Светочи Тьмы - Татьяна Владимировна Корсакова Страница 60

– Я не знаю, – наконец заговорил тот. Голос его был тихим и сиплым. В нем не было никаких эмоций.

– Вспоминай, – сказал Самохин ласково и со всей силы врезал Елагину кулаком под дых. – Вспоминай, пока есть чем вспоминать!

Елагин сложился пополам, не издав при этом ни единого звука. Самохин снова замахнулся. Ударил бы еще раз без раздумий, если бы на его руке не повисла Мирослава.

– Не надо, – просипела она так тихо, что он едва ее расслышал. – Дайте мне с ним поговорить. Я прошу вас!

Не должна потерпевшая разговаривать со своим мучителем, считай, убийцей. Но что изменится? Мирослава уже не тринадцатилетняя девочка, она справится. А ему сейчас нужна любая помощь, любая подсказка. Василисе Свиридовой нужна. Самохин опустил руку, отступил на шаг. Мирослава заняла его место. Она была невысокой и хрупкой, в отличие от Самохина, ей нужно было запрокинуть голову, чтобы посмотреть Елагину в лицо. Не пришлось… Он склонился к ней сам. Склонился плавным, каким-то мягким движением, словно боялся спугнуть.

– Дядя Митя, – сказала она то ли шепотом, то ли этим своим враз осипшим голосом, – дядя Митя, я прошу тебя… Если ты знаешь… – Она замолчала, затрясла головой, – если ты сделал что-то с Василисой… Ты должен нам рассказать.

– Я не знаю, девочка. – Он не артачился и не издевался. В его голосе было… сожаление. Самохин бы руку на отсечение отдал, что это именно сожаление. – Я в самом деле не знаю.

Мирослава отступила от него на шаг.

– Но я видел Василису на территории школы этим вечером.

– Во сколько? – тут же вмешался в допрос Самохин. С его точки зрения, это был именно допрос подозреваемого.

– В половине восьмого. Она проходила мимо конюшни.

– Одна? – спросила Мирослава.

Он кивнул.

– В какую сторону она шла? – спросил Артем. Вид у него был сосредоточенный. Наверное, тоже обдумывал какую-то головоломку.

– По дорожке мимо бассейна к главному корпусу. Я подумал, что она что-то забыла в мастерской. Мира, я не трогал эту девочку. Клянусь!

Она покачала головой, отступила еще на один шаг. А Самохин наоборот сделал два шага к нему, обошел со спины, направил луч карманного фонарика на его связанные руки. Что рассчитывал там увидеть? Следы воска? Так Елагин не дурак, наверняка пользовался перчатками. Если воск и обнаружится, то во время криминалистической экспертизы. Как в случае с Разумовским. Только так, и никак иначе.

Над головами что-то громыхнуло. Закончилось временное затишье, ветер взметнул вверх волосы Мирославы и полы Самохинского пиджака. Были все признаки грозы: гром, молния, ветер. Не было только дождя. На абсолютно чистом небе светила яркая луна. Вот такая аномалия… А огонь на смотровой площадке Свечной башни угасал. Наверное, сожрал все, что можно было сожрать, и обломал зубы о каменные стены.

– У меня есть одна мысль, – сказал Артем.

Неожиданно для самого себя Самохин посмотрел на него с надеждой.

– Говори! – не велел, а попросил.

– У бассейна есть видеокамера. – Артём бросил быстрый взгляд на Мирославу. – Единственная на всей территории школы, если не считать той, что на центральных воротах.

– И? – Самохин подался вперед. Как же он мог забыть про камеру?!

– И я вывел изображение на свой смартфон. Было бы лучше на ноутбук, но ноутбук в карман не положишь.

– Ты уже просматривал запись?

– Да. Почти дошел до половины восьмого вчерашнего дня.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы отсмотреть остальное? – Забрезжила надежда. Прямо между сполохами двух бьющих одна за другой молний.

– Пару минут, я думаю. – Он уже тащил из кармана смартфон.

– Хорошо! Только давайте куда-нибудь приткнем этого! – Самохин кивнул на Елагина. Конечно, можно было бы дождаться приезда оперов, но он шкурой чуял, что счет идет на минуты, если не на секунды. – Куда? Нужна комната без окон или с решетками на окнах. Думай, парень!

– В серверную, – сказал Артем, не раздумывая. – Четыре стены, никаких окон. Тут близко.

– Веди!

До серверной добрались за пару минут. Артём не обманул, это была крошечная комнатушка три на три метра, напичканная какой-то непонятной и бесполезной на первый взгляд аппаратурой. Из мебели здесь был лишь голый алюминиевый стол и кресло на колесиках. А вот дверь была надежная, металлическая. Не особо церемонясь, Самохин затолкнул Елагина внутрь, вошел следом, тщательно и методично обыскал карманы его штанов и куртки, удовлетворенно кивнул. Дверь он запер сам. Сам подергал за ручку, проверяя надежность замка. Себе же забрал связку ключей. Для пущего спокойствия. Хотя какое может быть спокойствие, когда пропал еще один ребенок?

В тишине коридора снова истошно зазвонил мобильный Елагина. Звонила Галина Свиридова, требовала отчета о том, как проходит расследование. Определенно, она была пьяна. Вероятно, с их последнего разговора она пропустила еще один бокал вина. Или чем она там сейчас накачивалась? Убедившись, что у самой Свиридовой нет для него больше никакой важной информации, Самохин сбросил звонок, с надеждой посмотрел на Артёма.

Пока он возился с Елагиным, парень стоял, притулившись спиной к стене, уткнувшись в экран своего смартфона. В голубоватом свете экрана шрамы на его руках были особенно заметны. Стоящая рядом Мирослава не сводила с них взгляда.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Самохин. – Есть что?

– Сейчас. – Артём мазнул пальцем по экрану, увеличивая картинку. – Вот!

Они, все трое, склонились над смартфоном, затаили дыхание.

Зрение у Самохина уже было не то, пришлось пару секунд подождать, пока картинка сфокусируется.

– Это Василиса, – прошептала Мирослава.

– И время двадцать шесть минут восьмого, – сообщил Артем. – Все, как он сказал.

На экране было видно, как по дорожке быстрым шагом идет девочка. Под мышкой у нее какая-то папка. Вот девочка замедляет шаг, потом и вовсе останавливается, машет кому-то рукой.

– Приблизить можешь? – спросил Самохин в нетерпении.

– Сейчас.

Картинка сделалась больше. Теперь они могли разглядеть лицо девочки. Она улыбалась кому-то, кто был за пределами видимости.

– Ну, давай же! – велел Самохин. – Ну, покажись ты нам!

Ведь очевидно, что девочка знала того, к кому шла на встречу. Знала и не боялась. И снова на сцену выходит добрый самаритянин дядя Митя, готовый прийти на помощь любому ребенку… Снова ребенку…

Ничего! Девочка вышла из кадра, картинка застыла. Самохин тихо выругался.

– Что там дальше на пути? – спросил, обращаясь к Мирославе.

– Оранжерея, беседка и вход в главный корпус, – перечислила та.

– Свернуть куда-нибудь можно?

– На участке от бассейна до оранжереи дорога