Феликс Лопе де Вега - Испанский театр Страница 10

В целом же Морето довел до технического совершенства формальные свойства комедии, разработанные его предшественниками. По-настоящему нового ему сказать было нечего. На Морето завершается почти вековой путь национального испанского театра позднего Возрождения и Барокко.

Социальная база, питавшая искусство Золотого века, отошла в область прошлого. Драматургия топталась на месте. Сохранение старых схем привело к выветриванию живой основы театра. Идеалы, воодушевлявшие корифеев национального театра, стали чуждыми и непонятными. То, что было когда-то искренностью, правдой, превратилось в ходульность, условную патетику. Правдоподобие сценического действия уступило место простой занимательности сюжета. Когда-то оправданная условность сценического языка стала ощущаться как нарочитая вычурность. Произошло самое страшное, что может произойти в театре: сценическое действие перестало соответствовать восприятию зрительного зала.

Из живого организма испанская национальная драма превратилась в мертвую схему, сильно напоминавшую драматургические конструкции испанских классицистов XVI–XVII веков, пытавшихся вести борьбу с национальной драматической системой Лопе де Вега и его последователей. Стремление к ограниченной игровой площадке (особенно заметное у Кальдерона и его учеников) живо походило на единство места у классицистов, максимальная концентрация действия — на единство времени. Происходил процесс довольно быстрого приспособления национальной драматической системы к исторически иным критериям и потребностям, вернее даже не «приспособления», а почти моментальной ее подмены классицизмом, ее ассимиляции.

Эпоха романтизма воскресила испанскую драматургию Золотого века. У корифеев испанского театра училась и на них равнялась драматическая литература нового времени. Подобно Шекспиру, они зажили повой полнокровной жизнью. И мы ощущаем их как своих современников.

Н. Томашевский

Лопе де Вега

ФУЭНТЕ ОВЕХУНА

Перевод М. А. Донского

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Король дон Фернандо.[1]

Королева донья Изабелла.[2]

Дон Родриго Тельес Хирон[3] — великий магистр ордена Калатравы.

Дон Манрике[4] — великий магистр ордена Сантьяго.

Дон Фернандо Гомес де Гусман[5] — командор ордена Калатравы.

Лауренсия — дочь Эстевана.

Фрондосо — сын Хуана Рыжего.

Эстеван, Алонсо — алькальды[6] Фуэнте Овехуны.[7]

Куадрадо — рехидор[8] (член общинного совета) Фуэнте Овехуны.

Хуан Рыжий, Менго, Баррильдо — крестьяне.

Паскуала, Хасинта — крестьянки.

Ортуньо, Флорес — слуги командора.

Леонело — студент.

Симбранос — солдат.

Судья.

Мальчик.

Два рехидора — члены городского совета Сьюдад Реаля.

Крестьяне и крестьянки, солдаты, певцы и музыканты, свита.

Действие происходит в деревне Фуэнте Овехуна и других местах.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Резиденция великого магистра Калатравы в Альмагро.[9]

Явление первое

Командор, Ортуньо, Флорес.

Командор

Магистру ордена известно,Что прибыл я в Альмагро?

Флорес

Да.

Ортуньо

Заносчив он. В его года!Вам ожидать юнца невместно.

Командор

Он понял, кто с ним ждет свиданья?Фернандо Гомес де Гусман!

Флорес

Что взять с него? Ведь мальчуган!

Командор

Не имя, так хотя бы званьеМое уважить бы он мог, —Как должно встретить командора.

Ортуньо

Его сбивает с толку свораЛьстецов, — да поразит их бог!

Командор

Путь к доброй славе не таков.Друзей вербует нам учтивость,Тогда как глупая кичливостьЛишь умножает нам врагов.

Ортуньо

Когда бы знал спесивец грубый,Как неучтивостью своейПриводит в ярость он людей,Как на него все точат зубы, —Он прежде, чем кого обидеть,Себя бы самого убил!

Флорес

И то. Мне, право, свет не мил,Коль грубость доведется видеть.Нет, ежели ты грубиянС особой, по рожденью равной,Так с подначальными подавноТы, знать, безжалостный тиран.Но не поверю нипочем,Что он со зла. Мое сужденье:Юнец, не знает обхожденья.

Командор

Со дня, в который был мечом,Как рыцарь, препоясан онИ грудь украсил знаком славы —Крестом магистра Калатравы,Учтивость для него — закон.

Флорес

Да подождем. Все разъяснится:Вдруг очернил вас кто-нибудь?

Ортуньо

А можно и в обратный путь.

Командор

Хочу узнать, что он за птица.

Явление второе

Те же и магистр Калатравы со свитой.

Магистр

Прошу прощенья, благородныйФернандо Гомес де Гусман!Сейчас лишь от своих дворянУзнал, что здесь вы.

Командор

Да, холодныйВ Альмагро встретил я прием.А ждать иного был бы вправе:Мы оба служим Калатраве,Одной дорогою идем.За что ваш командор в немилостьК магистру ордена попал?

Магистр

Я, право, дон Фернан, не зналИ огорчен, что так случилось.Добро пожаловать! Я радВас заключить в свои объятья.

Командор

И эту честь могу принять яКак должное. Все подтвердят:Я друг вам и вассал вернейший,Что доказал в дни смут не раз,Когда еще ребенком васДоверил нам отец святейший.

Магистр

Я знаю. И клянусь крестом,Что на груди мы носим оба, —Любить я буду вас до гробаИ почитать вторым отцом.

Командор

Тогда я больше не пеняю.

Магистр

Как судите вы о войне?[10]

Командор

Об этом и хотелось мнеПотолковать.

Магистр

Я вам внимаю.

Командор

Юный дон Родриго Тельес,Вы — великий наш магистр;Сан высокий вам доставилДоблестный родитель ваш,[11]Отказавшись в вашу пользуОт магистерства, когдаВосемь лет всего вам было.С тем решеньем согласилисьКороли и командоры,А святейший Пий Второй[12]И его преемник Павел[13]Буллами его скрепили.Было решено при этом,Что коадъюто́ром вашимСтанет дон Хуан Пачеко,[14]Доблестный магистр Сантьяго.Умер дон Хуан, — и вот,Как ни молоды годами,Вы — наш вождь единовластный.Знайте же: вам честь велитТой же стороны держаться,Что и весь ваш славный род.Ваши родичи считают,Что права на трон КастильиПосле короля ЭнрикеПолучил (через жену)Дон Альфонсо Португальский[15]И что мы — его вассалы.Но на тот же трон кастильскийПритязают ИзабеллаИ супруг ее — Фернандо,Арагонский принц наследный.Ваши родичи права ихСклонны подвергать сомненью,Признавая лишь ХуануКак преемницу Энрике;И кузен ваш предоставил[16]Кров принцессе и защиту.Мой совет: собрав в АльмагроКавалеров Калатравы,С бою взять Сьюдад Реаль[17]:Он — рубеж Андалуси́иИ ворота на Кастилью.Многочисленного войскаНе потребуется вам:Ведь обороняют город,Кроме жителей самих,Разве горсточка дворян,Что стоят за Изабеллу,Чтут Фернандо королем.И тогда бы вы, Родриго,Несмотря на юный возраст,Рты заткнули тем, кто шепчет, —Мол, для ваших хрупких плечЭтот крест тяжел чрезмерно.Поглядите, — ваши предкиУказуют вам на лавры,Что они в боях стяжали;Здесь и графы Уруэнья[18],И маркизы де Вильена[19],И другие полководцы, —Столько их, что крылья славыПоднимают всех с трудом.Обнажите свой доселеНепорочно-белый мечИ окрасьте вражьей кровью, —Пусть алеет, как ваш крест!Я вас назову магистромАлого сего крестаЛишь тогда, когда увижу,Что и меч ваш алым стал.Два креста должно быть алых:На груди и у бедра.Увенчайте же достойноХрам непреходящей славы,Что построили отцы!

Магистр