Власть. Новый социальный анализ - Бертран Рассел Страница 27

Международная часть коммунистического учения оказалась неэффективной, однако отвержение либерализма показало себя необычайно успешным. От Рейна и до Тихого океана все основные учения либерализма отвергаются сегодня едва ли не повсеместно; сначала Италия, а потом и Германия переняли политическую технику большевиков; даже в странах, остающихся демократическими, либеральная вера утратила свой пыл. Например, либералы полагали, что, когда публичные здания рушатся от пожара, полиция и суды должны попытаться найти истинных виновников поджога; однако современный человек считает, подобно Нерону, что вину следует переложить, сфабриковав доказательства, на ту сторону, которая не нравится лично ему. Что касается таких вопросов, как свобода слова, он утверждает, подобно св. Амвросию, что свобода должна быть у его собственной партии, но ни у одной другой.

Итог таких учений заключается в том, что сначала вся власть превращается в революционную, а потом она, претерпев ряд неизбежных трансформаций, становится голой властью. Этот риск неизбежен; но о способах его предотвратить я пока ничего говорить не буду, отложив эту тему до более позднего этапа.

У разложения либерализма много причин, как технических, так и психологических. Их можно найти в технике войны, технике производства, в более значительных возможностях пропаганды, в национализме, который сам является результатом либеральных учений. Все эти причины, особенно в тех случаях, когда государство обладает как экономической, так и политической властью, безмерно нарастили власть правительств. Проблемы нашего времени, касающиеся отношения индивида к государству, – это новые проблемы, которые Локк и Монтескье нам решить не помогут. Современное общество, во многом как и общества XVIII века, требует, если оно желает оставаться счастливым и преуспевающим, определенной сферы индивидуальной инициативы, однако такая сфера должна заново определяться и защищаться новыми методами.

8

Экономическая власть

Экономическая власть, в отличие от военной, является не первичной, но производной. Внутри государства она зависит от права; в международных делах она определяется правом только в незначительных вопросах, тогда как важные международные вопросы зависят от войны или угрозы войны. Стало обычаем принимать экономическую власть как данность, безо всякого анализа, и в наше время это привело к излишнему акценту на экономике, противопоставляемой войне и пропаганде, в причинно-следственной интерпретации истории.

Исключая экономическую власть труда, вся остальная экономическая власть в конечном счете заключается в способности решать – в случае необходимости путем применения вооруженной силы – то, кому будет позволено стоять на данном участке земли, что-либо вкладывать в эту землю и что-либо из нее изымать. В некоторых случаях это вполне очевидно. Нефть Южной Персии принадлежит Англо-Персидской нефтяной компании, поскольку британское правительство постановило, что никто другой не будет иметь к ней доступ, и до сего момента оно было достаточно сильное, чтобы отстоять свое решение; но если бы Великобритания потерпела поражение в той или иной серьезной войне, то право собственности, вероятно, изменилось бы. Золотые рудники в Родезии принадлежат определенным богачам, поскольку британская демократия решила, что полезно обогатить этих людей, начав войну с Лобенгулой. Нефть США принадлежит определенным компаниям, поскольку у них есть юридическое право на нее, тогда как вооруженные силы США готовы отстоять закон; индейцы, которым первоначально принадлежали нефтеносные области, не имеют юридического права, поскольку они потерпели поражение в войне. Железные рудники Лотарингии принадлежат гражданам Франции или Германии в зависимости от того, кто вышел победителем из последней войны между двумя этими странами. И так далее.

Но тот же анализ применим и к менее очевидным случаям. Почему арендатор земли должен платить за свою ферму и почему он может продавать выращенный на ней продукт? Он должен платить арендную плату, поскольку земля «принадлежит» землевладельцу. Последний владеет землей, поскольку он приобрел ее путем покупки или же унаследовал от кого-то другого. Если проследить историю его имущественных прав, мы в конечном счете придем к какому-нибудь человеку, который приобрел землю силой – либо по повелению короля, отдавшего землю какому-то из своих придворных, либо в масштабном завоевании, таком как саксонское и норманнское. В промежутках между подобными актами насилия власть государства используется для того, чтобы собственность переходила от одного человека к другому в соответствии с правом. Собственность на землю – это власть решать, кто будет на эту землю допущен. За это разрешение фермер платит арендную плату, и именно благодаря ему он может продавать свой урожай.

Власть промышленника – того же типа; она в конечном счете полагается на право выдворять посторонних, то есть на то, что собственник фабрики может призвать силы государства, чтобы помешать проникнуть на нее людям, которым не было дано соответствующего разрешения. В некоторых ситуациях, когда складывается определенное общественное мнение, государство неохотно выступает в защиту собственника; поэтому стали возможны стачки, когда рабочие занимают цеха. Как только государство стало относиться к ним терпимо, собственность перестала принадлежать исключительно работодателю, поскольку в какой-то мере она начинает разделяться и с работниками.

Кредит абстрактнее, чем другие виды экономической власти, но по существу своему он не отличается от них; он зависит от юридического права передавать избыток потребительских благ от тех, кто их произвел, тем, кто занят трудом, не являющимся непосредственно производительным. В случае частного лица или корпорации, которая берет деньги взаймы, обязательства могут подкрепляться законом, однако в случае правительства конечной санкцией является военная власть других государств. Такая санкция может оказаться несостоятельной, как, например, в России после революции; когда она не действует, заемщик попросту присваивает собственность заимодавца. Например, именно советское правительство, а не дореволюционные акционеры, обладает сегодня правом решать, кто получит доступ к золотым рудникам на Лене.

Таким образом, экономическая власть частных лиц зависит от решения правительства применять в случае необходимости свои вооруженные силы в соответствии с комплексом правил, определяющих, кто получит доступ к земле; тогда как экономическая власть правительств зависит отчасти от их вооруженных сил, отчасти от соблюдения другими правительствами договоров и международного права.

Связь экономической власти с правительством в какой-то степени работает в обе стороны; то есть группа людей может, объединившись, приобрести военную власть и, приобретя ее, получить и экономическую власть. В действительности итоговое приобретение экономической власти может быть для таких людей исходным мотивом объединить свои силы. Рассмотрим, например, полуанархические условия, царившие во времена золотой лихорадки в Калифорнии в 1849 году или в Виктории спустя несколько лет. О человеке, владевшем золотом, которое он легально добыл на собственном прииске, нельзя было сказать, что он обладает экономической властью, пока он не положил это золото в банк. До этого момента его могли ограбить или убить. В состоянии полной анархии, то есть войны всех против всех, золото могло быть полезным лишь человеку, ловко обращающемуся со своим револьвером, а потому способного защитить себя от