Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани - Игорь Всеволодович Гиркин Страница 7

Рыцарь, досадливо мотнув головой, взглянул вниз и вверх, потом выхватил длинный меч с черным клинком и провел его острием так, словно охватывал невидимым кругом всех, кто стоял напротив (Энниолла тоже попала в эту группу), а затем произнес медленно и веско, тяжело роняя слова:

Добра и Зла вкусив, Земля раскрыла зев,

Их в этом месте разделив однажды!

Так пусть, законы бытия презрев,

Произойдет разрыв тот в каждом!

Не лопнет Небо! Не сгорит Земля!

За мною Честь и Воля Патруля!

Длинная белая молния сорвалась с клинка и ударила в багровый шар как раз на середине оврага… Ослепительная вспышка, тугой громовой удар… и в потоках ярко-белого, все собой затмевающего света ошеломленная Энниолла увидела неожиданно, как все трое троллей вдруг распадаются напополам — и через мгновение на их месте возникают три маленьких красных снегиря, тут же вспорхнувшие вверх, а внизу упали на четвереньки и мгновенно обросли грязной пятнистой шерстью три отвратительные гиены…

И Зиорра, метнувшаяся в последний момент в сторону, вдруг, прямо в движении, немыслимо растянулась и коснулась земли уже черной пантерой с кроваво-красными глазами и огромными золочеными клыками… а в сторону от нее полетела крохотная белесая бабочка-моль…

А сама Энниолла, громовым ударом брошенная на четвереньки, вдруг увидела, что её прелестные ручки превращаются в копытца лесной лани и будто сами-собой несут её прочь — подальше от пантеры и гиен, с утробным ревом устремившихся следом…

* * *

Из последних сил мчится по густому лесу чудесная Белая Лань, неизбывно преследуемая Дикими Тварями… Много часов уже продолжается погоня — сначала суматошная, а потом построенная преследователями по какому-то им одним понятному плану… Нежные ножки Лани изранены и исколоты острыми ветвями и колючей осокой, её прекрасная шерстка по бокам исхлестана упругими ветками и усажена колючками чертополоха… крохотные капельки крови слетают из многочисленных ранок, но, не достигая земли, превращаются в маленьких ярких бабочек, устремляющихся к преследователям — Черной Пантере и трем Отвратительным Гиенам и старающихся помещать им — попасть в глаза или в отверстия носа… Те, задыхаясь от усталости и ярости, лишь трясут головами, пытаясь отогнать докучливых маленьких защитников…

Но и Лань изнемогает — последние силы оставляют её… ноги подламываются, еще несколько шагов — и она упадет… Но тут Лань выскакивает на крохотную полянку, прямо за которой клубится над проклятым Оврагом смертельный Серый Туман… Спасение невозможно! О, милые Мама и Папа! О, любимый Гийом! Прощайте навсегда!!! Из последних сил Лань делает еще один прыжок и, с жалобным стоном (от которого у меня прямо сердце разрывается!) падает у самого обрыва… У нее еще хватает сил поднять голову, чтобы посмотреть своими прекрасными серыми глазами на преследователей, словно не веря, что они на самом деле такие гадкие, что смогут нанести вред такому Чудесному Невинному Созданию…

А Гиены и Пантера тут как тут. И они не просто гадкие, а отвратительные! Что им слезы печали, струящиеся из глаз Лани? Для них она — всего лишь дичь — немного вкусного мяса и сладких хрустящих костей… Вот взвизгнула самая мелкая Гиена — это Пантера своей мощной лапой отшвырнула её в сторону, чтобы не лезла вперед, а ждала своей очереди. Остальные благоразумно жмутся в сторону, роняя с клыков капельки вонючей слюны… А Пантера, вся в предвкушении добычи, идет прямо к Лани, хлеща себя по бокам обтрепанным гибким хвостом и Лань, уже понимающая звериный язык, отчетливо слышит её шипение: «С-с-сейчас-с-с я тебя с-с-съемммм! С-с-сейчас-с-с!!!!»

Стук копыт и глухой тупой звук мощного удара! — Крупная светло-серая тень метнулась из кустов бузины, встала между Ланью и Пантерой и одним движением копыта отправила черную хищницу прямо в заросли дикого шиповника, а потом, не останавливаясь, ринулась на гиен, угощая их страшными ударами, от которых они с диким визгом катятся вслед за своей предводительницей… Лань спасена! Но силы уже покидают её — перед глазами серый туман — она без сил роняет свою изящную головку на траву и прикрывает глаза… Все вокруг становится неважным, а она сама — совсем-совсем невесомой и куда-то летит на невидимых крыльях…

Лань очнулась не сразу… Словно сквозь сон она почувствовала сначала боль, а потом — облегчение от нее — словно кто-то вытягивал, забирал из истерзанного тела страдания и усталость, наполняя его взамен покоем и негой… Силы возвращались и, наконец, Лань сумела открыть глаза, уже не страдающие, но еще очень-очень усталые: прямо перед ней, лежащей на мягкой подстилке из ароматных лесных трав и цветов, опустившись на колени, стоял Серый Единорог и своими мягкими губами касался ранок у самых её копыт — на остальном теле крови и шрамов уже не было вовсе…

— «Кто ты?» — спросила Лань.

— «Разве не видишь? Я — Единорог — хозяин и хранитель этой части Леса» — ответило волшебное существо, не переставая убирать с её ног последние повреждения.

— «Я не слышала, что в Лесу еще водятся единороги!» — удивилась Лань.

— «Ты много чего не слышала, Принцесса Энниолла!» — коротко и мягко ответил Единорог: «Ведь ты живешь на Свете еще совсем мало лет!»

— «Ой! Я Принцесса! Я вспомнила!!!» — обрадовалась Энниолла-Лань: «Теперь я смогу вернуться к себе домой! К моим родителям и моему милому Гийому!»

— «Не так быстро, принцесса! Не так быстро!» — грустно покачал головой Единорог и его острый серебряный рог блеснул в мягком свете Луны: «Чары, наложенные на тебя колдуньей, очень-очень сильны и если ты покинешь Лес раньше времени, то навсегда останешься в теле лани и даже самые сильные чародеи не смогут вернуть тебе человеческого облика до самой смерти. И очень скоро ты вообще забудешь, что была человеком!»

— «Но как же так! Ведь колдунью победил тот страшный рыцарь! Её чары должны были рассеяться!» — удивилась Энниолла-Лань.

— «Его победа не окончательна и, кроме того, он победил колдунью, но не смог защитить тебя от наложенных ею чар!» — ответствовал Хранитель Леса.

— «И что же мне делать?» — из глаз Принцессы-Лани полились крупные слезы. Единорог вздохнул, приблизился вплотную к ней, своими мягкими губами стер соленые капельки с глаз и шерстки, а потом утешил:

— «Тебя обязательно освободят от заклятья, Энниолла! О твоем исчезновении уже знает всё княжество, а скоро весть о нем облетит и все Королевство! Также узнают, что ты жива и находишься здесь — и самые смелые и доблестные рыцари и