Александр Попов - Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой Страница 22

ЛЮБА. Помнишь, у нас в школе был учитель пения Афанасий Самсонович? Его звали «ныч — старый хрыч»?

САША. Конечно помню. А почему «был»? Куда он девался?

ЛЮБА. Он помер три года назад.

САША. Что ты! Не может быть.

ЛЮБА. Действительно, невероятно — взял и умер. Он так нас раздражал, что мы доводили его до белого каления. Чего только ребята с ним не делали? К концу урока он колотил кулаком по столу и кричал: «Я спокоен! Я спокоен! Спокоен!!!» (Смеется.)

САША. Ужас. Какая жестокость!

ЛЮБА. Конечно. А с его стороны не жестокость раздражать нас с первого класса? Так вот, я думаю, может, он тоже был незаурядным человеком.

САША. Вполне возможно, А вы загубили его. Какая жестокость.

ЛЮБА. И я вот тебя часто раздражаю. (Подмигивает ей.) Как насчет меня?

Звонок. Люба и Саша замирают.

САША. Это он. (Замечает, что они сидят на полу, смеется.) Мы удобно устроились. (Встает.) Пойди открой.

Люба идет открывать дверь, слышен мужской голос, снова появляется Люба.

ЛЮБА (глупо хихикая). Там Бедхудов. Он стоит на лестнице.

Пауза.

САША (раздраженно). Что?! Что ты так тихо говоришь? Что ты бормочешь себе под нос? Что?!

ЛЮБА. Бедхудов. Он не хочет заходить. Он там.

САША. Зачем ты кричишь? Мама спит. (Подходит к зеркалу, смотрит на себя, поворачивается к Любе.) Ты совсем не управляешь собой. (Спокойно выходит.)

Люба медленно подходит к двери, плотно закрывает ее, стоит, прижавшись лбом к дверному косяку. Дверь в соседнюю комнату открывается, входит мама.

МАМА. Что же вы меня не будите? Ты давно пришла?

ЛЮБА. Нет.

МАМА. Я заснула как младенец. Но зато сейчас я бодрая, как птичка. А зачем ты открыла окно? Холодно.

ЛЮБА. Не закрывай, мама. Здесь душно. Иди пока в ту комнату, я скоро закрою.

МАМА. А если мама хочет побыть со своими девулями? Если мама соскучилась? А где Шуренок?

ЛЮБА. Сейчас придет.

МАМА (закрывает окно). У меня настроение прекрасное. Я чувствовала, что этот год сложится необыкновенно удачно. А говорили, что это плохой год, «год дракона». Какая чепуха! А почему в комнате такой беспорядок? Сейчас придет Павел. Стыдно. Нужно быть аккуратной, Люба.

ЛЮБА (открывает окно). Мама!

МАМА. Это нужно не маме, а тебе. Это тебе пригодится в жизни. Ты же у меня умная девочка, хорошая девочка. Вы обе у меня хорошие девочки. А все эти завихрения, это пройдет, и все станет на свои места, А у Павлика — это все юношеские фантазии. Они исчезнут, как только появится семья.

Люба слоняется по комнате, мама ходит за ней, убирая в комнате.

Все пройдет само собой. Зубной врач в семье — это счастье.

ЛЮБА (неожиданно громко). Да!

МАМА. Что да? Почему ты такая бледная? Ты не больна? У тебя нет температуры?

ЛЮБА. Ничего у меня нет. (Включает на полную мощность радиоприемник.)

МАМА (выключает радиоприемник). Люба, ты укоротила форму?

ЛЮБА. Нет.

МАМА. Значит, ты выросла. Нужно удлинить. Ты уже выше меня. А скоро будешь выше папы. Куда ты растешь? (Снова закрывает окно.) Я сегодня познакомилась с тетей Павла. Она такая милая, интеллигентная женщина, мы сразу поняли друг друга. Знаешь, она мне показала фотографию Павла, там ему года два, и он очень похож на Шурочку. У нее есть точно такая фотография, я сейчас поищу ее. Кстати, наши фотографии в ужасном состоянии. Нужно их разобрать, систематизировать. А где Шура?

ЛЮБА. Сейчас придет.

Мама выходит в соседнюю комнату, Люба открывает окно, снова появляется в дверях мама.

МАМА. Ну, памятник, — это, конечно, нереально… Но чем черт не шутит, может быть, что-то он и откроет. Как ты думаешь?

ЛЮБА (громко). Да!

МАМА. Закрой окно. Очень дует. Ты простудишься. (Выходит в соседнюю комнату.)

Люба тихонько подходит к двери и плотно прикрывает ее за мамой, потом так же осторожно направляется к другой двери, а она вдруг распахивается, на пороге стоит Саша. У нее необыкновенное лицо. Дальше сцена идет в бешеном темпе, но Люба и Саша говорят почти шепотом. Саша собирает кое-какие вещи в большую сумку, причесывается, все это она делает почти одновременно.

ЛЮБА. Шурочка!.. Голубчик!.. Не надо!

САША. Люба!.. Какое счастье! Какое счастье!

ЛЮБА. Миленькая, Сашенька, не надо… Я прошу! Не надо!

САША. Любушка, это невероятно. Ты понимаешь? Я вышла… Он стоит… Губы дрожат… Он сам пришел! Где моя синяя папка?

ЛЮБА (включает радиоприемник). Голубчик! Милая! Не надо!

САША. Люба! Это все была ошибка. Люба! Какое счастье! Ты понимаешь?

ЛЮБА. Что ты делаешь, Саша? Ты понимаешь, что ты делаешь?

САША. Я знала!.. Я чувствовала, что так будет. Есть судьба! Есть!

ЛЮБА. Не уходи, Саша!

САША. Люба, он меня любит. Он сам пришел. Сам! Солнышко мое!.. Это сон! Как я выгляжу? Я не очень страшная?

ЛЮБА. Хочешь, я стану на колени? Хочешь?

САША. Тише, Любушка. Тише! Может быть, мне переодеться? Как ты думаешь?

ЛЮБА. Так нельзя… Так нельзя.

САША. Он боялся войти, глупенький. Он мучился все это время. Бедненький мой! Он такой ранимый.

ЛЮБА. Я не могу так жить. Так нельзя. Он же сейчас придет.

САША. Тише, Люба.

ЛЮБА. Он же сейчас придет! Саша. Не мешай мне, Люба. Не путайся под ногами. Я могу что-то забыть. Он меня ждет. Как я выгляжу? Как же быть?.. Эта папка в той комнате.

ЛЮБА. Ты не уйдешь отсюда. Я позову маму.

САША. Ты ребенок, Люба. При чем здесь мама? Мне нужна папка, там все документы. Как же быть?

ЛЮБА. Он придет… Он же так радовался… Нельзя убивать человека.

САША. Любушка, войди в ту комнату тихонько, возьми синюю папку на столе.

ЛЮБА. Он же тебе объяснял, что мы — инопланетяне. Он тебя утешал, когда ты плакала.

САША. Ты не пойдешь за папкой?

ЛЮБА. Он приходил, когда ты была никому не нужна. А этот… Он только свистнул, и ты бежишь. Шушечка, милая! Не надо, не уходи. Мы же говорили, что будем вместе гулять, спорить… Только что говорили! Вот на этом самом месте.

САША. Мы и будем вместе. Обязательно. Все будет великолепно. Он любит меня. Он уже снял комнату. Для нас. Любимый мой! Какой заботливый! Господи, как он намучился! Малышик мой! Как он похудел…

ЛЮБА. Ты говоришь, как мама. Совсем как мама.

САША. А что в этом плохого? Я пойду, Люба. Он меня ждет. Ты принеси мне папку на работу. (Направляется к двери.)

ЛЮБА (отчаянно). А Фарятьев?

САША. Павлик? Он очень хороший человек. Ты объясни ему сама как-нибудь… И скажи ему спасибо. Обязательно. (Открывает дверь, вдруг останавливается, поворачивается к Любе.) Любушка! А что ты так беспокоишься о нем? Послушай… Он тебе нравится?

Люба молчит.

В этом нет ничего плохого. Он очень хороший человек. Ты не выпускай его из виду. Ни в коем случае. (Подходит к Любе, небрежно целует ее.) Любушка!.. Это такой день! Такой день!.. За что мне такое счастье? (Уходит.)

Через секунду в комнату входит мама.

МАМА. Люба, сядь.

Люба покорно садится, мама садится напротив нее.

Неделю назад я получила письмо от Костелецкой. Я хотела прочитать его вам и забыла. Слушай. (Надевает очки, читает.) «Здравствуйте, дорогие друзья! Давно вам не писала, да и писать, по правде сказать, не о чем. Жизнь наша течет тихо и однообразно. Может быть, где-то оно иначе, но я другой жизни не знаю, так как далеко от дома отойти не могу — мама очень слабенькая. Я было и хор оставила, но завсобесом, между прочим, очень симпатичная женщина, которая заинтересована в том, чтобы этот хор пенсионеров не умер, стала меня уговаривать не бросать его и сказала, что если будут выезды в район, то она будет присылать девушек — сотрудниц собеса — дежурить к нам». А где Шурочка?

ЛЮБА. Сейчас придет.

МАМА (продолжает читать письмо). «Так что пою я по сей день. Летом очень хлопотала, так как собралась было в Киев, но вдруг приехал Володя из Москвы с женой и мальчиком, и вышел из моей поездки — пшик! — чему я очень рада… А жизнь течет и, сколько ее еще осталось… А Лета пишет…» (Любе.) Ты помнишь тетю Виолетту? (Читает.) «А Лета пишет…»