Укрощение строптивой - Олег Ростов Страница 71

зад. Всё ясно, спали без нижнего белья. Ирма лежала, наоборот, на спине, согнув одну ногу в колене. Ночнушка тоже из-за этого задралась. И у этой трусов не было. Покачал головой. Взял одеяло и прикрыл их. Сварганил кофе с бутербродами. Сидел пил, смотрел разную лабуду в телефоне. Первой встала Ирма. Прошла на кухню, потирая кулачками глаза.

— Доброе утро, Стёпа.

— Доброе, Ирма.

— Стёп, у тебя кофе?

— Кофе.

— Дай глотнуть, а то пить охота. — дал. Стояла рядом пила, держа кружку в обеих ладонях. Я приподнял край ночнушки.

— Ирма, а трусы не вариант надеть?

— А зачем мне ночью трусы? Месячные ещё не скоро. А в остальном, кого мне стесняться?

— Меня хотя бы.

— Тебя? Стёп, перестань. Ты отец моего ребёнка. Ты меня голой видел, я тебя. Какой тут может быть стыд?

— Мля, девочки, свами спорить, себя не уважать. Всё по барабану.

— Стёп, ну ты чего. Я к тебе не пристаю и не соблазняю. Тем более ты сам инициативы не проявляешь. Знаешь, даже обидно. Я такая страшная?

— Не страшная. Красивая, сексуальная женщина. Но Ирма, сколько с вами обеими можно говорить. Крис моя жена.

— Ну и что? Крис против не будет, если даже ты задерёшь на мне подол и трахнешь, как последнюю шалаву. Поверь. Если бы она была против, я бы никогда не стала вот так расхаживать.

— Ирма, вот не поверю, что ты себе мужика найти не можешь.

— Не могу. Всяких козлов вагон и маленькая тележка. А такой, чтоб душа к нему лежала. Не могу.

— А ко мне, значит, лежит?

— К тебе лежит. Я этого никогда не скрывала. Но границ не перехожу.

— Ну конечно. А та ночь?

— А что та ночь? Те, о которых я говорю, границах, я не переходила. Всё было с согласия твоей жены и при её непосредственном участии. Или ты забыл как обеих нас ремнём порол, потом драл, как последних бл. ей. Ещё и обозвал нас так же.

— Нечего было поить меня всякой дрянью.

— Больше не будем. Мы же обещали тебе. Знаешь, Стёп, что мне в тебе нравится?

— Член мой?

— Это тоже. Но не главное. Членоносов достаточно. Вот смотри, в тебе же, как и в любом другом мужике сидит твоя кобелиная натура. Не спорь, сидит.

— А я и не спорю.

— Так вот. Любой другой на твоём месте, много бы не разговаривал, а поимел бы и жену, и её подружку. Тем более, они не против. Пожалуйста выбирай, хочешь ту, хочешь другую, или сразу обеих положил из в позицию 69 и имел бы во все наши дырочки. Разве нет? Да, Стёпа. Но только не ты. Ты умеешь держать себя в руках. Это очень дорого стоит. Ты умеешь быть верным. А это самое главное.

Появилась Кристина. Подошла, взяла у Кристины мою кружку с кофе, допила остатки.

— Ирма, ты чего голым задом перед моим мужем крутишь?

Ирма закатила глаза.

— Крис, ну не начинай всякую ересь нести. Не доспала что ли? Сама то что, не с голым задом пришла?

— Доспала. Во-первых, мне можно. Я его жена. Во-вторых, я не с голым задом. — Кристина подняла подол своей ночнушки. — Видишь, я трусики надела. Так что давай подруга иди панталоны напяливай. — Я засмеялся, покачивая головой. Охренеть с ними двоими. Крис продолжила. — Тем более, у Стёпы утро разгрузочное. Он не будет свой маркер точить в точилке.

— Это почему? — Возмутился я на её уверенный тон. — Сейчас тебя здесь разложу и поимею. Ходите тут передо мной голышом.

— Стёп. Сейчас дети проснуться. Поля прибежит, а здесь папочка тётю Кристину на столе сношает. Сам подумай?!

Я встал со стула. Забрал у жены пустую кружку.

— Всё выпили! Я для себя делал.

— Стёп, может организуешь своим девочкам завтрак?

— А здесь есть из чего завтрак организовать?

— Можно заказать.

— Лучше умывайтесь, одевайтесь. Детей будите и сходим в кафешку, позавтракаем. Так будет лучше. Всё, Крис, не надо спорить. — Дамы ушли.

Завтракали мы в кафе. Ближе к обеду я уехал в город. У меня работа была.

Всё же с Кристиной что-то происходило. Иногда, когда я просыпался ночью, заставал жену, стоявшую возле окна и смотревшую куда-то сквозь оконные стёкла. На вопрос, Кристина, ты что делаешь? Отвечала, что ничего. Просто проснулась. Не спится. Она стала ещё более заботливая, особенно с дочерью. Ласковая ко мне. Практически не ругалась. Проводила много времени с сыновьями. Ирма часто привозила Полину. Дети играли вчетвером. Что интересно, мальчишки очень хорошо относились к сёстрам. Причём не разделяя их. Одинаково, как к Полине, так и к Соне.

Как-то сидели с ней вечером на диване. Она сидела рядышком со мной, прижавшись и положив голову мне на плечо. Мы смотрели на языки пламени в камине. Дети уже легли спать. Сыновья жили с нами почти всё время.

— Знаешь, Стёпа, что такое счастье?

— Ощущать рядом любимого человека?

— Да, но это не совсем то определение. Счастье это вот так, как сейчас у нас. Ты, я, дети. Такие вот вечера возле камина. И никуда, и ничего больше не хочется. Хочется, чтобы это длилось вечно. Когда на душе и сердце спокойно, тихо. Чувствуешь умиротворенность и тепло. А всё остальное, это такая ерунда, мелочи. Не нужное. — Она погладила меня по щеке. Потом потянулась губами. Мы стали целоваться. Поцелуй перешёл в страсть. Я положил её на спину. Любил её очень нежно, как и она меня. Без всякого экстрима. Когда оба затихли, она продолжала гладить меня по голове. Улыбалась.

— Спасибо. Стёпа.

— За что?

— За нежность.

Кристина умерла спустя два месяца после этого вечера. Она приехала с работы. Привезла дочь. Всё было как обычно. Она улыбалась. Покормив кашей дочь, уложила её спать. Поцеловала. Потом мы с ней поужинали. Вернее, я один ужинал, а она сидела рядом, смотрела как я ем. Сама ничего не ела. Пила стакан простой воды.

— Крис, ты почему не ешь?

— Я не хочу, Стёпа. Я поела. Ты кушай. Я пойду, посижу на диване. Что-то я устала сегодня.

— Иди.

— Приходи ко мне.

— Конечно.

Она ушла. Я поужинав, сполоснул посуду. Пошёл к ней. Она сидела на диване, подогнув ноги под себя, положив голову на спинку дивана. Было ощущение, что она просто задремала. Я сел рядом. Потрогал её за плечо.

— Крис, давай я тебя в спальню унесу?