Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 100

Царь Иван (обнимает казака). Славно говорил, казак, хоть и не вполне складно!

Иван Шуйский. Государь Иван Васильевич, по моему, воеводы, повелению, вся псковская оборона в повесть летописную складена, а делал то изограф, летописец Василий.

Василий (кланяется царю). Государь великий, тут списана повесть о приходе Батория в город Псков. (Подает рукопись.) Писано о короле Батории: «Баторий яко ад несытый, лютый зверь пропастный, свои челюсти раскинув, город Псков поглотить хотел. Лютый и великий змей, которого сопровождали аспиды и приближенные-змеи. Город же Псков – богоспасаем. Пушечные пальбы потери змеям учинили, русские пушечники столь далекие ядра клали, у поляков же тех пушечников нет. По взорвании Свиной башни король спросил: “Ужель мои дворяне в Свиной башне замка?” – “Под замком твои дворяне, убитые и сожженные во рву лежат”». Так сталось. Особо же храбры жителя псковские, простой народ. Жителя шли в бой с любовью и слезами за Христову веру.

Царь Иван. Хочу провозгласить здравицу за народ наш простой русский православный, прежде прочего – за христианство. Они государю и отечеству главная оборона. То при защите Пскова еще раз выставилось. (Смотрит рукопись.) Летописец, отчего имя свое не поставил?

Василий. Государь милостивый, сделал тайнописью, чтоб имя мое грешное не стояло во главе великих деяний, мной описанных. Скрывая свое имя, применил я цифровую тайнопись: единица дважды, то заведением «вэ», со единем – «а», пятидесятница же усугубити дважды – двести, «эс», со четверицей сугубо – восемь, «и», десятерица же трижды – тридцать, «эл», четверица сугубо – «и», завершается же се десятерицею – десять, «и». Все семь письмен – Василий, поскольку буквы русского алфавита имеют цифровое значение.

Иван. Братья, помыслил – может, и нам так делать, правителям-царям: имя свое цифирью ставить, народу имя уступая? Люди Божьи русские знают, что грешен, каюсь, что до сего времени правление мое было дурно. Виной тому иные бояре и вельможи, пользующиеся моими грехами. Знаю, что нельзя уж исправить тех обид и разорений, которые вы понесли во время моей пустоты. Обиды от неправедных властей, от неправосудия, лихоимства, сребролюбия. Но умоляю вас оставить друг к другу вражду и взаимное неудовлетворение, кроме самых больших дел. А в сием, как и во всем прочем, я вам буду, как и есть моя обязанность, судьею и обороною. (Крики: «Государь Иван Васильевич, защити от неправды народ твой!») Народ православный, я над вами царствую, надо мной царствует церковь наша православная, святой отец митрополит Дионисий и прочие святые отцы. Ныне, по спасении отечества нашего от супостата собрали мы собор примирения, и я отныне – прекроткий царь Иван, овеваемый благодатью Божьего духа с теплым желанием подвизаться не только в устроении земном, но и возвещаю сие отцу православному Дионисию Всея Руси и собору всех Божьих слуг. Поклонитесь же, народ мой русский, отцам нашим православным! (Народ кланяется и крестится.)

Дионисий. Паства православная, Бог вместо себя избрал на земле Русской самодержца, долгие ему года! (Крики: «Долгие года государю!» Звон колоколов.)

Иван. Я, царь, должен искать совета не только у своих добрых советников, но и у всенародных человеков. С такими размышлениями ныне провели мы Земский собор – примирение всей земли Русской. В старину в Новгороде и Пскове было вече поодиночке. Надобно образовать одно вече всех русских земель, вече веч, наподобие английского парламента.

Поп Варламище. Государь наш Иван Васильевич, низко кланяемся тебе, государю русскому, и молим тебя, чтоб все то совершилось не по заморскому немецкому обычаю, а по нашему православному.

Дионисий. Паства православная, ранние раздоры между землями и князями не допускали того. Теперь, когда столько земель собрано воедино, по естеству явится и истинно русское вече. Паства, оглянитесь кругом: перед нами славная картина народа, собранного на площади, и облик царя православного посреди всего народа. (Крики: «Слава великому царю нашему Ивану Васильевичу Всея Руси! Долгие годы митрополиту Дионисию Всея Руси!») Навсегда запомнится, как было то в один из воскресных дней. После обедни царь с митрополитом и всем духовенством вышел на площадь кланяться народу да каяться, ибо душа всякого человека умудряется правдою. А правда же есть – соблюсти заповеди Господни.

Иван. Отец мой митрополит Дионисий, перед тобой да перед народом своим признаю, что сошел было с пути заповедей и преступил Закон Божий. Неможно написанием исписати и человеческим языком изглаголити содеянные нами все злые согрешения и законопреступления. Ныне же сих всех злых дел возненавидившись, добрые богоугодные дела возлюбил. Я не пострадаю, подобно прогневившим и не покаявшимся!

Дионисий. Паства, путь к Богу – через умное деяние. Оно достигается в непрерывном размышлении о Боге.

Народ. Слава государю! Слава святому отцу митрополиту Дионисию!

Дионисий. Паства православная, вас молю, стадо Христово, с любовью преклоняйте ушеса ваши к словам царя вашего. Как он покаялся, так и вы кайтесь и молитесь скорбям своим.

Иван. Народ православный, много злодеяний боярских мог бы перечислить, да они и без того ведомы. Обещаю положить им конец, дабы восторжествовала справедливость и любовь. Тебя же, святой владыка, молю: будь моим помощником и опорой в сем деле любви. Ты сам знаешь – я остался после смерти моего отца трех лет, родственники не заботились обо мне. Сильные бояре только и знали злоупотреблять властью, расхищали мое богатство. Они правили самовластно моим именем. Лихоимцы, хищники и судьи неправедные, какой дадите вы теперь ответ за те слезы и кровь, которые пролились благодаря вашим деяниям? Я чист от крови, но вы ждите заслуженного вами воздаяния. (Крики: «Слава государю! Государь – наш покровитель!»)

Иван. Отец мой, митрополит Всея Руси Дионисий! Ты – виновник всех моих благих предначертаний, страж моих добродетелей, и я, царь, сообщаю народу своему, что, устрашен Божьим гневом, обратился с покаянием и получил от митрополита Дионисия и прочих владык прощение. С тех пор я чист от крови. С этих пор по благому святому совету владыки и мудрых мужей буду управлять Богом врученным мне царством, обороненным ныне от супостата под Псковом. (Крики: «Слава! Слава государю!») Притеснений телесных и душевных более не будет никогда. Отец мой митрополит Дионисий, ныне я как бы очнулся, постиг всю бездну зла, в которую ввергли меня мои грехи и недобрые советники, и решил быть иным человеком, отцом своих подданных, истинно православным государем. Народ православный, весь слезами разливаясь в молитвословии и покаянии, прошу у вас, у народа, за мое нерадение прощения. (Кланяется народу на все четыре стороны. Крики: «Всеблагий милостивый государь, ангел-хранитель наш!»)

Дионисий (подняв крест). Благославляю государя со народом его! А наши недостатки исполните по писанию: «Друг другу тяготы несите, и тако исполните закон Христов». Слава исконному и вышеименному и все сотворившему вседержителю, в Троице поклоняемому, со Сыном славимому, со Святым Духом воспеваемому, в высших от ангелов славимому, в нижних же от человека воспеваемому, от всякой твари поклоняему, изначальному Отцу со единородным Сыном и со Святым благим и животворящим его Духом, и ныне, и присно, и во веки веков – аминь! (Звон колоколов.)

Слепой (пробирается в толпе). Мужи, подайте Христа ради убогому!

1-й из толпы. А ты кто?

Слепой. Я – слепец Борис. Подайте мне Христа ради!

2-й из толпы. Замолкни, слепец, тут не торжище, чтоб в суму пропитание собирать.

Слепой. А что тут делается?

1-й из толпы. Тут святое дело делается, царь с народом мирится!

Митрополичий хор (поет торжественный псалом). Царь – мессия во славе Твоей. Боже, даруй царю Твой суд и сыну царя Твою правду. Да будет судить праведно людей Твоих и нищих Твоих на суде. (Звон колоколов.)

Действие тринадцатое