Юлия Волкодав - Фанаты. Счастья хватит на всех Страница 3

– Открой немедленно! – мама стучала в дверь и дёргала за ручку. – Не смей запираться! Открой, нам нужно поговорить!

– Не нужно!

Сашка сосредоточенно снимала второй испорченный портрет.

– Саша, я хотела, как лучше! Доченька, пойми, ну нельзя так жить! Тебя же ничего вокруг не интересует! Тебе семнадцать лет, самый замечательный возраст! Давно пора с мальчиками встречаться!

О, началось! Мамина фирменная песня про мальчиков. Сейчас ещё добавит про старую деву, которой обязательно останется Сашка, если и дальше будет слушать Туманова. Смотреть на Туманова. Думать о Туманове. Можно подумать, одно другому мешает.

– Выйди поешь хотя бы! – в сердцах бросила мама и замолчала.

Вероятно, ей надоело стоять под дверью или пришло время возвращаться на работу.

Сашка выбралась из комнаты уже под вечер, когда окончательно успокоилась и изрядно проголодалась. Прошмыгнула на кухню, накидала на тарелку холодных котлет, отломила кусок батона. На столе, рядом с заботливо укутанной в полотенце миской с котлетами стояла наполовину опустошённая бутылка водки. Из родительской спальни доносился раскатистый храп. Отец вернулся из рейса.

***

Мама вышла замуж в восемнадцать, а в восемнадцать с половиной родила Сашку. Так что у неё были все основания считать дочь старой девой. Уж она-то в её возрасте только успевала ухажёров отгонять. Умница Ниночка, отличница, староста. Чёрные волосы до пояса и синие глаза – однокашники в училище с ума по ней сходили. Но как только Коленька появился, она всех в отставку отправила. Вот ещё, с мелюзгой связываться, когда такой красавец на неё внимание обратил. Коленька работал на грузовой машине в колхозе, куда отправили студентов на борьбу с неожиданно обильным урожаем. Там, в колхозе, в палатке, трепыхающейся на ветру, всё и случилось. Чем думал тридцатипятилетний, недавно переживший развод Николай, обнимая пропахшими машинным маслом лапами синеглазую старосту? Но закончилось всё благополучно, свадьбой с песнями под гитару, чудом добытой в год безалкогольной кампании водкой и тазиком винегрета. С «Оливье» не вышло – дефицитный зелёный горошек достать не удалось. Училище, правда, пришлось бросить после рождения Сашки, сидеть с ребёнком оказалось некому. Да не очень-то и хотелось Ниночке становиться мастером верхней одежды, тем более, что страна разваливалась на глазах, открывались границы и заманчивые перспективы. Чего её, верхнюю одежду, шить, когда можно из Турции возить такие шмотки, что ни одной мытищинской швее-мотористке и не снилось? Колхоз, где работал Коленька, тоже развалился, и новоиспечённый отец возился с ребёнком, пока Ниночка моталась между Мытищами и Стамбулом с клетчатыми сумками и стояла на рынке, предлагая дублёнки и пальто менее предприимчивым согражданам. Бизнес был удачный, настолько, что через пару лет перебрались из съёмной комнатки в собственную квартиру в престижной Ярославке. А потом всё перевернулось – на рынок пришли новые хозяева, с которыми Ниночке договориться не удалось. Хорошо ещё, жива осталась, иных вон «бизнес-леди» и грабили в тёмных подворотнях, а с кем и похуже что случалось. Ниночка просто ушла. В то время Сашка уже ходила в школу, а Коля устроился в недавно открывшуюся фирму грузоперевозок дальнобойщиком. Ниночка, за время предпринимательства привыкшая к свободному графику, долго искала себе подходящее занятие, а потом вдруг увидела объявление, что в поликлинику возе дома требуется уборщица, и пошла тряпкой махать. Деньги невеликие, зато стаж идёт. Жизнь без солнечной Турции и шальных заработков стала не такой весёлой, зато размеренной и предсказуемой.

Вот только отношения с дочерью не складывались. Смотрела иногда Ниночка на Сашку и удивлялась, неужели её ребёнок? Волосы вроде её, только стриженые коротко, Сашка ненавидела косы и бантики. И нос её, и даже широковатые бёдра. А характер совершенно другой, иной раз кажется, что в роддоме младенца подменили. Ну не могла у весёлой, а где-то и откровенно легкомысленной Ниночки родиться такая, с детских лет серьёзная, рассудительная, а порой и занудная дочь. Ниночка в её возрасте по танцам бегала, а эта запрётся в своей комнате и сидит, во двор её погулять не выгонишь. Вечно с плеером, вся жизнь под голос Туманова проходит. Вот ещё тоже! Нашла себе кумира! Да даже в Ниночкиной молодости он считался немодным. Тогда всякие ВИА слушали, а ещё лучше – какую-нибудь «Baccara». Но уж точно не этого комсомольского переростка с правильным лицом и такими же правильными песнями. Теперь-то он спохватился, про любовь запел. В своём предпенсионном возрасте. И Сашка млеет – только наушники наденет, сразу лицо другое становится, спокойное, расслабленное. А как она смотрит на него? На портреты эти дурацкие, которыми вся комната обклеена, ну чисто иконостас в церкви! Заходить же страшно, куда ни глянь – везде Туманов. И ладно бы только стены! Туманов у неё и на кружке, и во всех рамках для фотографий. Иногда один, а иной раз и с женой, что совсем уже не понятно. Окончательно Ниночку довёл браслет, который дочь сплела себе на каникулах. Это же додуматься надо, выплести бисером имя «Всеволод» и носить на руке! Всеволод! Да он ей в лучшем случае Всеволод Алексеевич! И героем девичьих грёз он если и был, то лет так тридцать назад. Ну и какой мальчик будет встречаться с ней после этого?

Но мама переживала зря, статус старой девы Сашке давно не грозил. Года два уже как. И полные мёда взгляды Всеволода Алексеевича со сцены в зал она воспринимала исключительно абстрактно, и его песни о вечной и неземной любви никогда не относила на свой счёт. Мечта? Да, мечта. Но потому она мечтой и зовётся, что должна оставаться недостижимой. Может быть, когда-нибудь. И то, тьфу-тьфу-тьфу. Даже не думать. Всеволод Алексеевич, на «вы» и шёпотом. К тому же, у него есть супруга, красавица Зарина. Сашка даже не знала, кто из семейной пары Тумановых ей нравится больше. Зарина Тимуровна на публике появлялась редко, всегда держалась в тени знаменитого мужа. Но если уж выходила в свет, но неизменно поражала Сашкино воображение: и достоинством, с которым держалась, и обаянием, и нарядами, тщательно подобранными в тон костюму мужа. Идеальная пара, идеальные отношения, настоящая любовь. Он о ней во всех интервью с таким уважением рассказывает: жена, муза, хранительница очага. Ну и о чём тут можно мечтать? Только смотреть, восхищаться и надеяться, что у тебя когда-нибудь будет хоть что-то подобное.

Словом, для себя Сашка искала вполне земное счастье. Но оно, почему-то, не находилось.

Первой попыткой стал Сергей, долговязый, сутулый, зато – без пяти минут врач. Он был на два года старше, готовился поступать в мединститут, и во дворе носил кличку «Серый-Белый-Голубой». Серый – потому что Сергей, Белый – потому что собирался стать врачом и носить белый халат. А вот почему «Голубой» Сашка поняла слишком поздно. Они встречались полгода, во дворе. Сашка всё ждала, когда Сергей пригласит её хотя бы в кафе. Но в итоге Сергей пригласил её к себе домой, посмотреть новый фильм со Стивеном Сигалом. В общих чертах Сашка уже понимала, что означает это приглашение, но согласилась.

Мама говорила, что первый раз должен произойти в романтической обстановке и неоднократно намекала дочери, что она вполне может пригласить гипотетического парня домой. Но когда парень из гипотетического превратился в реального, Сашка советами мамы пренебрегла. Меньше всего ей хотелось заниматься этим под внимательным взглядом Всеволода Алексеевича, умноженным на число портретов. Так, не дай бог, воображение разыграется, и лицо Сергея, худое, с длинным носом и тонкими губами, может невзначай превратиться в круглое, с мягкими чертами, чуть выпирающим подбородком, ямочками на щеках и морщинками в уголках глаз от частых улыбок. Чур-чур-чур!

Фильм они действительно посмотрели, до середины. А когда отважный Сигал уже почти освободил захваченный террористами корабль, Сергей ближе придвинулся к ней на диване, потянулся к пуговицам на её рубашке. Руки холодные, подумала Сашка. У Всеволода Алексеевича тёплые и мягкие. Она однажды решилась, поднялась на сцену с цветами. Он взял букет и пожал ей руку. Видимо счёл её слишком маленькой для того, чтобы руку поцеловать. Но ощущения она запомнила надолго. Стоп. Не думать! Не сравнивать! Не вспоминать! Побыть хоть немного нормальной, как все! Девчонки говорили, это классно. Стоит однажды попробовать, хочется ещё и ещё. Аделька рассказывала, что после первого раза целую неделю только этим и занималась. Аделька надёжный человек, врать не станет.

Сашка покорно ждала, пока Сергей снимет с неё рубашку, пока расстегнёт собственные джинсы. Не чувствовала ничего, только лёгкий холод – по комнате гулял сквозняк. Сергей возился, пыхтел, потом вдруг отвернулся от неё, сел, уставившись в телевизор, где Сигал добивал последних преступников.