Живущий за двоих - A. Gruinard Страница 13

и даже тот факт, что он пробыл там всего три дня, был еще одним очком против него. Самая глупая вещь, которую сделал Эндрю, это признался, что болеет за "Селтик". Теперь это была футбольная команда из Глазго, и он никогда в жизни не был там ни на одном матче. На самом деле он никогда не был ни на одном футбольном матче. Он болел за них, потому что они были самой успешной командой в стране в первой половине 1970-х годов. Он был классическим школьным фанатом, ничего особенного. Грант был обладателем абонемента "Хартс", и когда Эндрю наивно объявил, что болеет за "Селтик", он подумал, что Грант собирается ударить его во второй раз. Это также было его первое знакомство с религиозным фанатизмом. Он был повышен с ‘бессмысленная пизда’ до ‘Фенианская пизда", что несколько утратило свой язвительный оттенок, когда ему пришлось спросить, что такое фенианец. Джонни, другой парень из команды, объяснил, когда Грант сходил в туалет.

“Фении - католики, и все сторонники кельтизма - католики”.

“Э-э, я не католик, мы не часто ходим в церковь, но это Шотландская церковь”.

“Какого хрена ты болеешь за”Селтик"?"

“Они постоянно выигрывали лигу. Какое это имеет значение?”

Джонни невесело рассмеялся.

“Для многих людей это чрезвычайно важно. Твой старик ничего тебе об этом не рассказывал?”

Эндрю покачал головой.

“Он не интересуется футболом, любым видом спорта, если подумать”.

“У многих парней это передается от отца к сыну. Отец Гранта хуже его”.

Вторые три дня в составе команды были такими же плохими, как и первые. Но он это пережил. Это было совсем не весело, и он почти не разговаривал, поскольку все, что он говорил, только раздражало Гранта. Он забирал свои деньги у Арчи и сбегал в конце каждого дня.

По сравнению с этим время, проведенное в магазине фотоаппаратов, было оазисом тишины. Тони весь день проигрывал пластинки, держа проигрыватель вне поля зрения в задней части магазина. Это было не так легко слушать, как когда Эндрю работал в фотолаборатории, но это было долгожданное изменение по сравнению с другими днями. Это был второй вторник, когда Тони рассказал ему о своей первой попытке проявить цветную пленку.

“Этот парень из журнала знал, о чем говорил”.

“Что вы имеете в виду?”

“Кажется невозможным. Фактическая химическая обработка состоит из четырех этапов, а не только из трех, но гребаная проблема заключается в температуре. Даже с кем-то другим, пытающимся поддерживать химикаты при нужной температуре, это было невозможно. Просто найти точный термометр было чудом.”

Тони покачал головой.

“Я в этом бизнесе 10 лет, если не больше. Я не встречал ни одного серьезного любителя, у которого получилось бы это сделать. Потому что вам не обязательно быть фотографом. Это так”.

Он остановился.

“Что это? Химия? Химическая инженерия? Этими большими установками по обработке фотографий управляют не фотографы, это сплошная инженерия. В любом случае, мои первые две попытки оказались дерьмовыми. Двое других парней тоже пробовали это, хотя они пытались сами, и им не повезло. Это была просто пустая трата пленки”.

Эндрю добрался до конца своей второй недели с Грантом и Джонни. Он выжил, и это все, что он мог сказать по этому поводу. Арчи уже сказал ему, что будет работать с третьей съемочной группой в течение следующих двух недель. Он подумывал не продолжать, но денег оставалось все меньше. Он не знал, что собирается делать с деньгами, но для него это было важно. К концу лета он заработал бы 225 фунтов стерлингов или около того. Поэтому он согласился поработать еще две недели на полную ставку с третьей командой, Элом и Питом.

Чувство разобщенности и заброшенности дома усилилось за лето. Он отсутствовал дома, работая пять недель из последних шести, и его родители казались равнодушными. Что еще более сбивает с толку, они, казалось, ничего не знали. Чего Эндрю не осознавал, так это того, что он встал и ушел до того, как его мать проснулась, когда он работал с грузчиками, и он ушел после нее, когда он был в фотоателье. Он знал, что по утрам нужно держаться подальше от матери, так как она всегда куда-то спешила. Он не понимал, что она не знала, что ее сын либо уже уехал, либо собирается уехать, она была в своем собственном маленьком мире. У его отца, учителя, тоже был летний отпуск, но Эндрю всегда уезжал до того, как вставал. Эндрю не выдержал утренней спешки матери и безразличия отца. И последние две недели, когда мы помогали удаляемым, были примерно такими же. Эл и Пит были больше похожи на двух Дейвов, они дали ему дозу дерьма в первое утро, но после трех недель работы Эндрю знал больше. Ему меньше приходилось объяснять, он больше всего делал правильно с первого раза, и даже всего три недели постоянного таскания коробок и мебели сделали его сильнее. То, что он был тощим 12-летним подростком, который ходил в частную школу, высмеивалось, но Эндрю справился с работой, и они отпустили его до конца первого дня.

Эндрю также научился говорить очень мало. Он ничего не выдавал, поскольку все, что он говорил, казалось, превращалось в амуницию. Когда Пита спросили, за какую команду он болеет, он сказал, что он фанат регби и не следит за футболом. Это принесло ему 20 секунд дерьма, но затем было прекращено, в отличие от двух недель жестокого обращения. Он учился. Что приятно удивило Эндрю, так это то, что его упражнения были легче. За выходные он легко отжался 10 раз и 20 раз приседал. И, вероятно, мог бы сделать больше, если бы подтянулся. Итак, последние две недели из пяти, когда он помогал Арчи, прошли без особых происшествий. Он усердно работал весь день, держался особняком и забрал свои деньги в конце вечера. Арчи даже поблагодарил его в конце.

“Вот твоя зарплата за последний день. Эл сказал мне, что ты всю неделю был хорошим человеком. За исключением самых тяжелых заданий, которые ты выполнял. Я думал, ты продержишься один день, так что ты справился, парень. Позвоните мне следующим летом, мне всегда нужны дополнительные трупы, чтобы покрыть праздники.”

“Я сделаю, спасибо”.

Эндрю постарался быть кратким и милым. Он понятия не имел, хочет ли он сделать это следующим летом, но дома у него в ящике стола лежала пара сотен фунтов, так что быть вежливым не повредило. Когда Тони пришел в магазин фотоаппаратуры, он был в отвратительном настроении, и