Бернард Шоу - Ученик дьявола Страница 11

Эсси подходит к нему.

Кто тебя прислал?

Эсси. Дик. Он мне это передал через солдата. Чтоб я сейчас же шла сюда и делала то, что велит миссис Андерсон.

Андерсон (осененный догадкой). Солдат? О, теперь я все понял. Они арестовали Ричарда.

Джудит заламывает руки в отчаянии.

Эсси. Нет. Я спрашивала солдата. Никто Дика не трогал. Но солдат сказал, что взяли вас.

Андерсон. Меня? (Озадаченный, поворачивается к Джудит, ища у нее объяснения.)

Джудит (вкрадчиво). Да, да, милый, я все понимаю. (Эсси.) Спасибо тебе, Эсси, что пришла, но ты мне пока не нужна. Можешь идти домой.

Эсси (подозрительно). А вы верно знаете, что с Диком ничего не случилось? Может, он нарочно велел сказать, что это священника взяли? (С тревогой.) Миссис Андерсон, как вы думаете, может это быть?

Андерсон. Если это так, Джудит, скажи ей правду. Все равно она узнает от первого встречного на улице.

Джудит отворачивается и закрывает рукой глаза.

Эсси (жалобно). Ой, что же ему теперь будет? Что ему теперь будет? Они его повесят?

Джудит конвульсивно вздрагивает и бросается на стул – тот, на котором сидел у стола Ричард.

Андерсон (треплет Эсси по плечу, стараясь ее утешить). Не думаю. Не думаю. Может быть, если ты наберешься мужества и терпения, мы как-нибудь найдем способ помочь ему.

Эсси. Да, да, помочь ему… Да, да, да… Я буду умницей.

Андерсон. Джудит, я сейчас же иду к нему.

Джудит (вскакивая). Нет, нет! Ты должен уехать… уехать куда-нибудь далеко, где тебе не грозит опасность.

Андерсон. Ха!

Джудит (страстно). Ты хочешь убить меня? Ты думаешь, я могу так жить – день за днем цепенеть от страха при каждом стуке в дверь, при каждом шорохе шагов, ночь за ночью проводить без сна, прислушиваясь в смертельном ужасе – вот они идут за тобой?!

Андерсон. А ты думаешь, легче будет сознавать, что я бросил свой пост и убежал при первом признаке опасности?

Джудит (в отчаянии). Ты не уедешь. Я знаю. Ты останешься здесь… а я сойду с ума.

Андерсон. Дорогая моя, твой долг…

Джудит (исступленно). А, что мне долг!

Андерсон (потрясенный). Джудит!

Джудит. Я исполню свой долг. Я верна своему долгу. Долг велит мне сделать так, чтобы ты уехал, спасти тебя, а его предоставить его собственной судьбе.

У Эсси вырывается крик отчаяния; она бессильно валится на стул у очага и тихо плачет

А чувство подсказывает мне то же, что вот ей, – спасти его во что бы то ни стало, хоть для него самого гораздо лучше было бы умереть! Гораздо возвышеннее! Но я знаю: ты поступишь по-своему, как и он. Я бессильна. (Тяжело опускается в кресло с резной спинкой.) Я ведь только женщина. Я могу лишь одно – сидеть тут и мучиться. Но ты скажи ему, что я пыталась тебя спасти, что я все делала для того, чтобы тебя спасти.

Андерсон. Дорогая моя, боюсь, что он гораздо больше беспокоится о собственном спасении, нежели о моем.

Джудит. Замолчи! Или я возненавижу тебя.

Андерсон. Ну, ну, ну! Мне надо уходить, а как я тебя оставлю в таком состоянии? Ты ведь не помнишь, что говоришь. (Поворачивается к Эсси.) Эсси!

Эсси (поспешно встает и вытирает глаза). Да?

Андерсон. Будь умницей, ступай на улицу и подожди меня там; миссис Андерсон не вполне здорова.

Эсси смотрит на него недоверчиво.

Не бойся, я сейчас выйду; и я пойду к Дику.

Эсси. А вы верно к нему пойдете? (Шепотом.) Вы ее не послушаете?

Андерсон (с улыбкой). Нет, нет, все будет в порядке. В полном порядке.

Эсси идет к двери.

Ну вот, умница. (Закрывает за ней дверь и возвращается к Джудит.)

Джудит (она сидит прямая и неподвижная). Ты идешь на смерть.

Андерсон (шутливо). Тогда, пожалуй, нужно надеть парадный сюртук. (Поворачивается к шкафу, принимаясь стягивать один рукав.) А где же… (Секунду смотрит в недоумении на пустой гвоздь, потом быстро оглядывается на очаг, идет к нему торопливым шагом и берет со стула куртку Ричарда.) Что это, голубка? Он ушел в моем парадном сюртуке?

Джудит (по-прежнему не шевелясь). Да.

Андерсон. Верно, солдаты ошиблись?

Джудит. Да, они ошиблись.

Андерсон. Так ведь он мог сказать им. Должно быть, очень растерялся, бедняга?

Джудит. Да, он мог сказать им. И я тоже могла.

Андерсон. Странно, странно это вышло… даже, можно сказать, забавно. Удивительно, как такие вот пустяки действуют на нас даже в самых… (Обрывает фразу и принимается натягивать куртку Ричарда.) Надо, пожалуй, отнести ему его куртку. Знаю, что он скажет! (Передразнивая язвительный тон Ричарда.) «Что, пастор, забеспокоились о моей душе, а заодно и о своем сюртуке?»

Джудит. Да, именно так он и скажет. (Рассеянно.) Неважно. Больше я никогда не увижу ни тебя, ни его.

Андерсон (поддразнивая ее). Та-та-та! (Садится с ней рядом.) Это ты так держишь обещание, что мне не придется краснеть за свою храбрую жену?

Джудит. Нет, это я так его нарушаю. Я не в силах сдержать обещание, данное ему; почему же мне держать обещание, данное тебе?

Андерсон. Оставь эти туманные фразы, моя дорогая. Они производят впечатление неискренних.

Она глядит на него с невыразимым укором.

Да, да, дорогая, вздор всегда неискренен; а моя милая девочка сейчас говорит вздор. Именно вздор.

(Ее лицо темнеет; с безмолвным упорством она смотрит прямо перед собой и больше уже не поворачивается к нему, поглощенная мыслями о судьбе Ричарда. Он наблюдает за ней, видит, что его шутливый тон не оказал на нее никакого действия, и оставляет его, больше не пытаясь скрыть свою тревогу.) Я все-таки хотел бы знать, что так напугало тебя. Была борьба? Он сопротивлялся?

Джудит. Нет. Он улыбался.

Андерсон. Как тебе кажется, он понимал, что его ждет?

Джудит. Он понимал, что ждет тебя.

Андерсон. Меня?

Джудит (без всякого выражения). Он сказал: «Нужно сделать так, чтобы опасность не коснулась его». Я обещала… и. не могу сдержать свое обещание. Он сказал: «Ни за что на свете не рассказывайте ему о том, что меня ждет». А я рассказала. Он сказал, что если ты узнаешь, тебе все равно не удастся его спасти – они повесят его, но не пощадят и тебя.

Андерсон (вставая, в порыве великодушного негодования). И ты думаешь, я допущу, чтобы человек с такой душой умер как пес, когда достаточно нескольких слов, чтобы он умер как христианин? Мне стыдно за тебя, Джудит!

Джудит. Он останется верен своей религии, как ты верен своей, и ты можешь положиться на него до конца. Так он сказал.

Андерсон. Да простит ему господь! Что он еще сказал?

Джудит. Он сказал: «Прощайте».

Андерсон (в волнении шагает из угла в угол). Ах, бедняга, бедняга! Джудит, ты по крайней мере была с ним ласкова и сердечна на прощанье?

Джудит. Я поцеловала его.

Андерсон. Что? Джудит!

Джудит. Ты недоволен?

Андерсон. Нет, нет. Ты поступила правильно… ты поступила правильно. Бедняга, бедняга. (С глубокой печалью.) Погибнуть на виселице – в его годы! Ну, и потом что же, его увели?

Джудит (устало). Потом ты оказался здесь; а до того я больше ничего не помню. Кажется, я лишилась чувств. Давай простимся, Тони. Я могу опять лишиться чувств. Как бы я хотела умереть.

Андерсон. Полно, полно, моя дорогая. Ты должна взять себя в руки и быть рассудительной. Мне не грозит никакая опасность, ни малейшая.

Джудит (с силой). Ты идешь на смерть, Тони, на верную смерть, – если только господь допустит, чтобы казнили невинных. Ты его не увидишь: тебя арестуют, как только ты назовешь свое имя. Солдаты приходили за тобой.

Андерсон (как громом пораженный). За мной?!! (Его кулаки сжимаются, на шее вздуваются жилы, лицо багровеет, мешки под глазами набухают горячей кровью; тихий, мирный человек исчезает, превратясь в грозного и неукротимого воина.)

Но Джудит, по-прежнему поглощенная своим, не смотрит на него; ее глаза устремлены вперед с твердостью, которая – словно отсвет твердости Ричарда.

Джудит. Он назвался твоим именем, он пошел на смерть, чтобы спасти тебя. Вот почему он ушел в твоем сюртуке. Вот почему я поцеловала его.

Андерсон (раздражаясь). Тысяча проклятий! (Голос его звучит властно и сурово, движения полны грубой силы.) Эй, Эсси! Эсси!