Хуан Аларкон - Сомнительная правда Страница 17

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Дон Хуан и дон Бельтран. Те же.

Позвольте,Да это он идет?

Как странно!

Так, значит, и меня надули?Секретаря раздумий тайных?

Ей-богу, я ему поверил,А знаю ведь его повадку.Да, но кого не проведетТакой испытанный обманщик?

Его, должно быть, исцелилиПосредством заговора.

Разве,Когда пробита голова,Так быстро заживляют рану?

Я знаю заговор такой:При мне однажды в СаламанкеОтсекли руку одномуИ полплеча еще в придачу;Он их приладил, пошептал,И не прошло недели даже,Как он опять был цел и здравПо-прежнему.

Опять прорвало!

Я говорю не понаслышке,Я сам свидетель.

Перестаньте!

Я в жизнь мою не отступлюНи на волос от голой правды.

Как о себе мы ложно судим!

Нельзя ли, чтобы вместо платыВы мне ваш заговор открыли?

Он из еврейских слов составлен,И ты, не зная языка,Его, как следует, не скажешь.

А вы-то знаете?

Еще бы!Пожалуй, лучше, чем испанский.Я знаю десять языков.

И всех, чтоб врать, тебе не хватит!

Сеньор, я вижу — ваше телоНабито истинами. Жалко,Что нет им выхода оттуда.

А ложь потоком вытекает.

Не может быть!

Могу поклясться,Что никого из местной знатиС подобным именем, сеньор,Я не припомню в Саламанке.

Так значит, это — измышленьеГарсии, совершенно ясно.Мне надо скрыть, что я взволнован.

Я очень рад, что вас украсилКрест Калатравы, дон Хуан,Да и доход вам дал богатый.

Прошу вас верить, что всегдаЯ быть готов всецело вашим;И вы, надеюсь, извините,Что, так как мне явиться надоБлагодарить сеньоров этих,Я дальше вас не провожаю.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Дон Бельтран, дон Гарсия, Тристан.

Великий боже! НеужелиИ мне в пощаде отказалоЗлонравье этого юнца?Так он мне лгал, не побоявшисьМоих седин, в тот самый миг,Когда я речь держал о правде?И как я мог в столь важном делеЕму поверить тут же сразу,Когда мне только перед этимТвердили про его обманы?Но мог ли я предполагать,Что он мне лжет, раз в этом самомЯ и корил его тогда?Судья не станет же бояться,Что вор, которого он судит,Его же первого ограбит!

Так вы хотите подойти?

Да.

Пусть же вас хранит создатель.

Отец…

Не смей так звать меня,Врагом зови меня, несчастный!Тот, кто ни в чем со мной не сходен,Не может сыном мне считаться.Уйди, исчезни с глаз моих!Свидетель бог, что, если даже…

Морские волны — до небес.Вам лучше переждать ненастье.

О небо! Где же справедливость?Зачем тому, кто любит правду,Как я, даруется наследник,Который всем душевным складомТак чужд ему? Зачем того,Кто честь свою оберегает,Как я, бесчестить должен сынТакого низменного нрава?А Габриель, мои сединыИ кровь даривший новой славой,Похищен в самом цвете лет!..Ведь если посмотреть не взглядомХристианина…

Что такое?

Чего тут ждать? Ушли бы, право.

Тристан, ты нас оставь одних.Иль нет, не уходи, останься.Быть может, стыд перед тобой,Свидетелем его бесславья,Его взволнует с большей силой,Чем то могли седины старца.А если даже этот стыдЕго пороков не исправит,По крайней мере, их огласкаЕму послужит наказаньем.Скажи, беспутный, чем ты движим?Скажи, безумный, что за радостьТебе в твоей бесстыдной лжи?И если всем ты лжешь так нагло,То неужели хоть со мнойТы удержать себя не властен?С какою целью ты измыслилЖенитьбу эту в Саламанке,Когда выходит, что и яПрямую говорил неправду?С каким лицом теперь я встречуЛюдей, из уст моих узнавших,Что с доньей Санчой де ЭррераТы состоишь в законном браке?С каким лицом? Да ведь, услышав,Что выдумана донья Санча,Они меня же заклеймят,Как соучастника обмана!И как теперь мне смыть пятно,Упавшее на имя наше?Ведь, чтобы снять его с себя,Отец окажется обязанПереложить его на сына;А заявив, что в этом срамеВиновен ты, я буду самГлашатай твоего бесславья.Быть может, тайная любовьТебя понудила к обману?Но где же видел ты врага?Кто угрожал тебе кинжалом?Отец, не больше, чем отец!Да в этом слове столько ласки,Что разве нужно объяснять,Как нежно он к тебе пристрастен?Старик, который ведал юностьИ знает сам, каким пожаромВ груди у молодых людейГорит огонь любовной страсти!

О, если это вам известноИ вы бы этим оправдалиМеня тогда, то, может быть,Моя вина не так ужасна.Отец мой, я тогда считал,Что оскорблю седины ваши,Не исполняя вашей воли,И потому прибег к обману.Здесь не вина, не преступленье:Я был во тьме, я заблуждался.Да, я люблю, но вы — отец,Такой, как вы сказали сами.Вам причинен тяжелый вред,Его виновница прекрасна,И остается ей самойЕго последствия исправить.Отец, душой моей владеетЛукреция, дочь дон ХуанаДе Луна, знатная сеньора,Наследница его богатства.И, чтоб я мог быть осчастливленЕе рукой, одно лишь надоЧтоб вы на это согласились.И объявили громогласно,Что слух о том, что я женат,Был пущен мной, и это — басня.

Нет, нет, молчи! Ты снова хочешьПодстроить мне ловушку? Хватит!Скажи, что нам сияет солнце,И это я сочту обманом.

О нет, сеньор! То — не обман,Что можно подтвердить делами.Тристан, — вы верите ему,Свидетель моего страданья.Скажи, Тристан.

Да, мой сеньор.Он говорит святую правду.

Тебе не совестно? Скажи!Тебе не стыдно обращатьсяС подобной просьбою к слуге,Чтоб речь твою признали правдой?Что ж, так и быть, я с дон ХуаномПоговорю и буду счастлив,Когда он дочь тебе отдаст;Хоть мне и жаль ее, бедняжку.Но первым делом наведуПодробно справки в Саламанке;Боюсь, не новый ли обманТо, что тогда я был обманут.Хотя уже до нашей встречиЯ досконально знал всю правду,Но, побывав в твоих устах,Она сомнительною стала.

Все обошлось.

Да как еще!Уж не помог ли вам, случайно,Еврейский заговор, тот самый,Чтоб руки к телу прирастали?

Уходят.