Дороги Сонхи - Антон Орлов Страница 67

– До меня дотянулись корни растений, проросли под кожу, и я получаю от них воду, – сонно пояснила Хеледика.

Хоть и пустыня, а растительности вокруг хватало. Пучки ковыля и жесткой колосящейся травы, ощетиненные иглами мананаги – одни едва торчали над барханами, другие, похожие на странные колючие скульптуры, утром и вечером отбрасывали тени длиной в дюжину шагов.

Тейзург передал им через кладовку шесты и балдахин для шатра, баклаги с водой, одежду, припасы, одеяла. Песчаная ведьма и без этого не страдала в объятиях Олосохара ни от палящего зноя днем, ни от холода по ночам – другое дело Хантре.

Есть почти не хотелось, обычная для него реакция на стресс. Иномирское слово, вроде бы обозначает неприятности и сопутствующие им переживания.

Эдмар при каждом обмене мыслевестями въедливо интересовался, когда он в последний раз изволил что-нибудь скушать. Вперемежку с жалобами на шайку молонских лекарок под дланью Тавше, которые ведут себя с ним так, как будто учинили в Ляране государственный переворот, только он об этом пока не знает. Раньше он Отовгера считал тираном, но это было до того, как он с Ринальвой познакомился.

Спал Хантре урывками, понемногу. Лучше бы не засыпал вовсе: его преследовал один и тот же непонятный сон, после которого он просыпался с бешено колотящимся сердцем, в холодном поту – даже в полдень, когда вовсю пекло олосохарское солнце.

…Не то расколотое вдребезги зеркало, не то растрескавшийся черный лед – осколки подвижные, как на реке во время ледохода, и по ним то ли ползет мотылек, то ли катится мерцающая бусина.

Где это? Есть ощущение, что когда-то и он там побывал, и так же переползал с льдины на льдину, с осколка на осколок…

Но сейчас он не там, а здесь – в Сонхи, у себя дома.

Однако тревога, которую вызывал этот сон, была сильнее умиротворяющего ощущения, что он дома, на своем месте, и больше ему никуда не надо.

Так прошло несколько дней.

– Со мной все хорошо, – сообщила Хеледика, шатко поднимаясь в полный рост.

Ее волосы спутались, с нее осыпались прилипшие песчинки. Слева под ребрами, ближе к области солнечного сплетения, кожа иссечена тонкими белесыми шрамами, но это не слишком бросалось в глаза – а в остальном все в порядке.

– Пить хочешь?

– Вот теперь да, – она обеими руками взяла кружку и принялась пить маленькими глотками, потом спросила: – Когда ты сможешь уничтожить эту дрянь?

– Сейчас.

– Тогда меня подожди.

Она вытряхнула из волос песок, натянула шаровары, тунику и куфлу – длинный жилет с карманами, обычное одеяние для песчаной ведьмы в родной стихии. Намотала, на манер тюрбана, шарф из серебристого шелка, выпустив волосы наружу длинным хвостом. Зашнуровала ботинки.

А Хантре смотрел на мананагу, напоминающую кривой трезубец, и внутренне готовился к тому, что ему предстоит сделать.

В действительности туда не затягивает, хотя у очевидцев обычно возникает ощущение, что тянет с непреодолимой силой. Несотворенный Хаос – не вакуум.

Кстати, что такое вакуум? Тут же в мозгу возник ответ: безвоздушное пространство, и он отлично об этом знает… Но ему такие знания ни к чему, потому что в Сонхи он дома. Обо всем лишнем можно забыть раз и навсегда.

– Я готова, идем. Лучше подальше от шатра.

– Подожди здесь. Я все сделаю, тебе не обязательно на это смотреть.

– Я хочу увидеть, что там, – она напряженно улыбнулась. – Когда еще будет такая возможность! Пошли вместе.

Не стал спорить, раз она так решила. В конце концов, с мастером Бруканнером, Веншей и Фариймой ничего не случилось, да и Дирвен от этого зрелища не спятил.

Издали было видно, что шатер установлен кособоко – но ведь до сих пор не развалился... Впрочем, это всего лишь спасительные посторонние мысли, за которые держишься, как за перила на большой высоте.

Он знал, как это делается. Всегда знал. Магический импульс плюс волевой импульс. Вдобавок определенные движения кистями рук, помогающие совместить и сфокусировать импульсы.

Руки дрожали. Всего лишь дрожали, хотя в прошлый раз он закатил истерику с диким воем. Правда, тогда он находился в облике и вел себя соответствующим образом. К тому же Врата Хаоса открывал не он, а Тейзург. Если открываешь сам, волей-неволей приходится контролировать и ситуацию, и себя.

Дрожь не помешала ему сделать все необходимое, и над ближайшим барханом обозначился дверной проем. Потом возникла и сама дверь, похожая на дверь старого заброшенного дома, начала открываться – медленно, едва ли не со скрипом. Хотя нечему там скрипеть. Это всего лишь видимость: мозг на привычный лад интерпретирует сигналы, поступающие извне.

Хеледика придвинулась ближе, теперь они стояли плечом к плечу.

Старая тяжелая дверь наконец распахнулась. За ней что-то зыбилось, клубилось, перетекало, затягивало, словно воронка… Хотя никакой воронки там тоже нет, как и дверного скрипа, как и самой двери.

Он вытащил из кармана первый мешочек с фрагментами Огрызка, размахнулся и швырнул в проем. Мешочек исчез. За ним последовал второй.

– Вот и все. Теперь никто ничего не восстановит.

Встряхнув кистями, Хантре выполнил обратные действия, и дверь так же медленно начала закрываться. Когда Врата Хаоса исчезли без следа, оба, как подломленные, уселись на песок.

Безоблачное небо, тускло-желтая пустыня в пятнах зелени. Случайный мазок фиолетовой краски посреди этой вечной картины – одинокий шатер.

– Как прекрасен наш мир, – охрипшим голосом сказала Хеледика. – Я должна была это увидеть, чтобы еще сильнее это понять.

Магичка Пакина Сконобен, прибывшая из Куртавы – небольшой страны, граничащей с Бартогой и Руфагрой – без проволочек получила место на таможне. Держалась она со всеми обходительно и деловито, не проявляя желания сойтись с кем-нибудь поближе. Впрочем, ей покровительствовала влиятельная придворная дама Веншелат. О последней ходили слухи, что на самом деле она амуши на службе у князя-мага, но те немногие, кто видел ее без вуали, говорили, то никакая это не амуши, а привлекательная девица лет двадцати пяти. Светлокожая, волосы цвета ржавчины, на носу веснушки. Не иначе, от кого-то скрывается, вот и ходит закутанная, и имя себе придумала на сурийский манер. Хотя кто ж ее тронет, если она под защитой Тейзурга. Об этой   Веншелат много всякого болтали, и догадки строили самые разные, а невзрачная тихоня Пакина Сконобен ни у кого не вызывала особого интереса.

Тунанк Выри это вполне устраивало. Арнахти жив, и пусть маловероятно, что он явится в Лярану – ему бы сейчас держаться