Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 21

Иван. Сельцо Офросимово? Вызнать! Сколько ты за опричное время награбил? Схватить его, засадить в тюрьму, убить несколько его именитых родственников, а его самого подвергнуть пытке, допрашивать, где его сокровища. (Кричит.) Все отдашь, что награбил у народа и нажил за время своего благополучия. (Вяземского хватают.) Помимо того, чтоб показал на многих богатых людей, которые тебе должны. Да и весь тот долг взять в царскую казну.

Малюта. Государь, впоследствии Пимен, готовясь сдать литовцам Новгород и Псков, ссылался со своими московскими сообщниками: с боярином Алексеем Басмановым, с его сыном Федором, с оружничим Вяземским, земским боярином Юрьевым-Романовым и дьяками.

Иван (встает из-за стола, нервно ходит). Огромный заговор против меня всех руководящих земщины и опричнины. Того ли хотел, Алексей Басманов?

Алексей Басманов. Государь, знаешь ли, мы, Басмановы, главные зачинщики опричнины. Я, государь, подал тебе мысль об опричнине, чтоб защитить отечество от вельможного произвола. А служил я тебе и отечеству не как Вяземский, обозным воеводой али в опричной казне. Отличился и награжден тобой при взятии Казани, отразил нападение Девлет-Гирея на Рязань да еще немало раз отражал татар, также с успехом в Ливонии воевал.

Иван (гневно). Для кого ты все делал, для меня, не для себя ли? При малолетстве моем сам участвовал в смутах, а после новым Адашевым сделался, меня поработить хотел. (Кричит.) Адашев сгинул в опале, так и тебе будет! Влиянию твоему конец!

Алексей Басманов. Государь, мое влияние было на истинных заслугах воеводы да на пролитой своей крови. Я был за выведение измен, однако против погрома Новгорода. Государь, в правительстве опричном есть люди независимые в суждениях. Они, как и я, не одобряют погрома Новгорода.

Иван. После сокрушения суздальской знати и смены боярского руководства земщины хотите вы надо мной, самодержцем, верх взять, и теми, кто заправляет в опричнине. На вас обрушу свой последний удар. Круг замкнулся. (Гневно ходит.) Советники Пименовы, ныне как раскрылось, что встревожились?

Алексей Басманов. Государь, новгородское дело встревожило тех опричных, которые не утратили способности соображать свои дела, помимо служения твоему величию, с пользой для отечества, також со здравым смыслом. Нелепость обвинения против Пимена для нас сама собой разумеется. Среди церковных деятелей новгородское архиепископство издавна поддерживало опричнину, и было предано тебе, царю. Пимен дружен был со мной да опричниками, да помогал свергнуть митрополита Филиппа, тебе, царю, и опричнине враждебного.

Иван. Все то делалось для своих нужд.

Алексей Басманов. Опричнину ввели, чтоб истреблять неправды боярских правителей. На деле же ныне в глазах народа опричники страшней татар.

Иван. Ах, так-то говоришь? Ты-то, Алексей Басманов, предстатель, заступник народа, так ли? Речи твои прелестные и обманные. Вспомни-ка про свои многочисленные душегубства и убийства в земщине! Душегуб, сколько ты народу погубил! Я же, царь, про многое не ведал, а про многое мне обманом доносили. Также и грешен, слабость имею – привязчив я. Говорят на меня, что я недоверчив и жесток. Я же доверяю безгранично до излишества. Так было с Сильвестром, проклятым попом, так с Адашевым, так и с тобой, Алексей Басманов! Однако Бог наставляет меня, открывает мне верный путь. Ты, Адашев…

Малюта. Басманов, государь.

Иван. Оговорился, а к месту. Ты, Басманов, внушил мне мысль об опричном управлении, устроенном на великом насилии против вельмож, а пожелал ты насилие обратить на меня, самодержца. Однако, с Божьей помощью, обратится то насилие на тебя самого. А заместо тебя и тебе подобных всегда люди найдутся честные. Не оскудела Русь! Вот шурин мой, Михаил, Темрюкович прозванный, человек честного рода. Что скажешь, Михайло Темрюкович, черкасский князь?

Михаил Черкасский. Великий и грозный наш царь Иван Васильевич! Для твоей царской светлости и утехи пустился б я в такое дело. Привел бы черкасские свои силы, горских людей черкасских привел, ибо не все русские надежные.

Иван. То дело говоришь. Приведи. Истинно, не все наши надежны.

Михаил Черкасский. Грозный и сильный царь, сотворю повеление твое. И царь Черкасский горский Темрюк Юрьич выступил с черкасами, с двумя тысячами. С луками казанских татар взяли две тысячи. В Свияжске взяли двести пушек, казны пороховой взяли шесть пуд.

Иван. Вдвое надобно. От казанских князей десять тысяч надобно, чтоб с ними Москву окружить. Скорей чтоб ехали от устья реки Камы. Да от Астрахани воинства шесть тысяч с двенадцатью астраханскими князьями.

Алексей Басманов. Что ж ты, царь, и в Москве готовишь учинить погром, как в Новгороде, да с басурманами заодно? Уж кощунствовать хочешь над землей Русской!

Иван (гневно). Утопить его с сынами. (Опричники хватают Басманова.) Готовы ли, Малюта дела доводные, речи росписные тех изменников, что повинились?

Малюта. Готовы, государь.

Иван. Новгородское изменное дело перешло в дело Московское. Тебе, Алексей Данилович Басманов, я верил особо, и с тобой за обман и измену расправлюсь особо жестоко. Что завещаешь сыну своему старшему Федору?

Алексей Басманов (утирая слезы). Аки воин воину завещаю сыну моему коня буланого с седлом и уздою, саадак и саблю, да колчан, да свою пару коротких немецких пистолетов, да два самопала долгих. Иное свое имение завещаю сыну младшему Петру.

Иван. С тем поторопился. Не пригодится то сыну твоему младшему Петру. (Кричит.) Обезглавить его младенца, сына Петра!

Алексей Басманов (со слезами). Государь милостивый, он мальчик еще, дите малое семи лет, никакого зла не совершил. Пощадите, государь!

Иван (бешено кричит). Обезглавить! Ты, опричник Митнев. (Указывает на одного из опричников.) Обезглавить!

Митнев (стоит неподвижно). Не могу то совершить, царь. Ежели тебе нужна его кровь, то пей ее сам. Царь, воистину, яко сам пиешь, так и нас принуждаешь окаянный мед, с кровью смешанный братий наших, пити.

Иван (гневно). Повелеваю убить его! (Митнева убивают.) Кто взял его, изменника, в опричнину?

Малюта. Афанасий Вяземский. Он сродник Вяземского. Дворянин Митнев выслан из своего уезду, да лишен земляных владений. Однак, по велению Вяземского, в опричнину взят был из Можайска.

Иван (нервно ходит). Никому уж не верю. (Кричит.) Ненавижу вас, изменников! Рубите сына Басманова. (Грязной рубит Петру голову.) Старшего сына, опричного кравчего Федора Басманова, я милую. Предан ли ты мне, Федор?

Федор Басманов (тихо). Предан тебе до могилы, государь.

Иван. Помяни евангельское слово: «Ежели выведешь честное из нечистоты, то будешь, как будто бы уста мои». Чтоб доказать преданность царю, зарежь отца своего. (Федор молчит.) Сделаешь ли?

Федор Басманов (со слезами). Сохранишь ли, государь, жизнь сынов моих, младенца Петра Федоровича да Ивана Федоровича?

Иван. Разжалобил ты меня. Сохраню, ежели отца-изменника зарежешь. Я, царь, тебе отец, а отечество, Русь, тебе дом.

Федор Басманов (плача). Отец, дашь ли прощение мне?

Алексей Басманов (плача). Делай, Федор. (Целует сына.)

Федор Басманов. Прощай, отец. (Убивает отца.)

Иван. Так-то ты, сын Федор, зарезал отца-преступника, покаявшись и возвратившись из тьмы в свет. Ныне ехал бы, Федор, ты прочь в Москву безо всякой боязни и честно бы служил мне, царю и великому князю. (Обнимает и целует Федора. Федор уходит, шатаясь и плача.)

Малюта. Он, государь, теперича вельми опасен.

Иван. К Москве ему приехать не дать. Взять дорогою да отправить в изгнание на Белоозеро.

Грязной. Так сделаем, государь. Глядеть за ним будем, чтоб поскорее умер. (Смеется.)

Иван. Вяземского подвергнуть торговой казни. Потом сослать его в город Городец на Волге. Там его уморить в тюрьме, в железных оковах. Сокровища взять. По доносу Григория Ловчикова ведомо, что заготовили мастера железные бочки, а он, Вяземский, наполнил их золотом и погрузил в реку. А мастеров повелел казнить, чтоб никто не знал о его коварстве, кроме тезки его – дьявола. Выпытать про те бочки.

Малюта. Сделаем, государь. С Басмановыми-Плещеевыми как быть? Их в опричнине много. Басманов потянул за собой весь род Плещеевых.