Татьяна Забалуева - История искусств. Стили в изобразительных и прикладных искусствах, архитектуре, литературе и музыке Страница 18

Стена, которая на фасаде должна проявить пространство и местоположение среднего нефа, совершенно затеснена. Главенствуют вертикальные линии башен, которые отражают на фасаде второстепенные боковые нефы.

Размеры порталов выровнены и тем самым снивелировано значение главного портала.

После проведенного анализа становится ясным, что готический стиль склоняется больше к пластической, живописной выразительности, чем использованию чистой конструкции в формообразовании архитектурных произведений.

Этой же тенденции следует и прикладное искусство. Стремление к разрушению плоскости прослеживается и здесь. Серебряных дел мастера прорабатывают пластику своих произведений вглубь фона (Рис. 5.26). Вновь применяется прозрачная эмаль, которая позволяет достигать того же эффекта (Рис. 5.27). Главное достичь пространственной глубины.

Особого развития как самостоятельного вида искусства достигает скульптура. Процесс освобождения от зависимости от архитектуры происходит в пластике постепенно. Однако ей удается вырваться на самостоятельный путь и предстать в полном расцвете пластической красоты. Скульптура достигает такой силы выразительности, что выходит на уровень скульптуры Греции классического периода.

Для того, чтобы убедиться в этом, обратимся к скульптуре собора в Реймсе, фигурам Евы и Пророка (Рис. 5.28). Скульптура настолько наполнена чувственной выразительностью и силой, индивидуальными характеристиками героев, что смысл, вложенный в них автором, прочитывается с полной ясностью. Тонкие черты лица и мягкие линии одежды в фигуре женщины, ее тело, которое прослеживается под складками платья, все это противоположно массивному телосложению мужской фигуры, одетой в грубоватую ткань, чертам его лица. Если женский образ отражает нежную прелесть, то мужской, очевидно, силу и мужественность. Автору невозможно отказать в тонкой наблюдательности и высоком мастерстве исполнения.

5.28 Собор в Реймсе. Скульптурные изображения Евы и Пророка

В развитии книжной миниатюры прослеживаются знакомые тенденции отказа от строгой плоскости листа (Рис. 5.29.). Орнамент удивительно затейлив и не служит целостности композиции. Кроме орнамента, наличествует какой-либо сюжет, который также разрушает плоскость страницы. Так что единство листа как плоскости пропадает окончательно. Эту тенденцию прекрасно иллюстрируют «Малый часослов» герцога Беррийского «Рождество», ок. 1410 г., хранящийся в Париже и «Молитвослов» Джайна Голеаццо Висконти, созданный Джованино де Грасси и хранящийся во Флоренции (Рис. 5.30). Герцог Беррийский и Филипп Смелый создали два самых изысканных двора в Европе, где бывали многие миниатюристы.

В том же ключе развивается и музыка средних веков. От григорианского пения и органумов с двухголосным пением необходимо было перейти к более упорядоченной и последовательной музыкальной форме. Мелодическая линия, совмещенная с ритмом, дали именно то, что требовалось во времена развитой готики. Подобный музыкальный строй отвечал философии своего времени, внешнему облику готического собора, устремленного ввысь, полету души от земного к небесному. Помимо анонимных композиторов появились профессионалы. Слово «композитор» произошло от слова компонировать, т. е. сочетать. Профессиональные композиторы успешно творили в школе при соборе Парижской Богоматери. Из истории музыкального искусства до нас дошло имя композитора Леонина, который считается первым композитором Европы. Послушайте органумы времен Леонина, которые показывают, как музыканты Школы Нотр-Дам применяли в своих произведениях найденные Леонином правила композиции (CD. Пример 7). Эта музыка, несмотря на то, что продолжала исполняться в церкви, предназначалась специально для слушания.

Литература также не осталась уделом монастырской жизни с ее научными, философскими или религиозными целями. Наряду с поэтическим жанром трубадурских песен появляются баллады о подвиге героя. Одной из первых баллад была «Песнь о Роланде». Она появилась еще в романскую эпоху и получила свое продолжение как жанр уже в эпоху готики. Незыблем романский собор. Также тверд герой баллады Роланд:

«Позор тому, в чье сердце страх закрался…Верх мы возьмем, и поле будет нашим.»

Роланд – идеал доблестного рыцаря. Он вассал своего короля Карла и даже, когда погибает, не забывает о своей преданности королю:

«К Испании лицо он повернул,Чтоб было видно Карлу королю,Что граф погиб, но победил в бою.»

Эти строки замечательно характеризуют отношение к рыцарскому долгу, героизму и доблести во времена средневековья. А ведь это времена рыцарских крестовых походов, где каждый участник добывал себе славу, титул и богатство. Наряду с балладой в эпоху готики появляется и рыцарский роман.

Как уже отмечалось, в походах во многих орденах и, особенно, в ордене тамплиеров, дама была недоступна для рыцаря. С этим запретным плодом родилось трепетное, поэтическое отношение к даме. От рыцаря требовалась не только доблесть, но и обходительность, и тонкость чувств. Сюжеты рыцарских романов, которые писались в стихах, посвящались любовной теме и рыцарским подвигам в честь дамы сердца. Рыцарские романы писались для дворов феодалов, которым были близки основные мотивы этих произведений. Авторами рыцарских романов часто были сами дворяне. В истории остались их имена: Бенуа де Сент-Мор, Кретьен де Труа и другие. В городской среде появились литературные произведения совсем иного характера. В основном это были басни. Сатирические произведения с героями в облике зверей позволяли высмеивать все пороки общества. Такой была и первая дошедшая до нас басня «Роман о Лисе». Все литературные произведения пишутся в форме стиха, что придает им ритмический характер и роднит с ритмической тенденцией в написании музыки. Ритм присущ всему готическому искусству. Он главенствует в архитектуре соборов, в музыке и. как мы убедились, в литературе.

В готике происходят дальнейшие изменения. И связаны они во многом с мироощущением общества. Время крестовых походов, активная городская жизнь, все говорит о том, что жизнь стала другой по сравнению с размеренной и во многом аскетичной романской эпохой. Даже такой жанр, как мистерия, был простым сценическим действием с библейским текстом в сопровождении духовного пения. Мистерия была частью религиозного обряда, элементом богослужения. Готика вносит во все сильные чувства с их ярким воплощением в художественных произведениях. Если это сцена на библейский сюжет, то женщины должны рыдать над гробом Спасителя. Если сцена радости, то действующие лица ликуют. Примером может служить роспись капеллы в Падуе мастером того времени Антикьеро «Распятие» 1374–1379 г. (Рис. 5.31). Темы, где присутствует действие, становятся основными для живописи и скульптуры. В них все подчинено новому мироощущению через порыв чувств. Если в романскую эпоху Христос парит над окружающим миром, то теперь своим жестом он гневно проклинает (Рис. 5.32). На фреске сегодня утрачена рука в карающем жесте, но по суровому выражению лица Христа можно с уверенностью судить о его намерениях.

Поздняя готика

Высокая готика широко распространилась по территории Европы и захватила почти все страны. В каждой стране она получила своеобразные черты. Однако ее распад как стиля пришелся в основном на страны северо-западной Европы: Бургундия, Германия и Нидерланды. Здесь черты высокой готики претерпевают значительные изменения, превращаясь скорее в вычурные и излишне назойливые. Тектоническая сущность базилики теряется окончательно. Все напоминает больше о декоративных задачах решения интерьера. Устои визуально ничего не несут, они мелко и дробно расчленены. В них нет больше величия несущего элемента. Они скорее худосочны и менее значительны, чем не заре рождения готического стиля (Рис. 5.33). Устои могут приобретать даже винтообразный профиль, что совершенно искажает их естественное восприятие как конструктивного элемента (Рис. 5.34). Капитель утрачивает свое значение и исчезает совсем. Теперь ничто не разделяет устой и элементы свода. Нервюры, как стрелы, мчатся ввысь без остановки, начинаясь прямо из земли. Приходит время веерных сводов. Они чрезвычайно затейливы и прихотливы. Однако и они, по большому счету, скрывают тектоническую структуру свода (Рис. 5.35). В планировочном решении нет теперь главного, боковых нефов. Все нефы имеют одинаковую высоту. Базилика теряет свой первозданный вид, который сформировался из конструктивно планировочной необходимости (Рис. 5.36). Пространство, залитое светом из огромных окон, ощущается единым и очень большим по сравнению с пространством романской и даже раннеготической базилики. Декоративность побеждает. Нет уже той естественной конструктивной строгости. Все элементы кажутся размещенными как в лихорадочном сне. Все кружится, вьется, не имеет четких границ (Рис. 5.37, Рис. 5.38). Тем не менее, орнаментальное богатство достигает, кажется, своего апогея. Орнаментальные мотивы необыкновенно красивы. Однако все настолько витиевато и размещено так вольно, что всякая форма скрывается под этим декоративным убранством абсолютно (Рис. 5.39). Орнамент с его изощренной красотой подавляет все и становится самоцелью.