Людмила Бояджиева - Не плачь, Джульетта! [Феллини] Страница 6

Фьяметта (читает список):

— Журнал мод просит коротенькое интервью об изменении в силуэте мужских брюк.

— Французский музей обуви спрашивает, не можешь ли ты прислать хоть один твой ботинок для пополнения экспозиции.

Феллини (не выходя из задумчивости): — Отправь один.

Фьяметта: — Просят прислать какую–нибудь твою вещь на благотворительный аукцион.

Феллини: — Пошли второй ботинок.

Фьяметта: — Написать небольшую заметку о лошадях для одноименного журнала

Феллини: — Отправь рецепты блюд из лошадиного мяса.

Фьяметта: — Пришло письмо от какого–то француза. Он пишет, что раз уж ты специалист по карликам, ему хотелось бы задать тебе пару вопросиков.

Феллини: — Пошли его подальше.

Фьяметта: — Автор книги о колдунах просит, что бы ты, поскольку эта тема тебе близка, поставил свой автограф на нескольких тысячах экземплярах,

Феллини: — Увеличив таким образом, их стоимость. И этого туда же.

Фьяметта: — Некая австрийская скульпторша хотела бы снять маску с твоего лица…

Феллини (теряя терпение): — Еще чего! Снять маску? — Совершенно обезумели. Хватит, хватит, Фьяметта. Я вижу у тебя там еще целых два листа.

Джульетта (Фьяметте): — Оставь список мне, просмотрю, что можно сделать. Нельзя же совершенно пренебрегать общественным мнением. Ты ведь знаешь, милая, вряд ли можно найти менее склонного к публичным реверансам человека, чем наш Фе Фе. (Федерико) Вот оно, милый мой, сладкое бремя славы. (берет часть листков читает):

Тебя просят написать предисловия к следующим изданиям:

— фотоальбому о пляжах.

— к книге о романьольской кухне.

— к книге о белой магии.

— к книге о черной магии.

— к альбому эротических фотографий.

— к книге о Риме

— к книге о Венеции

— к нескольким альбомам комиксов.

Боже, надо иметь целый издательский дом! У тебя громадный авторитет, маэстро и, видимо, энциклопедические знания.

Феллини: (отбирает листки, рвет, выбрасывает): — Все хотят получше заработать. Заработать на моем имени. Только и всего.

Фьяметта: — Приятно знать, что твое имя дорого стоит! Вот здесь, Федерико, нечто более интересное. Американский научный журнал просит тебя написать небольшую статью на тему «Каково значение программы освоения космоса и в каком направлении ее следует развивать». Не слабо, а? Может, попросить нашего дворника Анцифо? У него сын кончает школу. Отличник по физике. Или вон того «ученого» (показывает на старика с физиономией Эйнштейна)

Старик «ученый», заметив, что на него обратили внимание, бросается к Феллини: — Хоть какую–нибудь роль, док! Дайте мне хоть немного подзаработать!

Джульетта: — У тебя здесь целый балаган. Эти бедолаги следуют за тобой постоянно. (дает старику деньги.) По улицам Чинечитта за тобой всегда следует толпа каких–то калек, полубезумных стариков. Странная причуда.

Феллини: — Это моя армия. Мой рабочий материал, который всегда должен быть под рукой.

Старик: — Там еще Фабрицио и Роза — они пришли к вам, дотторе!

Феллини: — Ну что ж, надо повидаться с друзьями (Уходит со стариком)

Фьяметта Джульетте: — Феллини строг с ними. Он гонит их проч. Но они липнут как мухи — что поделаешь — они его дети и он должен их содержать. Чаще всего маэстро просто дает им немного денег.

Джульетта: — Немного! Думаю, большая часть заработка Федерико уходит на поддержание жизни этих «обрезков» прежних работ. Как бережно хранит он их фотографии! Перебирает, испытывая чувство вины, словно отец, увиливающий от алиментов. А частенько обещает снять «невинный фильм». Так он называет дешевый фильм с двумя–тремя актерами. После которого не остается «детей».

(Обе женщины смеются)

Феллини: (Компания оборванцев, благодарно кланяясь Феллини, уходит. Он возвращается, обращается к секретарше: — Мы закончили с твоим списком, Фьяметта?

Фьяметта: — Джульетта просмотрит основное. Думаю, она лучше тебя ответит на вопросы немецкого «Космополитена». Немцы хотят узнать, «что думает Феллини о гомоэротических импровизациях? Какое впечатление он производит на женщин? О каком актере и какой актрисе может сказать, что он обладает эротической притягательностью и почему?»

Джульетта: — Вот уж точно — не обо мне. Обо мне ФеФе такого не скажет. Поразительно — столько лет вместе и никаких гомоэротических импровизаций. Самый выдающийся экземпляр по части эротической притягательности — Анита. Анита Экберг. Ну и, само собой — Анна Маньяни.

Феллини: — Анита — притягательный центр фильма. Светлый луч, живой источник…В ней основная сладость моего погребального ритуала… Должна быть некая акция ее совокупления с Римом. Некий эпизод… А что если ее искупать в фонтане? Такую великолепную, притягательную… Как ты думаешь?

Джульетта: — Чуть пьяненькую, в черном вечернем платье с обнаженными плечами. Да, непременно с обнаженными!

Фьяметта: — Я больше не нужна? Мне надо дозвониться Лангетти. (уходит)

Феллини: — А знаешь что, Джульетта, давай вечерком проедемся по нашему любимому маршруту и обговорим завтрашний эпизоде с Анитой. Идет? (сжимает ее руку со спицей)

Джульетта: — Еще как идет! До чего ж я люблю этот твой «кабинет» на колесах! Именно там, в автомобиле происходят самые интересные обсуждения задуманного фильма. Там замысел созревает, наливается соком… Особенно хорош вечером мост Милано и дорога Фламиния. Тот участок, что соединяет ее с Кассиевой дорогой. Лента шоссе, летящая в свете фар среди погруженных в темноту таинственных лугов… Роскошная Анита, римская ночь… Темные улицы, молчаливые статуи…

Феллини: — И фонтан Треви! Она будет стоять под струями Треви, а Марчелло… Марчелло совсем опьянел от этой телесной роскоши, от заговора красоты, ночи, молодых желаний…

Джульетта: — Да ведь и ты здорово опьянел, дорогой. Но ведь если не обезумеешь сам, просто невозможно снять так, что бы обезумели другие. Каждая женщина должна воображать себя хоть на мгновение Анитой, а мужчина — Марчелло. Вернее тобой, Федерико. Ведь Марчелло играет тебя. И знаешь, очень похоже. До мурашек… у меня иногда аж сердце обрывается.

Фьяметта приводит девочку: — Вот тоже притягательный объект. По объявлению для фильма «Рим». Давно ждет маэстро.

Феллини: девочке: — Покажи нам, что ты умеешь?

Худенькая, черненькая, маленькая, но уже испорченная девочка лет 10 поет тонким пронзительным голосом:(из фильма «Рим»)

Эй ты, огарок свечки! Что б утонул ты в речке.

Эй ты, засаленная шляпа! Что б помер ты и твой папа.

Эй ты, огрызок пиццы! Чтоб помер ты и твоя сестрица.

Эй ты, обмылок какашки! Чтоб дед твой помер от кондрашки.

Эй, вонючие объедки, что б сдохли вы и ваши предки.

Фьяметта: — Как мило! Она сама сочиняет.

Феллини: девочке: — Спасибо, детка. (к Фьяметте) — Покорми ее в пиццерии, Фьяметта. (секретарша уводит девочку)

Джульетта Феллини: — Ты вставишь эту злючку в фильм? Когда я вижу таких детей, то меньше жалею о нашем первенце. Может, это была и девочка. Дернуло меня полезть на стремянку за книгой!

Феллини: — Кажется, мы ждали гостей… Твоя тетя имела огромный круг богемных друзей, да и малышка Мазина в 18 лет уже была знаменитостью… Мы о чем–то поспорили и ты полезла за словарем…Чертова лестница! От грохота сбежалась вся прислуга…

Джульетта: — Беременность три недели, говорят, на этом сроке часто бывают выкидыши. Потом я долго болела, а ты все торопил меня: «вставай, малышка, пора устроить вечеринку!»

Феллини: — Я был худ, лохмат, глазаст и для интересности любил одеваться в черное.

Джульетта: — И этот неизменный шарф… Интересно, такого рода привязанности передаются по наследству?

Феллини: — Стоп, Джульетта! Никаких разговоров о сыне! Это выбивает тебя из колеи. А нам надо поговорить о завтрашнем эпизоде. Марчелло сыграет все, что я ему скажу. Это идеальный актер — словно создан по моим меркам. Никогда ничего не спрашивает и совершенно не спорит!

Джульетта: — Наш второй ребенок — Пьетро Федерико — прожил только 14 дней. Жуткий март 1945 года…