Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 112

Годунов. Нет, государь милостивый, грешен, таковы добродетели мне недоступны.

Иван. Однако ведь сестра твоя Ирина Годунова бесплодна. Меня, государя, удручает возможность конца династии Калиты. Хотел потребовать от Федора развода с бесплодной Ириной Годуновой, но после гибели царевича Ивана так и не решаюсь. Все размышляю, как лучше, однак сомнения имею в тебе, Борис. И желаю лишить тебя, Бориса Годунова, возможности помешать разводу Ирины и Федора в случае таковой надобности. Признаешь ли ты, что желаешь помешать?

Годунов. Клевета, государь милостивый, о том не помышляю, склоняясь перед волей твоей монаршей. А клевещет не впервой уж на меня Афанасий Нагой.

Иван. О том ведаю. Нагие тайно рассчитывают, что из-за недееспособности и бездетности Федора трон рано или поздно перейдет к царевичу Дмитрию. Того ли опасаешься, Годунов?

Годунов. Скажу от сердца, государь, опасаюсь.

Иван. Того не опасайся, Борис. Какой он, Дмитрий, царевич? Он незаконный. А по-мужски хвастая, скажу, милые мои, что осквернил тыщу девиц и погубил тыщу своих детей незаконных. (Смех.) Как женился на Марии Нагой, невзлюбил ее, когда еще была беременна. Знаете ведь, задумал я ныне жениться на какой-либо иностранной принцессе царской крови. Когда англичанин-медик по имени Роберт, как его дале, Щелкалов?

Щелкалов. Роберт Якоби, государь.

Иван. Как Роберт Якоби сообщил мне, что у английской королевы есть родственница Мария Гастингс, графиня Гантингтонская, то я, государь, отправил в Лондон боярина Федора Писемского узнать о невесте, поговорить о ней с королевой и вместе с тем изъявить желание от моего, царя, имени заключить тесный союз с Англией.

Годунов. Однак, государь милостивый, она ж не нашей веры, и на Руси такое может вызывать смуту.

Иван. Условием брака есть, что будущая моя супруга примет греческую веру и чтоб все приехавшие с ней бояре и боярыни последовали ее примеру. Щелкалов, есть ли вести от Писемского?

Щелкалов. Государь, Писемский сообщает, что до Лондона дошли слухи о твоей нынешней жене и сыне. «Смотрите, – сказал Томас Рандольф из иноземной коллегии нашему толмачу Елизару, – когда вы поехали, у государя был только один сын, а теперь уж у него и другой родился?»

Иван (недовольно). При отправлении в Англию Федора Писемского в наказе ему было написано, ежели спросят, как же тот царь сватается, когда у него есть жена, Писемский должен отвечать: «Она не царевна, не государского рода, неугодна ему. Он ее бросит для королевской племянницы». Ответил ли так?

Щелкалов. Ответил, государь, ответил: «Пусть королева не верит сорным речам. Лихие люди наговаривают, не хотят промеж государя и королевы доброго дела видети».

Иван. Добро ответил! Достойное замечание. Чтоб на случай, если королева заметит, что у меня, царя, есть жена, то должен именно так сказать. Она не какая-нибудь царевна, а простая подданная, и ради королевской племянницы можно ее и прогнать, а ребенка ее отбросить или удавить, ежели шибко против будут Нагие. Пусть благодарят Бога, что оставлю в живых. Не впервые распоряжаться мне с неугодными женами и с их изменными родичами. Три из предыдущих моих жен – Анна Колтовская, Анна Васильчикова и Василиса – заточены в монастырь. Всю жизнь я, милые мои, ищу женщину себе по душе. Как умерла благоверная царица моя, жена Анастасия Романова, то уж вынужден был подбирать себе подруг, лишь чтоб избежать греха. Истинно по душе была польская принцесса Катерина Ягеллонка, да отдали ее за тронного принца Юхана, пренебрегши мной и Россией. Признаюсь, шибко я желал сестру польского короля Жигмонта, обещал шведскому королю Эрику уступить навеки Эстонию с Ревелем и доставить выгодный мир с Данией и Ганзой, лишь бы только Эрик выдал мне Катерину, мою невесту. И дело уже сделано почти что было, из Стокгольма приехал боярин Воронцов, а другие бояре готовились уж принимать Катерину на границе, да тут Государственный совет шведский сверг Эрика и посадил на трон Юхана, мужа Катерины, врага России.

Щелкалов. Государь, Европа издавна пренебрегает Россией, особо ныне, после неудачной ливонской войны. Англия хочет забрать себе всю торговлю России с Западом, добивается торговых привилегий и не хочет брать никаких военных обязательств.

Иван. В английском прожекте я твердо надеюсь, что мне удастся породниться с английским королевским домом. Тогда английская королева Елизавета поможет мне снова завоевать Ливонию.

Щелкалов. Государь, королева добивается исключительно беспошлинной торговли для англичан. Английский же прожект вызывает недовольство всеобщее, даже в дворовой Думе недовольны. Не только лишь Афанасий Нагой и его родня осуждают прожект, ибо в случае его успеха царица Мария Нагая уходит в монастырь. Ты, государь, устранил Нагого от секретных переговоров с Англией, однако и в земщине те переговоры вызывают негодование, и в народе растет смута. Говорят: «Царь готов жениться на англичанке, лишить престола сына Федора и сделать наследником сына от нового брака, иноземца». Оттого не только как дьяк Посольского приказа, но и как православный человек молю тебя: оставь тот гибельный для России прожект!

Иван. Так-то говоришь! (Гневно кричит.) Постылая собака! Мне на тебя жалуется английский посол Боус, от тебя распространились слухи про переговоры!

Щелкалов. Не только я, многие оскорблены намерениями твоими, царя, и изыскивают средства помешать им.

Иван (гневно). Я, царь, устраняю тебя, главного посольского дьяка Андрея Щелкалова, от переговоров и подвергаю наказанию из-за жалобы английского посла Боуса. Бельский, я, царь, приказываю наказать Щелкалова плетьми.

Бельский. Исполним, государь.

Щелкалов. Государь, я ради истин, мною сказанных, потерплю, ибо истину и царям говорить надо. Недовольство среди населения Москвы переговорами с английскими еретиками может привести к бунту.

Иван (гневно). Гляди, Щелкалов, не одумаешься – то не оставлю в живых никого из твоего рода! Бельский, и брата его, Василия Щелкалова, из Разрядного приказа вышибить!

Бельский. Будет исполнено, государь! (Щелкалова уводят.)

Иван. Бельский, переймешь переговоры дел с Англией.

Бельский. Слушаюсь, государь. Государь, без опричного войска шатко на Руси стало. Бояре и думные дьяки не отличаются прежним согласием, но укорять их в измене по нынешним порядкам нельзя.

Иван. В Англии наказывают изменников по закону, через палача, а не опричным избиением. То нам пример – английские порядки. Они больше нашего избивают, а упрека в Европе не имеют, поскольку казнят судом. И в Англии государыне от мятежников угроза. Оттого я и предлагал, чтобы королева при опасности могла считать своим прибежищем Кремль. Да сделал такую помощь между государями взаимной, воспользоваться приютом английским в случае надобности и мне. Годунов, все ли готово на случай подобного отъезда царской семьи за границу?

Годунов. Все остается готовым, государь милостивый. Часть твоих царских сокровищ, как и прежде, в Вологде, в построенных для того каменных палатах, да на Северной Двине, как и прежде, стоят двадцать судов и барок. Те суда должны перевезти твою царскую семью на Белое море, откуда прямой путь и в Англию.

Иван. А свои сокровища не погрузил ли, Борис? Не подумываешь ли и ты про прибежище в Англии для себя и своей семьи? А другую часть сокровищницы тайно перевел в Соловецкий монастырь, так ли, Бельский?

Бельский. О том имеем в сыске донесение, государь.

Иван. Тебе, Борис Годунов, да тебе, Богдан Бельский, верным моим слугам, опасаться не царского моего гнева, а, как и мне, боярской измены. Тебе, Бельский, при переговорах с Англией о том говорить. Ежели скажут, что при живой жене стал я искать руки принцессы Марии Гастингс, сказать, что прежде всего – измены кругом, и опасаюсь за судьбу династии.

Бельский. Так укажу послу, государь.

Иван. Также укажи, чтоб посол сказал про племянницу английской королевы: «Государь взял за себя в своем государстве боярскую дочь, а не по себе. А будет королевская племянница дородна и того великого дела достойна, государь, ныне свою отставляя, заговорит за королевину племянницу».

Бельский. Так исполним, государь.

Иван. «Сын, – скажут, – родился Дмитрий». – «Родился, – скажи, – но переговоры идут – царицу в монастырь. Младенец-сын судьбу имеет незавидную, ибо незаконен. Младенца Дмитрия в монастырь на воспитание, а после – на пострижение, сделать не царем, а монахом».

Бельский. Исполним, государь.

Иван. Родство с английским домом должно поднять престиж царской династии после неудачной ливонской войны. Собака Щелкалов, как ныне разумею, хлопотам о сватовстве моем тайно мешал. Ты ж, Бельский, потщись!