Всё летит в бездну - Олли Бонс Страница 7

Рудокопы смеются надо мной, но я не обращаю внимания.

Наконец меня осеняет: может быть, усатый просто меня с кем-то спутал! Я долго и нетерпеливо его поджидаю, чтобы спросить об этом.

Он недовольно морщится.

— В отличие от тебя, я хорошо запоминаю людей. Ну что ж, давай проясним твою память. Замок Белого Рога.

С этими словами он уходит, а я стою, пока надсмотрщик не бьёт меня грубым кулаком в спину, вынуждая двигаться. Не может быть! Замок обрушился, и единственный человек, оставшийся там, никак не мог выжить.

Или мог, если обладал умением раздвигать землю под собой и проделывать подземные ходы.

Но нет, тот ведь был темноволосым и довольно худым, этот совсем на него не похож! Или похож, если убрать щёки и усы?

Вечером, когда он расстёгивает цепи на моих натёртых руках, я что было сил вцепляюсь в эти самые усы.

— Ах ты, мерзкий колдун! — кричу я. — Сейчас я всем покажу твоё настоящее лицо!

Сам не знаю, для чего я это сделал. Разве вид его безусого лица что-то бы кому-то доказал? К тому же усы оказались настоящими.

Меня, конечно, оттащили. И даже врезали пару раз. И когда он приковывал меня к стене, я видел, как на его лице промелькнуло ликование.

— Совсем сбрендил парень, — между тем переговаривались рудокопы. — Рэналфа колдуном назвал. Стал бы колдун здесь работать, как же! Рэналф такой же трудяга, как и все мы, с низов начинал.

— Ты так просто не отделаешься! — бросаю я в спину колдуну, утирая кровь с лица. — Меня будут искать и найдут, может быть, уже совсем скоро! И тогда ты поплатишься!

— А ты не угрожай, — бросает он через плечо. — Мне и не такие преступники грозили карами. Мне бояться нечего.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, подлый ты лжец! — разъяряюсь я, но он уходит, не дослушав.

Кто-то выплёскивает на меня ковш холодной воды.

— Остынь, парень, — советуют мне, пока я отряхиваюсь и рычу от бессильной ярости. — Будешь и здесь продолжать на людей кидаться — ну, найдут тебе такую работу, чтобы после и сил не было руку поднять.

— Но я не убийца, — пытаюсь я что-то доказать этим людям, которые не собираются меня слушать. Понимаю, что это бесполезно, и затихаю.

Среди ночи меня опять будят голоса. Эти двое в обрезанных ботинках вновь вернулись и сидят на корточках, разглядывая меня.

— Что вы всё ходите? — устало говорю я. — Забирайте уже, да и дело с концом.

Но не успеваю я моргнуть, как они испаряются. Лишь скрипит то ли стена, становясь на место, то ли что-то за ней.

С утра рудокопы радостно суетятся. Как я понимаю из обрывков разговоров, сегодня у них короткий день, и в обед они уходят отдыхать на поверхность на целых пять дней, а завтра с утра прибудет другая партия рабочих. Меня это, конечно, не касается: таких, как я, не спускают с цепи.

Но я тоже рад короткому рабочему дню, поскольку едва стою на ногах.

Я то и дело спотыкаюсь, медлю и ловлю тычки и затрещины (не считая разного рода добрых пожеланий).

К обеду рудокопы оживляются.

— Ещё чуть! — то и дело раздаются радостные крики. — И на солнышко, к семье!

Я прошу их, когда они выйдут, узнать последние новости. Утверждаю, что принц Второго королевства пропал. Умоляю их сообщить королю Бернарду, что его сын здесь. Они только гогочут.

— Пропал и сразу оказался здесь? Вот умора! Отсюда до Второго королевства пара дней пути, не меньше! Ты хоть понимаешь, что мы в Первом сейчас, или совсем спятил?

— Хе-хе, он с помощью колдовства сюда перенёсся!

— Точно! Его Рэналф сюда приколдовал, ха-ха-ха!

— Хо-хо!

— Ой, не могу!

— Это Рэналф-то, Рэналф, — визжит совсем уж по-свински один из мужиков, сгибаясь пополам. — А-а-а, колдун, и-и-и!

Я теряю последнюю надежду. Хотя нет, предпоследнюю. Дома меня точно станут искать, а может быть, они уже знают, где я!

Тем временем Рэналф подходит к нам. Я собираюсь ехать со своей нагруженной тележкой, чтобы не досталось за промедление, но он неожиданно меня останавливает.

— Свободны, ребята! — весело сообщает он всем, кто рядом.

Те спешно сворачивают работу и собираются уходить.

— А ты, — наклоняется он ко мне, — отвези-ка этот груз во-он в том направлении.

Делать нечего — иду по длинному ходу туда, куда было велено. Странно, почему он приказал идти не туда, куда я вожу камни обычно? Да ещё и люди разошлись. Не нравится мне это всё, но что я могу сделать, будучи прикованным к тяжёлой тележке?

Ход выглядит заброшенным. В отличие от того пути, по которому я ходил прежде, здесь почти совсем темно. Я иду, не видя даже своих рук, лишь слабый огонёк фонаря впереди указывает мне дорогу.

Я решаю не спешить. Может быть, здесь есть какие-то ямы или пропасти, и если так, гружёная тележка неминуемо меня утянет. Но если она не въедет в провал с размаху, может, удастся её задержать…

— Сильвер! — вдруг слышу я крик за спиной и немедленно останавливаюсь. Цепи не дают мне развернуться как следует, но мне знаком этот голос.

— Рад тебя видеть, — говорю я подбежавшему Гилберту, — но что-то ты не торопился. Надеюсь, ты убил этого гада?

— Ты цел? — спрашивает он вместо ответа. — Прости, я…

Тут раздаётся не очень приятный треск.

— Ну что ж, прощайте, — звучит довольный голос Рэналфа. — Ученик, ты меня совсем уж разочаровал. Даже учитывая, что ты всегда был растяпой, я не ожидал, что это будет так легко. Чуть позже я вернусь… за вашими телами, хе-хе.

— Я тебе не ученик! — со злобой возражает Гилберт. — Не смей меня так называть!

— И верно, — хмыкает Рэналф. — Ещё тогда я видел, что хорошим колдуном тебе никогда не стать. Тебе недоставало решимости и умения быстро соображать, и вижу, ничего не изменилось. Даже стыдно называть такого своим учеником.

Мой друг меняется в лице. Я вижу, что он теряет самообладание, ещё немного — и бросится на бывшего наставника. Но балки, поддерживающие этот ход, вновь трещат. Земля проседает, и Рэналф скрывается из виду.

— Вперёд! — немедленно командует Гилберт, и я быстро, как могу, толкаю тележку. — Да брось ты её!

— Если ты не заметил, я к ней прикован! — сердито отвечаю я.

Он только охает и принимается толкать вместе со мной.

К счастью, у него есть с собой