Укрощение строптивой - Олег Ростов Страница 56

— Не понимаю. И не могу понять. А разве сыновья, не твоё искупление?

Она покачала головой.

— Нет, Стёпа. Близнецы только отсрочили, то, что должно было случиться. Сыновья спасли меня. Я ведь должна была погибнуть, там в той катастрофе. Болезнь — это было наказание, а теперь искупление. Она, — Кристина положила на живот ладошку, — моё искупление.

— Кристина, что ты говоришь?

— Стёпа, дай мне свою ладонь. — Она взяла меня за запястье. Расстегнула халат и приложила мою руку к своему животу. Стояла и закрыв глаза улыбалась. — Она тебя чувствует. — Потом взглянула на меня. — Неужели ты готов убить своё дитя, родной мой?

— Так нечестно, Кристина. Не честно говорить мне такое.

— Нет, Стёпа. Я называю вещи своими именами. Ты хочешь, чтобы мне сделали аборт? Чтобы выскребали из меня мою девочку? Лучше я сама умру, но никому не позволю этого сделать. Это мой выбор, Степан. И тебе придётся принять его.

Я обнял её, прижав голову жены к своей груди. Чувствовал, что по моим щекам побежали слёзы. Я не умею плакать уже давно. Ещё с детства. Это просто…

Через двадцать минут подъехал доктор.

— Здравствуйте, Кристина Александровна. Здравствуйте, Степан Олегович.

— Добрый день, Вениамин Евгеньевич.

— Так, Кристина Александровна. Что у нас случилось? Почему тошнота? Что кушали?

— Всё нормально. Пока ещё ничего не кушала и кушать не собираюсь.

Доктор посмотрел заинтересованно.

— Тогда с чего Вас тошнит?

— А с чего может тошнить беременную женщину? Как Вы думаете Вениамин Евгеньевич?

Я молчал. Наблюдая за их полемикой. Доктор сначала завис, потом вытаращил на Кристину глаза.

— Позвольте, Кристина Александровна! Как это беременна?

— Вениамин Евгеньевич, ну как может быть замужняя женщина, интенсивно исполняющие свои обязанности с мужем, не быть беременной? Вы сами поняли, что спросили у меня?

— Простите, Кристина Александровна, но Вы понимаете, что я обязан поставить в известность Вашего отца?

— Понимаю. Ставьте.

— Кристина, подожди. — Я смотрел на неё. — Не надо, что бы твоего отца об этом ставил в известность доктор. Тебе не пятнадцать лет. Не обижай Александра Осиповича. Скажи ему сама. Он, как твой отец имеет на это право.

Кристина смотрела в мои глаза, а я в её. Она кивнула.

— Да, дорогой, ты как всегда прав. Мне нужно это сказать отцу. Вы два моих самых дорогих человека.

Кристя взяла свой мобильник, приложила к уху.

— Пап, здравствуй… Пап, я хочу тебе сказать одну очень важную вещь… Ты только сильно не волнуйся. Прошу тебя… Нет со Стёпой у нас всё хорошо. Он рядом со мной… Пап, ты самый лучший, понимаешь? Я тебя так люблю… Пап, я рожу тебе внучку… Да, да… Ты ничего не перепутал… Да я беременна… Будет девочка… Папа, я всё уже решила. Пожалуйста, я тебя прошу… Это моё решение…

Она отключилась. Посмотрела на меня.

— Стёп, папа сейчас примчится. Я тебя прошу, поговори с ним. Я всё равно не изменю своего решения. Я буду мою девочку вынашивать и рожать, чего бы мне этого не стоило.

— Я понял это, Кристина. Я поговорю с отцом.

— Спасибо, мой дорогой человек.

Она ушла в нашу комнату на верху. Я спустился вниз. Стал ждать тестя. Попросил у горничных принести виски. Они сами были на взводе. Кристину любили. Она уже давно не была стревой и проявляла заботу о своих людях. Проявляла живое участие если кому-то из них требовалась помощь. Ко мне подошла одна из горничных:

— Степан Олегович, всё так плохо?

— Даже хуже, чем Вы себе представляете. Я не знаю сколько ей осталось. Но Кристя сказала, что дитя выносит.

— Мы будем молится за неё.

— Спасибо большое. Это малое, что я вам могу сказать.

Ещё через полчаса примчался тесть.

— Я не понял? Что значит она мне родит внучку?! — Тесть заскочил в дом, даже не поздоровавшись со мной.

— А так, батя. Она и меня в известность только сейчас поставила.

— Подожди. Но как? Она в клинике не была?!

— В вашей. А что кроме вашей других нет?

— Упрямая девчонка. Где она?

— Она не изменит своего решения, батя. Сказала, что лучше сама умрёт, чем позволит что-то сделать с ребёнком.

— Я хочу её видеть.

— Она в нашей комнате, наверху.

Тесть быстро взбежал по лестнице. Я не ожидал от него такой прыти. Посмотрел на доктора. Он сидел и рассеяно смотрел на свои руки.

— Я вел Кристину с детства. — Проговорил он, не глядя на меня. — Как же так? Она ещё совсем молода.

Я плеснул виски в бокал, протянул ему. Он взял на автомате. Посмотрел на янтарную жидкость и выпил одним махом.

Поднялся наверх. Александр Осипович и Кристина стояли обнявшись. Одной рукой прижимая её к себе, второй тесть гладил её по длинным вьющимся волосам.

— Может подумаешь, Кристя?

— Я всё уже решила, папа. Всё хорошо. Ни о чём не жалей. Значит так было нужно. У тебя будет вновь маленькая девочка. Очень красивая.

— Такая как ты?

— Нет, ещё красивее.

Потянулись дни и недели. Дни и недели ожидания. Ожидания финала, в ходе которого одна моя любимая женщина должна была уйти, чтобы дать жизнь другой. В положенный срок УЗИ показало, что Кристина на самом деле вынашивала девочку. Она только улыбнулась, глядя на меня. Естественно будущая мать находилась под пристальным вниманием врачей. Ребёнок развивался хорошо. Никаких патологий. Часто замечал, как Кристина стоя, поглаживала живот и смотрела куда-то в даль. Улыбалась, словно что-то видела там. В эти моменты она словно светилась вся. Токсикоз у неё прошел. Она хорошо кушала. Смеялась приговаривая, что ей теперь нужно питаться за двоих.

Часто приезжала Ирма. Когда одна, когда привозила дочь. Они с Кристиной много друг с другом разговаривали. Гуляя по лесу вдвоём или сидели в беседке. Я не мешал им. И не раз замечал, что Ирма плакала. А Кристина гладила её по голове, прижимая к себе и говорила что-то, утешая свою подругу. И как-то раз услышал, как Кристина требовала от Ирмы, глядя той в глаза:

— Обещай мне, Ирма?! — Та качала отрицательно головой. — Обещай, Ирма. Пожалуйста. Я знаю, что ты его любишь. Обещай мне.

— Обещаю. Крис, может всё обойдётся?

— Может обойдётся, а может нет. Но ты их не оставишь.

— Да, обещаю. Не оставлю. Крис… — Она опять заплакала, уткнувшись моей жене в плечо.

Часть 4. Искупление. Глава 2.

Осенью, когда деревья стали раскрашиваться желтым, красным, оранжевым, мы часто ходили гулять с ней в лес. С собой обязательно брали близнецов, которые теперь жили у нас дома постоянно.