Хуан Аларкон - Сомнительная правда Страница 10

Уходит дон Бельтран.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Дон Гарсия.

Судьба со мной весьма любезна;Старик всему поверил сплошь.Как можно говорить, что ложьБезрадостна и бесполезна?Мне радостно, что мой простакВсе басни принял без разбора;А польза — в том, что я так скороПредотвратил постылый брак.Решив и заявив сурово,Что я на каждом слове лгу,Принять за чистую деньгуРассказ, где правды нет ни слова!Как прост и легковерен тот,Кто голосу любви послушен!И как по-детски простодушен,Кто никогда ни в чем не лжет!Однако мне пора сражаться.

Хола! Подайте мне коня!Такие сразу на меняСобытья жуткие стремятся,Что я с ума сойти готов:Вчера прибыть в Мадрит, и с местаЛюбовь, нежданная невестаИ поединок в семь часов!

Переулок у Сан-Власа.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Дон Хуан, дон Гарсия.

Вы поступили, признаю,Как дон Гарсия.

Кто дерзнет,Мой знаменитый зная род,Взять под сомненье честь мою?Но я желал бы объясненья:Скажите, если вам не в труд,Прошу вас, почему я тут;Какие, словом, побужденьяТолкнули вас послать мне вызов.

Той даме, в честь которой выДавали, не страшась молвы,Пир, полный редкостных сюрпризов,Моя душа давно верна.Причины всяческого родаВелят нам ждать уже два года,Но свадьба наша решена.Бы месяц как в стенах Мадрита.Из этого и из того,Что вы от взгляда моегоВсе время прожили укрыто,Я вправе вывесть заключенье,Что, так как страсть моя известнаУже давно и повсеместно,Вы нанесли мне оскорбленье.Прошу понять мои слова:Вам надо или отказатьсяОт этой дамы, не вторгатьсяВ мои законные права,Иль спор о первенстве моемРешим на шпагах, коль угодно,Чтоб победитель мог свободноЗа ней ухаживать потом.

Досадно, дон Хуан де Coca,Что вы, зовя меня сюда,Не взяли на себя трудаПроверить существо вопроса.Хозяйка пира над рекой,Могу сознаться откровенно,Вам незнакома совершенноИ вам не может быть женой.Она — замужняя сеньора,Едва прибывшая в Мадрит,Да и приезд ее был скрытОт человеческого взора.Но если вы ее приятель,Клянусь, как честный человек,Что я не встречусь с ней вовек,Или иначе я предатель.

Вся подозрительность мояИсчезла, как тревожный сон,И я всецело примирен.

Вы — допускаю, но не я.Я не желаю ни на часЗависеть от чужих капризов.Послать иль не послать мне вызовВполне зависело от вас.Я принужден веленьем честиИсполнить долг и здесь, на месте,Иль умереть, иль победить.

Считайте, что хотя, быть может,Я исцелен от всех скорбей,Но память ревности моейМеня по-прежнему тревожит.

Обнажают шпаги и сражаются.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Дон Феликс. Те же.

Остановитесь, господа,Я здесь.

Не знаю, чья бы силаМеня теперь остановила!

Сложить оружье нет стыда,Когда причиною раздораБыла ошибка.

Точно такИ я ответил, но мой враг,Сказав на это, что, коль скороОн вызван, он обязан биться,Извлек оружье из ножон.

Кто смел и доблестен, как он,Не мог от боя уклониться.

Себя вам не в чем упрекнуть,И я прошу вас, мне в услугу,Чрезмерно мнительному другуПростить и руку протянуть.

Дон Гарсия и дон Хуан подают друг другу руку.

Так мне велят мой долг и вы.Но, дон Хуан, в делах, как это,Хотя бы честь была задета,Терять не надо головы.Как можно встречу назначатьТак необдуманно и слепо?Поверьте, начинать нелепоС того, чем следует кончать.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Дон Хуан, дон Феликс.

Поистине, прямое чудо,Что я как раз поспел сюда!

Так, значит, я ошибся?

Да.

Вы это знаете откуда?

Мне рассказал об этом пажЛукреции.

Как это было?

Расследованье подтвердило,Что в самом деле экипажХасинты ездил ночью в СотоИ кто-то из прибывших в немБыл встречен пышным торжеством;Но не Хасинта этот кто-то.Она вчера, к шести часам,Заехала, как обещала,К Лукреции и там засталаС визитом двух докучных дам,Кузин, весьма известных свету.

Так! Тех, что возле Кармен жили.[23]

Они Хасинту попросилиИм на ночь уступить каретуИ в ней, с началом ночи темной,Вдвоем отправились к реке.А ваш слуга, невдалекеТаившийся в тени укромной,Увидев отъезжавших дам,Разумно заключил, — не зная,Что как одна, так и другаяВесь день в гостях сидели там,Что в экипаж взошли ХасинтаС Лукрецией.

Вполне разумно.

Он следом двинулся бесшумноВплоть до лесного лабиринта.При виде пышного банкетаОн устремился со всех ногВ Мадрит, но вас найти не мог,Хотя искал вас до рассвета.Все объяснилось бы мгновенно,Когда б вы съездили туда.

Вот в том-то и была беда.Но я, признаться откровенно,Так бесконечно рад сейчас,Что отказался бы едва лиВновь пережить мои печали.

Я кое-что еще для васУзнал забавное.

Скажите.

Что дон Гарсия в отчий домВчера вернулся светлым днемИ только сутки как в Мадрите,Что он, приехав, рано легИ до утра спокойно спал,И что про ужин он навралИ празднества давать не мог.

Невероятно!

Это так.

Неужто дон Гарсия лжец?

Да это разглядит слепец!Весь этот озаренный мрак,Беседки эти, поставцы,Хрусталь, чеканная посуда,К столу бесчисленные блюда,И музыканты, и певцыНе вздор ли это откровенный?

Я все же не могу понять,Как может так постыдно вратьХрабрец, настолько несомненный,Что сам Алкид с таким бойцом,[24]Клянусь, не пожелал бы стычки.

Ну, что же: лжет он по привычке,А храбрость — по наследству в нем.

Идем, дон Феликс. Мне пораК Хасинте — попросить пощадыИ рассказать, не без досады,Чего мне стоила играОбманщика.

С большой опаскойЯ отношусь к нему сейчас.

И я любой его рассказСочту прабабушкиной сказкой.

Уходят.