Поручик Ржевский или Дуэль с Наполеоном - Сергей Николаевич Ульев Страница 50

— Что, сир?

— Отстаньте наконец от моей скульптуры. Еще уроните.

— О, пардон, пардон.

— Как прикажете поступить с пленным, сир? — спросил офицер охраны.

— Расстрелять из Царь — пушки! — буркнул корсиканец.

— Но, сир, она не стреляет.

— Знаю! Но человек, осмелившийся поднять руку на императора Франции, иной участи не достоин. Как вас зовут, месье?

Его пленник гордо вскинул голову:

— Имею честь, поручик Ржевский!

— О-о! — вырвалось у Наполеона.

— О — о — о! — эхом откликнулся Коленкур.

Они переглянулись.

Наполеон перевел взгляд на Ржевского:

— Не тот ли вы гусар, чьи успехи в любовных битвах известны не менее, чем мои победы на полях сражений?

— Он самый, — хмуро ответил поручик.

— Такой пленник стоит десятка генералов! — оживился император. — Пожалуй, я уделю вам несколько минут. Думаю, нам есть о чем поговорить. Как мужчина с мужчиной.

— Воля ваша.

— Дайте слово офицера, что вы больше не будете распускать руки, и я прикажу вас развязать.

— Слово гусара, — нехотя процедил Ржевский.

Глава 53. Загадочная русская душа

Наполеон, заложив руки за спину, молча ходил вокруг Ржевского. Поручик спокойно следовал за ним взглядом. Рядом стоял Коленкур, с нетерпением ожидая от своего императора мудрых мыслей и исторических откровений.

Здесь же находились два караульных офицера. Мадам Сисико отправилась сообщить своим девочкам, что император сегодня не принимает.

— Что у вас было с Жозефиной? — спросил император, заморозив свой взгляд на Ржевском.

— Ничего.

— А письмо?

— Только повод, чтобы добраться до вас. Я его выдумал.

— Жена Цезаря вне подозрений, — хмыкнул Коленкур.

— Бывшая, бывшая жена, Арман, — строго оборвал Наполеон. — Поговорим о прочих. Сколько у вас было женщин, месье Ржевский? Сотня? Две? Три?

— Всех не сосчитаешь.

— А вот я помню имена всех своих возлюбленных.

— Значит, их было не так уж много.

— Ти — ти — ти! — Наполеон задрал подбородок. — Их у меня было столько, что хватило бы на эту ночь всей моей Старой гвардии!

Ржевский ухмыльнулся.

— Ну, ежели на то пошло, то у меня было столько женщин, что если бы их всех поставить в затылок, можно было б три тысячи раз обмотать всю вашу Старую гвардию, построенную в каре. И еще на вашу свиту бы осталось.

Коленкура передернуло, как от зубной боли.

Наполеон с интересом наклонил голову.

— Вы не наследный принц и не падишах. Простой гусарский офицер, один из тысяч… В чем же ваш секрет? Почему вас так любят женщины?

— Потому что я их люблю, сир.

— И это всё?!

— Я их очень люблю.

— Что значит «очень»?

— Очень часто.

— Сколько же?

— В зависимости от времени года. Летом — в три раза больше.

— А-а, так у вас сейчас самый пик? Вы даже на императоров кидаетесь.

— Это уже не от любви, сир, а совсем наоборот. — Ржевский приосанился. — Имею честь вызвать вас на дуэль! Вы вправе выбрать себе оружие. Что предпочитаете: пистолеты, сабли, шпаги?..

— Я предпочитаю кавалерию Мюрата и артиллерию Сорбье.

— Позвольте, сир, я не шучу! — вспыхнул Ржевский.

— Я тоже.

— Вы отказываетесь со мной драться?

— Не вижу особого повода.

— В таком случае, сир, я вынужден нанести вам оскорбление!

Коленкур побледнел. Офицеры караула заломили поручику руки. Свирепо посмотрев на них, он перевел взгляд на императора.

— Тиран! Убийца! Палач!

Наполеон криво улыбнулся, присаживаясь в кресло.

— Чепуха.

— Антихрист!

— Может быть.

— Чувак!

Наполеон поднял брови.

— Кто? Тьювак? Почему вы вдруг заговорили по — русски?

— Чувак! — усмехнулся ему в лицо поручик. — Сивый мерин! Каплун!

— Кто такой «тьювак»? — недоуменно спросил Наполеон Коленкура.

Обершталмейстер покраснел.

— Я в некотором затруднении…

— Вы должны это знать!

— Кастрированный баран, мон сир.

— А «мерин»?

— Кастрированный конь, сир.

— А «каплун»?

— Кастрированный петух, сир. Таких обычно откармливают на мясо.

— Я не просил подробностей, Арман!

— Простите, кап… сир.

Наполеон мрачно посмотрел на поручика.

— Вы намекаете, что я кастрат?

— Да!

— Вы понимаете, что этими словами вы оскорбили не только меня. Но и Марию — Луизу, Жозефину, княгиню Валевскую, мадемуазель Жорж… Всю Францию!

— Пусть так!

Наполеон вскочил, сжимая кулаки:

— Вы плюнули мне в самое сердце!

— У вас нет сердца. Вам его отрезали вместе с вашими помидорами!

Император громко топнул ногой.

— Всё! Баста! Мое терпение лопнуло. Вас действительно следует проучить.

— Отлично-с! Вы принимаете мой вызов?

— Да!! Но сперва я бы хотел ответить… Скажите, Арман, как звучит по — русски самое страшное ругательство?

Коленкур прошептал ему на ухо, и Наполеон, высокомерно глядя на своего пленника, старательно выговорил:

— Эиоп тую мат!

Поручик хмыкнул.

— При чем тут какой — то эфиоп? И кому, простите, мат?

— Эфиоп твую мат! — грозно выкрикнул узурпатор. — Мат твую эфиоп!! Эфиоп! эфиоп! эфиоп!

— И на здоровье, — пожал плечами Ржевский.

Наполеон повернулся к Коленкуру.

— Кажется, он не чувствует себя оскорбленным. Что я ему такое сказал?

— Что вы могли бы быть его отцом, — вздохнул Коленкур.

— Какой вздор! — возмутился Бонапарт. — Не хватало мне еще усыновить такого наглеца. В чем же соль этого «страшного ругательства»?

Коленкур развел руками.

Император обескураженно потер подбородок.

— Там, где мы, европейцы, видим полную бессмыслицу, русские умудряются отыскать глубокую философскую идею. Вот она — загадочная русская душа!

Глава 54. Цена дуэли

Наполеон был зол как никогда. Он не был так зол даже в свою первую ночь с Жозефиной, когда ее любимый мопс кусал его за пятки, не позволяя молодому генералу одержать победу над обворожительной креолкой.

Бонапарт смотрел на Ржевского и видел перед собой не мопса, а породистого кобеля, бросившего ему вызов.

— Вы задели мое мужское достоинство, месье, — сказал он. — Я докажу вам, что между кастрированным петухом и французским императором нет ничего общего.

— Сделайте одолжение, сир.

— Драться с вами на клинках или пистолетах было бы недостойно императора Франции. Предлагаю вам дуэль на женщинах.

— На женщинах?!

— Да, на женщинах. Чем мы хуже Казановы!

— Гораздо лучше, — уверенно заявил Ржевский. — А кто это?

— Венецианский ловелас, от которого сотрясалась не одна сотня кроватей по всей Европе. Он любил устраивать подобные дуэли.

— Мон сир, — возроптал Коленкур, — пристало ли вашему гению…

— Моему гению приспичило, — перебил император. — Войне конец, время к ночи — почему бы не развлечься? Вчера я спал с клопами, а сегодня хочу с женщинами.

— Каковы будут условия поединка? — спросил Ржевский.

— Они просты, как дамская подвязка. Каждому по даме — и на постель. Начнем одновременно. Кто дольше продержится, тот победил. Вот и всё, месье. Даже проиграв, вы утешитесь тем, что поймали миг сладострастия раньше своего соперника. Итак, вы согласны?

— Какой же гусар откажется от женщины!

— Однако, не обольщайтесь. Цена любой дуэли