Юрий Лифшиц - Пьесы. Драмы, комедия, переложение Страница 3

ЕВА. Говорил, я вспомнила.

ЗМЕЙ. Ну вот и размножайтесь на здоровье. Вы же должны исполнить его завет, к слову сказать, довольно ветхий?

ЕВА. Должны.

ЗМЕЙ. Что и требовалось доказать.

ЕВА. Какие они, дети?

ЗМЕЙ. Такие же, как ты и Адам, только маленькие. Представляешь, такие малюсенькие Адамчики и Евочки, а ты будешь их нянчить: поить, кормить, спать укладывать.

ЕВА. Сколько их у нас будет?

ЗМЕЙ. Сколько вам будет угодно – противозачаточных средств еще не изобрели. Но лично я рекомендую вам остановиться для начала на двух.

ЕВА. И для того, чтобы иметь детей, нужно сорвать и съесть плод?

ЗМЕЙ. Наконец-то дошло, слава ему… и мне немножко.

ЕВА (подумав). А звери и птицы ели плоды с древа познания?

ЗМЕЙ. Ни в коем случае. А что?

ЕВА. Как же они тогда наполняют землю?

ЗМЕЙ. Не в бровь, а в глаз! Ты гораздо умнее, чем я мог предположить. С тобой не скучно беседовать. Животные, детка, размножаются, не вкусив от древа познания, но именно поэтому им кое-чего не достает.

ЕВА. Чего?

ЗМЕЙ. Они не умеют любить друг друга.

ЕВА. А мы с Адамом умеем любить друг друга.

ЗМЕЙ. Нет, радость моя, вы с Адамом любите друг друга далеко не так, как положено супругам.

ЕВА. А как?

ЗМЕЙ. Как дети, как невинные дети. Я же говорю о подлинной любви, о которой ваши потомки будут сочинять стихи и музыку. Без такой любви, Ева, ты никогда не узнаешь подлинного счастья.

ЕВА. Ева счастлива.

ЗМЕЙ. Да, как ребенок. Но я имею в виду нечто иное. К сожалению, я не уполномочен входить в подробности, но намекнуть я тебе, пожалуй, намекну: только супружеская любовь доставит вам истинное наслаждение. Ты только вслушайся, Ева: лю-бовь, на-слаж-де-ни-е! Еще раз: на-слаж-де-ни-е, – это музыка, Ева, чистая музыка! К сожалению, я не имею права распространяться на эту тему… Хотя… Мне пришла в голову любопытная мысль. Может, показать тебе «Плэйбой», последний номер?.. Нет, не возьму греха на душу, всему свое время.

ЕВА. Мне нравится, как ты говоришь о любви.

ЗМЕЙ. Это не удивительно, любовь – моя стихия. Да и твоя тоже. Все, Ева, элементарно: ты срываешь плод, съедаешь половину, угощаешь Адама, а потом происходит акт познания: Адам познает тебя, а ты Адама. Поняла?

ЕВА. Поняла, но он…

ЗМЕЙ. Опять… Нет, я просто вынужден открыть тебе одну маленькую тайну. Дело в том, что… его… нет.

ЕВА. Не может быть! Как же так! Адам, Адам, где ты? Иди сюда, послушай, что говорит этот Змей!

ЗМЕЙ. Не зови Адама, Ева, он нам только помешает закончить наш чрезвычайно интересный разговор.

ЕВА. Я не хочу тебя слушать, ты нехороший! Как же это! Что же это! Его нет?! Адам, Адам! (Рыдает).

ЗМЕЙ. В это трудно поверить, но это правда: его нет.

ЕВА. Неправда! Неправда! Неправда! (Рыдает).

ЗМЕЙ (обескуражен). Успокойся, Ева, прошу тебя. Я не предполагал, что это тебя так расстроит. Знал бы, ни за что бы не сказал, что его нет.

ЕВА. Он есть! Я тебе не верю! (Бурно рыдает).

ЗМЕЙ. Какой эффект, кто бы мог подумать! (Меняя тон). Дорогая Ева, пожалуйста, перестань плакать и выслушай меня. Я должен тебя поздравить, детка, ты с честью выдержала испытание.

ЕВА (всхлипывая). Какое испытание?

ЗМЕЙ. Ты не поддалась на уговоры Змея, а это не каждому по силам.

ЕВА. Значит, он есть?

ЗМЕЙ. Куда ж ему деться-то?

ЕВА (утирая слезы). А ты…

ЗМЕЙ. А я… а я… вовсе не Змей. (Превращается в ПЕРВОГО).

ЕВА. Ах! Кто же ты такой?

ПЕРВЫЙ. Я – это он и есть. Я хотел узнать, как вы исполняете мою волю, и для этого притворился Змеем.

ЕВА (потрясена). Ты – он, ты – наш отец небесный?

ПЕРВЫЙ. Совершенно верно. В свое время я говорил с Адамом, подверг его испытанию, и Адам оказался на высоте. А теперь пришла твоя очередь. Кроме того, мне захотелось повидаться и с тобой.

ЕВА. Правда?

ПЕРВЫЙ. Правда.

ЕВА. Ах, как я рада!

ПЕРВЫЙ. Я тоже рад, Ева. Ну, обними папу… дочка.

ЕВА. Значит, я правильно сделала, что не стала срывать плод?

ПЕРВЫЙ. Абсолютно. Ты просто молодец.

ЕВА. Ева молодец.

ПЕРВЫЙ. Ну-с, а меня ты, надеюсь, будешь слушаться?

ЕВА. Тебя буду.

ПЕРВЫЙ. Обещаешь?

ЕВА. Обещаю.

ПЕРВЫЙ. Тогда вот что, Ева… сорви и съешь плод с древа познания добра и зла…

ЕВА ошеломленно смотрит на ПЕРВОГО.

ЕВА. Но ты же сам запретил…

ПЕРВЫЙ. Сам запретил – сам и разрешил. Что тут такого?

ЕВА. Зачем?

ПЕРВЫЙ. Затем, что пришло ваше время познать разницу между добром и злом. Ну, чего же ты ждешь? Змея ты не послушалась, – это хорошо. А меня ты обязана слушаться. Не подчиняться родному папе – грех, дочка, самый страшный из грехов. Вспомни свое обещание, которое ты только что дала.

ЕВА. Ева должна посоветоваться с Адамом.

ПЕРВЫЙ. Я нарочно услал Адама подальше, чтобы открыться тебе без посторонних.

ЕВА. Адам не посторонний, верни его.

ПЕРВЫЙ. Что за тон, Ева? Ведь это я твой отец, а не наоборот. Адам появится в свой час.

ЕВА. И тебе не хочется поговорить с ним? (Ее поражает догадка). Ты не хочешь звать Адама, потому что он видел его, а ты не он!

ПЕРВЫЙ (взбешен, но овладевает собой). Ты очень проницательна, Ева, я, действительно, не он, но это дела не меняет. Ты должна подчиниться мне и сорвать плод.

EВА. Ни за что.

ПЕРВЫЙ. Не ты первая, не ты последняя, Ева, не упрямься.

ЕВА. Я тебя не слушаю.

ПЕРВЫЙ. Мне это надоело. Немедленно иди к дереву!

ЕВА. И не подумаю!

ПЕРВЫЙ. Иди я сказал! (Гипнотизирует ее).

ЕВА медленно приближается к древу.

Входит ВТОРОЙ.

ВТОРОЙ. Стоп!

ЕВА замирает на месте.

ПЕРВЫЙ. В чем дело?

ВТОРОЙ. Ты не понимаешь?

ПЕРВЫЙ. Что тебе надо?

ВТОРОЙ. Ты переступил черту.

ПЕРВЫЙ. Тебя это не касается.

ВТОРОЙ. Бредишь, Люкс.

ПЕРВЫЙ. Она сорвет плод!

ВТОРОЙ. Возможно, но не таким способом.

ПЕРВЫЙ. Нет, именно таким.

ВТОРОЙ. Я этого не допущу. Отступись.

ВТОРОЙ и ПЕРВЫЙ в упор смотрят друг на друга.

ПЕРВЫЙ (отводит взгляд). Извини, я в самом деле зашел слишком далеко.

ВТОРОЙ. Я рад, что ты это понял. (Уходит).

Действие в ускоренном темпе прокручивается назад.

ПЕРВЫЙ. Адам появится в свой час.

ЕВА. И тебе не хочется поговорить с ним? (Ее поражает догадка.) Ты не хочешь звать Адама, потому что он видел его, а ты не он!

ПЕРВЫЙ (взбешен, но овладевает собой). Ты очень проницательна, Ева, я, действительно, не он, но это дела не меняет. Ты должна подчиниться мне и сорвать плод.

ЕВА. Ни за что!

ПЕРВЫЙ. Не ты первая, не ты последняя, Ева, не упрямься.

ЕВА. Я тебя не слушаю.

ПЕРВЫЙ. Мне это надоело. Немедленно иди к дереву!

ЕВА. Нет!

ПЕРВЫЙ (сдерживая гнев). Ну, как знаешь. Не пришлось бы каяться. Я не прощаюсь. (Исчезает).

ЕВА (напугана). Адам, где ты! Иди сюда! Адам, мне страшно! Адам!

Сцена пятая

Входят ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ.

ВТОРОЙ. Да, нашла коса на камень.

ПЕРВЫЙ. Не говори. Со мною это в первый раз. Впервые такая тупая Ева попадается.

ВТОРОЙ. Что ты намерен предпринять?

ПЕРВЫЙ. Ума не приложу. Но, полагаю, ты должен смотаться к шефу и все выяснить.

ВТОРОЙ. Ни в коем случае.

ПЕРВЫЙ. Но ты понимаешь, что так этого оставлять нельзя?

ВТОРОЙ. С чего ты взял? Может, в этом и заключается его замысел.

ПЕРВЫЙ. Вот ты и расспроси его.

ВТОРОЙ. Исключено.

ПЕРВЫЙ. Знаешь что, я сейчас плюну на все – сами заварили кашу, сами и расхлебывайте.

ВТОРОЙ. Достала она тебя.

ПЕРВЫЙ. Это и бесит. От горшка два вершка – а вот поди ж ты. И от роду-то ей – дня не будет.

ВТОРОЙ. Сочувствую.

ПЕРВЫЙ. На кой мне твое сочувствие! Главное, я ей о любви толкую, о наслаждении, а она… Будь на ее месте какая-нибудь древняя гречанка, ее, думаю, уговаривать бы не пришлось. Кстати, почему он то и дело начинает с богоизбранного народа? Никакой фантазии.

ВТОРОЙ. По традиции, наверное. Да и сбоев с Евами пока не наблюдалось.

ПЕРВЫЙ. Однако ничем хорошим пока его опыты не увенчались, – большим дребезгом, и только. Может ему попробовать древних греков или персов на худой конец? Ты бы предложил ему как-нибудь.

ВТОРОЙ. Как-нибудь в другой раз. Думай, как выкручиваться будешь.

ПЕРВЫЙ. Я-то выкручусь, но ты для очистки совести все же слетал бы к шефу, чем черт не шутит…

ВТОРОЙ. И не проси.

ПЕРВЫЙ. Из чего я хлопочу? Ради кого стараюсь? Вкалываю, как проклятый, и что я с этого имею? Вся слава-то – ему. Осанна в вышних. Пойми, Мишель, случай исключительный, история рода человеческого висит на волоске. Кроме того, речь идет о моей чести: я – профессионал, а с допотопной девкой не справился. Воля твоя, Мишель, мне обидно.