Джон Патрик - Дорогая Памела Страница 11

БРЭД. Никаких жребиев! Поедешь за рулем, я уже рисковал, угонял машину...

СОЛ. Что это за риск? Старенький «Форд»! Хочешь, я уго­ню новый «мерседес»! Сбить человека и удрать — это риск! Бросаем монету!

БРЭД. Некогда. Она уже идет по площади.

СОЛ. Я же не в бридж предлагаю сыграть. Кинем монету, и все! Пусть это будет очередным божьим посланием!

БРЭД. Как вы мне надоели со своими божьими посланиями! Хорошо! Кидай монету! И побыстрей!

СОЛ. Сейчас... (Роется в карманах). У меня нет.

БРЭД (роется в карманах). У меня тоже.

СОЛ. Хороши компаньоны... Идут на дело без гроша.

БРЭД. У меня есть доллар.

СОЛ. Давай. Сыграем на номера...

БРЭД. Ты жульничаешь.

СОЛ. Давай доллар, я разменяю.

БРЭД. Так у тебя есть мелочь? Что ты морочишь голову? Или хочешь протянуть время, пока страховка не кончится?!

СОЛ. Ладно, Ладно! Бросаю. (Достал монету). Орел — ты едешь, решка — я остаюсь...

БРЭД. Как это? (Соображает). Слушай, я сейчас проломлю тебе башку и страховку получит Памела! Орел — еду я, решка — ты! Все!

Наверху, незамеченная никем, появляется ГЛОРИЯ в белом платье, наблюдает за ними.

СОЛ (глядя в потолок). Матерь Божья, не заставляй старо­го человека брать грех на душу! Мне же потом у тебя же просить прощение... (Швыряет монету, та летит к бочкам).

СОЛ и БРЭД бросаются за ней вслед, ищут.

БРЭД. Куда ты ее зашвырнул, старый дурак?

СОЛ (лазая между бочек). Это нервы. Не рассчитал. А, вот она... (Поднимается с синей папкой в руках).

БРЭД. Что это?

СОЛ. Папка... синяя... с пьесой. Тут один тип искал...

БРЭД (вырвал папку, швырнул ее за бочку, так, что листы рассыпались). Время уходит! Или ты решил сорвать все дело? Вот она! (Бросился к монете).

СОЛ (отталкивая его). Черт с ней, Брэд. Не стоит нагиба­ться. Это всего пятицентовик...

БРЭД (поднимает монету). Решка.

СОЛ. Ты уверен?

БРЭД. Смотри сам!

СОЛ. Что ты мне суешь эту монету?! Она стертая... Тут вообще ничего не поймешь... Бросаем еще раз!

БРЭД. Сол, бери ключи! (Вкладывает СОЛУ в руки ключи). И не теряй ни секунды... Судьба!

СОЛ (подняв глаза к потолку). Божья матерь, я ведь про­сил!

БРЭД. Поторопись! И сними этот дурацкий пиджак, он бро­сается в глаза...

СОЛ. Ничего. Зато, если за мной погонится полиция, в нем как-то спокойнее... Два раза пули в одно место не попадают... (Направляется к выходу).

ГЛОРИЯ. Не торопись, Сол!

СОЛ останавливается, испуганно смотрит то на ГЛОРИЮ, то на БРЭДА.

БРЭД. Глория, я тебе все сейчас объясню.

ГЛОРИЯ. Не нужно объяснять, я умею догадываться. Преду­преждаю: если с Памелой что-то случится, я пойду в полицию..

БРЭД. Иди! И не забудь там рассказать, как ты собиралась придавить старушку потолком! (СОЛУ). Ну, что ты встал! Каждая секунда на счету!

СОЛ. Я жду, что вы решите. У нас все-таки демократия...

БРЭД. Все решено! Иди!

ГЛОРИЯ. Стой! (Бежит к СОЛУ).

БРЭД хватает ее за рукав.

Мерзавцы! Убийцы!

СОЛ. Спокойно! Еще никто никого не убивал... Мы пока то­лько обсуждаем!

ГЛОРИЯ (вырываясь из рук БРЭДА). Не прикасайся ко мне! Не смей касаться этого платья... это ее платье. Она подарила для венчания! (Всхлипывает).

СОЛ. Святая женщина! Она хотела всех видеть счастливы­ми...

БРЭД. Она увидит нас богатыми, Глория, и ее душа возра­дуется на небесах... Слушайте, вы, нечего смотреть на меня презрительно! Я не злодей и не вампир! Я обыкновенный человек, который хочет нормально жить...

СОЛ. В Библии сказано: «Живи и дай другим жить!»

БРЭД. Я тоже этого хочу, Сол! Важно понять, каких «дру­гих» иметь в виду. Я не виноват, что у меня больные легкие, и всем на меня наплевать. Мне самому тоже наплевать, ради себя я, может, не пошевелил бы пальцем. Но у меня есть друг Сол Бозо, который на старости лет имеет право пожить, не роясь в урнах. Имеет или нет, я вас спрашиваю?

СОЛ. Безусловно!

БРЭД. У меня есть женщина по имени Глория, которую я люблю. Заявляю об этом во всеуслышание — люблю! И хочу, чтоб у нас был ребенок. И она тоже не прочь завести малыша, верно, Глория? Что еще нужно нашему ребенку, чтоб появиться на свет?

СОЛ. Тысяч десять.

БРЭД. Верно, Сол. Ты — мудрый человек! А теперь скажите, разве жизнь скольких людей не стоит жизни одной безвестной старушки?

СОЛ (подумав). Как он говорит, так он тоже прав.

ГЛОРИЯ. Мне страшно!

БРЭД. Мне тоже страшно, Глория! Помоги мне...

Они обнимаются.

СОЛ (подходит к ним). Бедные дети... Мы всю жизнь будем замаливать этот грех.

ГЛОРИЯ. Да. Каждый день я буду ходить в церковь.

СОЛ. А я на кладбище.

БРЭД. Мы поставим ей памятник. Часть денег пойдет на па­мятник.

СОЛ. Из мрамора. Из настоящего мрамора.

БРЭД. И каждый сочельник в день ее рождения, мы будем поминать ее.

ГЛОРИЯ. А если у нас родится девочка, то назовем ее Па­мела.

СОЛ. А если мальчик — Соломоном.

БРЭД. Иди, Сол. Это — судьба!

СОЛ вздохнув, направляется к двери, в этот момент дверь с шумом распахивается. Входят ЧЕ­ЛОВЕК ТЕАТРА и полицейский ДЖО ЯНКИ. Они несут носилки, на которых лежит ПАМЕЛА, прикрытая пальто.

СОЛ. Что это?

ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА. Ее сбила машина.

ДЖО (рыдая). Ублюдок! Я его поймаю!

ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА. На площади между двенадцатой и тринадца­той улицей их сбила машина.

СОЛ. Кого «их»?

ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА. Памелу и кота.

ДЖО (рыдая). И оба погибли... (Ставит носилки на пол). Памела! Очнись, Памела!

Все окружают носилки. Возгласы: «О, Боже!» «Как это случилось?» «Памела!»

ГЛОРИЯ. Сердце! Прослушайте сердце!

СОЛ. Пустите меня! (Склоняется над ПАМЕЛОЙ). Ни звука! Тишина!

БРЭД. Надо сделать искусственное дыхание

СОЛ. Поздно!

ГЛОРИЯ (в отчаянии). Убийцы! Убийцы! (Плачет). Памела, миленькая моя!

СОЛ (полицейскому). Что ты торчишь здесь, фараон несча­стный? Убийцы раскатывают на машинах, а полиция льет крокоди­ловы слезы...

ДЖО (рыдая). Я найду его! Клянусь, я разыщу его и под землей! И пристрелю! Я из Сицилии! Меня ничто не остановит! (Размахивая пистолетом, уходит).

Оставшиеся обступают носилки, склоняют головы.

ГЛОРИЯ. Бедная Памела!

СОЛ. Какое несчастье! Я этого не переживу.

БРЭД. Вот так все решилось само собой...

СОЛ. Помолчи! Как можно в такой момент думать о делах... Друзья, я хочу оказать речь... (Встал в позу). Мы прощаемся сегодня с нашей дорогой Памелой... Эта женщина вошла в наши судьбы, для каждого у нее нашлось доброе слово и частица сво­ей души... (Всхлипывает). Страшно подумать, что несчастный случай отнял ее у нас, что какой-то сукин сын, какой-то подонок и мерзавец оборвал жизнь такой замечательной женщины. Пусть господь Бог покарает его за все! (Всхлипывает). Прости и нас, дорогая Памела! Прости, если мы были несправедливы к тебе... Прости за то, что не всегда наши помысли были чисты.

БРЭД. Не надо, Сол, об этом.

СОЛ. Нет! Я скажу! В такую минуту мне хочется снять грех с души! Памела! Мы тоже сукины дети и мерзавцы! Мы хотели те­бя погубить! А теперь, когда это случилось...

БРЭД. Заткнись!

СОЛ. Никто не заставит меня замолчать в такую минуту! Я говорю моей Памелой... (Подняв глаза к потолку). Памела, слышишь ли ты меня?

ПАМЕЛА. Да, Сол, говори... (Садится на носилках).

Общее замешательство.

ГЛОРИЯ. Жива! Памела жива! (Бросается обнимать ее).

ПАМЕЛА. Где я?

СОЛ. Дома, Памела, среди друзей.

ПАМЕЛА. Господи, какое счастье... Я ведь побывала уже на том свете.

СОЛ. Ты была мертва, Памела. Я не слышал стука сердца.

БРЭД (мрачно). Купи слуховой аппарат, кретин.

ПАМЕЛА. Господи, какое счастье видеть ваши лица. Глория... Брэд... Сол... Мой родной подвал... мои бочки... (Ог­лядывается, замечает папку с разбросанными листками). И ваша папка, сэр! (Собирает листки). Видите, все на месте, а вы волновались. Все хорошо. Все живы... все идет, как положено...

ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА (рассматривая листок). Верно. Здесь так и написано... (Читает). «Все хорошо. Все живы. Все идет, как положено»... Далее ремарка: «Общее ликование». (Смотрит на задумавшихся БРЭДА, СОЛА, ГЛОРИЮ). Конец четвертой картины.

Картина пятая

Ночь. Тот же подвал. Справа на диванчике сидит ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА, подложив под голову папку с пьесой. В центре в кресле сидит ПАМЕЛА, прислушиваясь к шороху, который раздается в углу подвала.

ПАМЕЛА (обращаясь к невидимым мышам). Ну что, безобразники? Теперь вам раздолье? А ну, тихо! Я кому сказала...

Шорох усиливается.

Ладно. Сейчас я вас успокою. (С трудом встает, опираясь на костыли, ковыляет в угол, роется в бумагах, достает большую фотографию кота, грустно рассматривает ее). Ах, Тэннер, как это несправедливо — покинуть меня в такой момент. (Прикалывает фотографию в углу на стене).

Просыпается ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА.

ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА. Что случилось, миссис Кронки?

ПАМЕЛА. Ничего. Спите...