было не за что, но выкупа за него никто и не ожидал. Будучи человеком мастеровым, он мог устранить любую неисправность в доме, знал также толк и в машинах. Более того, обладая перед похищением железным здоровьем, он был в состоянии вынести тяжёлую работу в скотских условиях как минимум лет на пять, чем вполне оправдывал